– И как только хваленый Бог допустил такое! Господь был еще одним излюбленным врагом Тамары. Официально она в Него не верила, а по факту только и делала, что ругалась с Ним по поводу и без. – Надо же! – возмутилась Клавдия, заходя в комнату. – Ну все у тебя виноваты: от дочери до Бога! Ты одна у нас только бедная овечка! Тамара одарила мать раздраженно-обиженным взглядом. Она искренне считала себя жертвой и не понимала, как мать могла идти в такие моменты против нее. – Хочешь сказать, я не права? Клавдии было искренне жаль дочь, но и закрывать глаза на ее несправедливые обвинения она не собиралась. Давно уже было пора пресечь нелюбовь к Динке, но как достучаться до Тамары, чьи глаза и сердце застилает ненависть. Клавдия села на диван рядом с раздосадованной Тамарой, нервно теребящей свое обручальное кольцо. – Тома, услышь меня, – спокойно начала Клавдия. Она слишком хорошо понимала, что руганью и спором она ничего не добьется. – Прошу тебя, услышь меня! Оставь ты Динку в покое! И Бога тоже! Что-то ты до пожара про Бога не вспоминала. А как беда случилась, так всех собак на Него спустила. Неправильно это, Тома! Ну неправильно! В словах матери есть рациональное зерно. И Тамара где-то в глубине души понимала это. Но ее опаленное пожаром сердце отказывалось принимать правду. Вместо ответа женщина лишь со слезами на глазах притянула поближе к себе фотографию Петра. Если бы мать только знала, как ей было одиноко и тоскливо. Тамара интуитивно чувствовала, что в этот вечер она навсегда теряет частичку ее обожаемого Пети – его сына Сашу. Потому что вспомнила, где раньше видела тот же взгляд, какой был сегодня вечером у Саши, когда он смотрел на Динку. Точно таким же взглядом на нее – Тамару – всегда смотрел Петр. А это значит… Нет. Тамара категорически отказывалась верить, что это «то самое»… И что бы ни говорила там мать, Тамара все равно была уверена в своей правоте: во всех ее бедах виновата та, по вине которой погиб Петя и теперь уходит в армию Саша. Динка. От любви до… Сибирским летом темнеет рано. Над поселком уже зависла полная серебристая луна, когда счастливые Динка и Саша подбежали к церкви. – Вот увидишь, батюшка нам не откажет. Он же нас с детства знает, – пламенно убеждал Саша слегка растерянную смущенную Динку. Все происходило так быстро. Как во сне. Самом счастливом сне. – Или ты сомневаешься? – тут же насторожился парень. – Ни на минуту, – рассмеялась Динка, обняв любимого. – Когда вернусь из армии, сразу же распишемся, – Сашка не мог оторвать от нее влюбленных глаз. – Ну что, пошли? – Пошли! Взявшись за руки, ребята побежали к церкви, в которой все еще горел свет. Порыв ли это, судьба ли, но звезды в тот вечер сошлись так, что настойчивому Саше удалось убедить батюшку Андрея обвенчать его с Динкой до регистрации их брака в ЗАГСе. Обычно священник так не поступал, но здесь был особый случай. Он знал ребят много лет, они выросли на его глаза. В их любви он не сомневался. Как и в том, что при любых обстоятельствах эти двое все равно будут вместе. Так зачем чинить преграды? К своей радости, Дина нашла среди юбок и платков, висящих в приступочке к церкви, белую шелковую длинную юбку с запахом и в тон ее тонкую шаль. Это, конечно, было не свадебное платье с фатой, но нечто нежное, по-девичьи чистое сквозило в ее образе. Конечно, в душе Дина всегда мечтала о красивой свадьбе с пышным платьем и фатой, но… Ради того, чтобы навсегда быть рядом с Сашей, она была готова венчаться хоть в джинсах. Только бы он был ее. Навсегда! Горели свечи. Матушка пела. Служка и девочка Маша, живущая при церкви, держали венцы. Динка и Саша обвенчались тихо, без гостей и любопытных. Без пьяной веселой толпы малознакомых дальних родственников, которых обычно с избытком бывает на сельских свадьбах. И было в этом что-то до боли правильное. Нечто, что теперь и отныне принадлежало только им. – …и нет больше двоих. А есть одна плоть. То, что Господь соединил, ни один человек не разъединит, – возвестил отец Андрей, осеняя жениха и невесту крестом. * * * Когда они вышли из церкви, была уже ночь. Таинство заняло больше времени, чем они думали. Дина и Саша до сих пор не могли поверить, что это произошло. Лишь простенькие серебряные кольца на их безымянных пальцах говорили об обратном. Дина не могла отвести взгляд от своего колечка. – Не хочу его снимать. Они оба знали, что придется. Если, конечно, прежде не решат рассказать все родным. Иначе сложно будет объяснить семье, почему они оба носят одинаковые обручальные кольца. – Я и не буду. В армии всем расскажу, что женат! Там мама не узнает. – улыбнулся Саша, обняв Дину. – Может, расскажем ей все? И не придется ничего скрывать. Дина испуганно замотала головой. – Не надо. Я так счастлива, а она все испортит. Разрушит. Не надо, Саш… – Хорошо, хорошо… Саша с нежностью поцеловал свою новоиспеченную жену в губы. Его близость успокаивала. Внезапно парень рассмеялся. – Ты чего? – насторожилась Дина. – Все же удачно получилось, что папа не успел тебя официально удочерить. В ЗАГСе не будет лишних вопросов. А ты все равно станешь Славяновой! – Динара Славянова, – «примерила» новую фамилию довольная девчонка. – По-моему, звучит! Дина покрепче прижалась к Саше. Ее все равно одолевали невеселые мысли. – Не хочу расставаться. – Я тоже. – И домой идти не хочу. Там мама. Наверняка нас ждет, чтобы отчитать. – Не думаю. Поздно уже. Ей на работу завтра рано… – Она с нами на призывной пункт не поедет? – Нет. Какое-то важное совещание. Не смогла отменить. Это новость обрадовала Динку. – Хоть попрощаемся нормально, без ее придирок… Саша улыбнулся. Ему было больно видеть тоску в глазах Динки. – Ну ты чего? Улыбнись. Я же не навсегда уезжаю. И потом… Ты уже забыла, что мы женаты. Теперь ты от меня точно никогда не избавишься! – Саша, смеясь, вновь поцеловал Динку. Будь его воля, он бы никогда не отпускал ее из своих объятий, но в жизни, увы, нельзя остановить мгновение. Домой они пришли уже за полночь. Саша оказался прав: раздосадованная Тамара, так и не дождавшись пасынка, приняла снотворное и легла спать. В отличие от Клавдии Матвеевны, которая вместе с Егором и наиболее стойкими гостями отправилась гулять дальше – в местное кафе «Шансонье», где они устроили настоящее караоке-шоу с Клавдией в роли примы. Не слышала возвращения старших брата и сестры и Люся, крепко спящая после столь суетного дня. Задержавшись в саду из-за долгих поцелуев, счастливая парочка, наконец, прошмыгнула в коттедж. Было темно. Лишь в прихожей тусклым светом горел небольшой ночник, предусмотрительно оставленный Клавдией, чтобы не «собрать все косяки» при возвращении домой под утро. Дина направилась к лестнице, чтобы подняться к себе в комнату. Саша остался в прихожей внизу. Их отношения были настолько чистыми, что парень и не думал просить Динку провести с ним эту последнюю перед армией ночь. Это решение приняла за них обоих сама Динка, которая не хотела расставаться с любимым ни на минуту. Взяв Сашу за руку, она молча повела его за собой. Комната Дины находилась в дальней части дома. Рядом со бабушкиной, которая, по счастливой случайности, именно в эту ночь решила отправиться «в загул». Поэтому никто из семьи не заметил, как Дина и Саша заходят в спальню. На самом деле, Дина очень слабо представляла, что надо делать. До Саши она ни с кем не встречалась. Тот поцелуй в саду был для нее первым. Поэтому она просто доверилась мужу, забыв обо всем на свете. В одном Дина была точно уверена: что бы ни произошло за их закрытой дверью, все будет правильно. * * * Яркие жизнерадостные лучики утреннего солнца скользнули по светлым цветастым шторкам, подоконнику, приземлившись на лице спящей на боку Динки. Девушка открыла глаза, сладко улыбнулась. Такого прекрасного сна, в котором она была с Сашей, у нее еще никогда не было. Однако тонкое серебряное обручальное колечко на пальце и мужская рука на ее талии внезапно подсказали ей, что это все же был не сон. Дина в шоке замерла, пытаясь осознать, что все это происходит с ней на самом деле. Она боялась двигаться, да что там двигаться – даже дышать, только бы этот мираж не рассеялся. Наконец, собравшись с духом, девчонка медленно обернулась. Первое, что она увидела, свое обнаженное плечо. И снова замерла, поняв, что на ней нет привычной ночнушки. Да и вообще ничего нет. Зато все ее тело, казалось, было пропитано едва уловимым прохладным запахом Сашиного одеколона, который всегда сводил ее с ума. Не было одежды и на Саше, который спал, прижавшись к ее спине. Девчонка с трудом выдохнула, вспоминая подробности прошлой ночи. И покраснела. В темноте при свете луны все было так естественно и прекрасно… Они заснули только под утро. Это была чудесная сумасшедшая ночь. Но сейчас, при свете дня… Счастливая, но при этом очень смущенная Динка, еще не привыкшая к «таким вещам», плохо представляла, как будет смотреть мужу в глаза после всего, что между ними было. «Мужу» – какое же это прекрасное, наполняющее счастьем слово. «Мужу»! Внезапно она почувствовала на своем плече поцелуй.