Я мысленно усмехнулся и поаплодировал блондинке. Молодец, Лиличка. Просто молодец. Решила под шумок впарить мне версию, что я был в нее безумно влюблён. Хотя, это точно не так. Я, может, пока не полную версию предыдущей жизни Максима Сергеевича вспомнил, но тем не менее, знаю наверняка, врет наглейшим образом блондинистая нимфа. Потом что, например, рядом с Комаровой во мне просыпаются эмоции, которые Беляев испытывал к Александре Сергеевне. Не все, конечно и не в такой степени, как у него, однако, я уверен, что ею он несомненно был увлечён. Бесился, раздражался, нервничал, но точно имел определённый интерес. А вот рядом с Лиличкой нет ничего. Вообще. Соответственно, уже по опыту прошлых ситуаций и того, как именно они появлялись, могу сказать наверняка, с актрисой Беляев спал просто так. Не через силу, конечно. Это понятно. Все же, не маленький мальчик. Однако, чувств Максим Сергеевич к Лиличке точно не имел. Совместил приятное с полезным. Скажем так. Тем более, раз легенда у них общая, одна на двоих. Встретились, увлеклись, завязались отношения. Видимо, Беляев был непротив придать этой легенде чпстичку достоверности. Одинокий мужик, можно понять. А мне, так тем более ясны его мотивы. — Согласен. Просто я решил не тянуть больше с правдой. Сегодня утром пришел на работу и понял, нам надо поговорить. Ситуация явно выходит из-под контроля. Очень не вовремя. Пока буду приходить в себя, могут сложится хреновые обстоятельства — Милый, тебе надо было сразу все рассказать мне. Кто, если не я, поймет тебя… Лиличка взяла мою руку и прижала ее к сердцу. Мандануться просто можно, какая идиллия. Мне даже показалось, что новость о проблемах с памятью актрису больше обрадовала, чем огорчила. Она видимо уже прокручивает в голове, какую ещё херню можно мне впарить, пользуясь случаем. — Буду знать, милая. Так что? Вечером встречаемся? — Конечно. Тут точно не нужно ни о чем говорить. Время терпит. Буду ждать тебя дома. Хорошо? — Хорошо. Только…Где ты живешь? Лиличка вздохнула и загрустила. — Максим… настолько все серьёзно? — Настолько. Я не помню, честное слово. — Хорошо… — Она поднялась с кресла. — Жди меня. Попробую отпроситься, чтоб решить все сейчас. Глава 7 В которой действие происходит очень далеко от того места, где нахожусь я, но от этого не легче — Что за проблема, не могу понять? Обычная девчонка. В чем сложность решить вопрос, как я того требую? Не прошу. Требую. Не хватает профессионализма? Или что? Вам поручили разобраться с отрядом вьетконговцев? Насколько я помню, нет. Один единственный человек. Женщина. Слабая, беззащитная женщина, а вы столько времени топчитесь на месте. Теряете исполнителей. Что значит, только один? У вас они почкованием размножаются, наверное, раз вы можете одного человека не считать потерей. На сегодняшний день работа вашей конторы утратила свою эффективность. Имейте в виду, отсутствие результатов — решаемая проблема. Разгоним, да и все. Наймем новых людей. Голодных, готовых работать и хорошо получать за свою работу. Мужчина, который тихим спокойным голосом говорил все это в трубку телефона, выглядел, словно кинозвезда Голливуда. Он до безумия был похож на Аль Пачино, сыгравшего Майкла Корлеоне в нашумевшем «Крестном отце». Неожиданное открытие этого года. А режиссер еще жаловался, что парень слишком низкорослый для столь серьёзной роли. Ни черта подобного. Мужчина, который говорил по телефону, был похож на актера не столько чертами лица, сколько манерой поведения. Подачей себя самого. Тот же глубокий, умный взгляд темных глаз и показное равнодушие. Хотя, на самом деле, внутри у него в данную минуту все кипело и бурлило. Мужчина говорил на английском языке, вернее, на его американизированном варианте. Это было вполне логично, потому что сам он являлся гражданином Соединенных штатов. Человек, находящийся по ту сторону провода, за много тысяч километров, принялся что-то быстро лопотать в свое оправдание. Хорошо, данная, конкретная линия защищена. Звонок поступил из европейского офиса Управления. Выходить на связь прямиком из Советского Союза было слишком опасно. Чертовы коммунисты при своей далеко не самой совершенной системе прослушки, тем не менее, все равно ухитряются совать нос везде. Куда не плюнь, обязательно наследили. Чего только стоит эта история с подаренным гербом, которая началась еще во времена существования НКВД. Просто настоящий водевиль. Полтора года чекисты искали способ внедрить прослушку в кабинет посла Соединённых Штатов, Аверелла Гарримана, а в итоге сыграли на одном из главных и обязательных для любого дипломата качестве — на патриотизме. Хитрые сволочи. В дни Ялтинской конференции, в феврале 1945 года, свое двадцатилетие праздновал Всесоюзный пионерский лагерь «Артек». Конечно же, приглашения посетить значимое мероприятие получили лидеры США и Великобритании — Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль. Разумеется, сами они приехать не могли, все-таки в последние месяцы Великой Отечественной войны у них были дела поважнее, а вот послы от приглашений не отказались. После исполнения американского гимна хором советских пионеров, четверо из этих милых деток преподнесли Гарриману огромный деревянный герб его страны. Английский посол, тоже приехавший в «Артек», такого щедрого подарка не удостоился. Это выглядело, мягко говоря, прелюбопытно. На вопрос растерявшегося Гарримана, что же ему делать с этим знаком внимания, советским дипломат, переводчик Сталина, Валентин Бережков, посоветовал — повесьте, мол, в кабинете. И пусть англичане завидуют. Англичане, естественно, завидовали. Они сочли такой жест в сторону Штатов откровенным намёком на то, как расставлены приоритеты. Как ни поразительно, но именно подобным образом американский дипломат и поступил. Тоже молодец. В итоге восемь лет советские спецслужбы имели прямой доступ в кабинет главы дипмиссии. При этом герб оказался сделан столь приятно для американского глаза, что сменщики Гарримана меняли обстановку, шторы, столы, стулья, но подарок советских пионеров оставался на месте. Сотрудники Управления сломали все голову, пытаясь понять, откуда чекисты получают определенную информацию. Чтобы вычислить утечку, спецслужбы даже допрашивали сотрудников посольства с помощью детектора лжи, но успеха не добились. Поймать «златоуста» удалось только, что называется, «на живца». Тогдашнему послу Джорджу Кеннану приказали диктовать текст депеши в Вашингтон в присутствии технических специалистов. При звуках его голоса внезапно началась передача данных. Приборы указали на герб как источник сигнала, тут-то и была найдена небольшая пластинка. Это был, конечно, красивый ход со стороны чекистов. Штаты были вынуждены обнародовать свой позор, а мужчина всю историю искренне считал позором для спецслужб, когда в Советском Союзе был сбит самолет-шпион Гарри Пауэрса. Америке пришлось упомянуть случай с гербом в доказательство, что коммунисты тоже шпионят. Сейчас беседа шла по телефону. Прямая линия, которая вела непосредственно в кабинет холеного, темноволосого мужчины, столь сильно похожего на Аль Пачино. Причем в кабинет, находившийся в его загородной резиденции. Вопрос с девчонкой он держал на контроле лично. Слишком много зависело от этого в его жизни. Да что там говорить. Вся дальнейшая жизнь зависела. Без преувеличения. В данную минуту мужчина слушал отчет одного из сотрудников конторы, которая официально к ЦРУ не имела никакого отношения. По документам это была маленькая фирма, занимающаяся удобрениями для сельского хозяйства. В реальности — конторка решала грязные вопросы. Те, которые никаким патриотизмом не прикроешь. Если говорить образно, сотрудники этой фирмы убирали лишний «мусор» за пределами страны. Тот «мусор», дотянуться до которого через официальные каналы не получалось. — Я понятно выражаюсь? — Мужчина высказал все, что у него имелось по данной теме и теперь хотел знать, принята ли информация к сведению. Нет желания сотрясать воздух впустую. Он задал вопрос а затем, раздраженно поморщившись, отнес телефонную трубку чуть в сторону. Слова. Много слов. И никакого результата по итогу. Причем, уже не первый год. Даже не день. — Значит, слушай меня очень внимательно. Управление платит деньги. Я плачу деньги. Немалые деньги, если что. А ты не можешь решить вопрос, который, по сути, совершенно ерундовый. Да мало ли с кем она сейчас⁈ Почему допустили это? Почему вообще позволили ситуации сложиться так, что девчонка под присмотром Комитета? Раньше нужно было действовать, а не ходить за ней тенью. Твой человек извращенец? Столько времени просто наблюдал? Ну и что, шум? Да мне плевать! По хрену на чекистов! По хрену на Комитет! В голове этой девки слишком важная информация! А значит, ее голова должна исчезнуть! Как хочешь понимай. Да, в буквальном смысле. Я все сказал. Мужчина скинул звонок и раздраженно отодвинул аппарат в сторону. Потом буквально секунду сидел, уставившись в точку и, наконец, просто смахнул его со стола. Телефон с грохотом улетел в угол кабинета. Совсем охамели! Денег им заплати, а работать никто не хочет. — Дебилы, млять…– Сказал он вдруг на чистом русском языке себе под нос. — Все через жопу. Иногда ему этого не хватало. Родного, матерного языка. Есть эмоции, которые невозможно высказать на английском. Но главное правило он не забывал никогда. Ни на одну минуту. Соблюдал все двадцать два года. Именно поэтому сидит сейчас в этом кресле и в этом доме. Ни при каких условиях не отходить от легенды. Ни с кем, никогда не говорить на родном языке, не упоминать свою настоящую родину и настоящее имя. Похоронить того человека, который когда-то жил в Советском союзе. Мужчина встал с большого кожаного кресла и подошёл к окну. Оно занимало практически половину стены. Ухоженный сад, красивые клумбы, бассейн, в котором плещется супруга. Он выбирал ее тщательно. Супругу. Положение обязывает. В этой стране, если ты — политик, твоя жизнь должна быть идеально чистой и кипельно белой. Ни единого пятнышка. Лаура, естественно, имела все необходимые качества. Семья, деньги, репутация. Ну, и, несомненно, красива. Все, конечно, понятно, однако жить рядом с крокодилом, пусть даже имеющим идеальную для жены сенатора биографию, сомнительное удовольствие. Мужчина задумчиво разглядывал сквозь стекло, как эта эффектная блондинка, соответствующая всем канонам женской привлекательности, медленно, покачивая бедрами, поднимается по лесенке из воды, подходит к шезлонгу, вытирается полотенцем, а потом устраивается поудобнее, чтоб принять солнечные ванны. Нет, терять все это он намерен. Карьера, деньги, жизнь, в конце концов. Только потому, что далеко, там, где началась история его восхождения, существует некая особа, имеющая опасную информацию. Как говорится, хочешь сделать хорошо, сделай сам. К сожалению, сейчас это невозможно. Уж он-то никогда не опростоволосился бы. Все-таки, сто́ит признать, их в свое время готовили гораздо лучше. Да, жестче. Но в разы лучше. Наверное, потому что тогда все они были готовы умереть ради страны и одного конкретного человека. Ох… каким же идиотом он был. Юным и напичканным лозунгами. Свою прошлую жизнь мужчина помнил хорошо. Причём делал это осознанно. Человека похоронил в памяти, а жизнь помнил. Потому что, если ее тоже похоронить, она может вылезти в самый неподходящий момент и тогда все. Пиши-пропало. Все рухнет, как карточный домик. Этот скелет, если выпадет из шкафа, угробит его к чертовой матери. А он свою новую жизнь и новую судьбу строил долго. По кирпичику. Двадцать лет. Медленно создавал то, что теперь терять не хотел ни при каком раскладе. Случались моменты, когда ему казалось, что Союза в его жизни вообще никогда не было. Никогда не было седой женщины с мозолистыми руками. Не было нескольких лет, проведённых подростком рядом со станком. Не было дня, изменившего все. Когда он пришел к офицеру из СМЕРШа с просьбой позволить отдать жизнь Родине. Но потом, обычно во сне, приходили воспоминания и он снова мысленно повторял себе, человек умер, прошлое — нет. Он уже строил карьеру в чужой стране, когда появилась информация об этом чертовом списке. Сначала, узнав, что Ершов арестован, мужчина запаниковал. В то время он был молод и провел в Штатах слишком мало времени. Но уже двигался в том направлении, которое ему изначально поставили, как задачу. Центр интересовало ЦРУ. Им нужен был там свой человек. Поэтому легенда у мужчины была соответствующая. Помогли дворянские корни. Очень далекие, но тем не менее. А еще брат-предатель, работавший несколько лет на оккупантов. Мужчина думал, такие нюансы никому не позволят оказаться в рядах агентов. Но нет. Вышло наоборот. Именно по этой причине на него пал выбор Ершова. И тут такая новость. Сначала об Абакумове, потом о Ершове. Мужчина прекрасно помнил, что Виктор Николаевич их группу готовил в условиях абсолютной секретности. Они даже друг друга никогда не видели. Исключались любые случайные встречи во время обучения. Знали лишь, что к внедрению готовят пять агентов. Все — нелегалы. Это был эксперимент. И вот что удивительно. Он удался. Двадцать лет мужчина провел под чужим именем, но мало того, ни у кого не возникло сомнений в чистоте его репутации, так еще карьера, которую он сделал, вызывала зависть у тех, кто на самом деле родился в Америке. Управление разведки? Слишком мелко. Сенат. Правда это решение он принял самостоятельно. Получать указания больше было неоткуда. Сначала, спустя некоторое время после ареста Ершова, мужчина ждал, что их либо отзовут, либо «распечатают». Первый вариант казался более реальным. Причем, скорее всего, дорога домой закончится во внутренней тюрьме Лубянки. Но не происходило ничего. Ни первого, ни второго. А затем стало известно об аресте Рюмина. Мужчина помнил злого, жестокого карлика. Пересекался несколько раз. Туда ему и дорога. Но после этого, после ареста Рюмина, вот ведь совпадение, в Управлении появилась информация, что Союз отправил в Штаты нелегалов. Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Ничего себе! То есть где-то в государственных структурах работают агенты Кремля. Спустя непродолжительное время, мужчина точно знал, информация пришла от Рюмина. Вернее, конечно, не от него напрямую. Сам он уже ничего, никому передать не мог. От человека, который на тот момент работал в Союзе. А тот отправил срочные сведения через посла. Как уж они там спелись, мужчина, похожий на Аль Пачино, не знал. Информация по данному делу была засекречена. Те минимальные сведения, которые ему удалось выудить, стоили слишком дорого, а он на тот момент занимал не сильно высокую должность. Рюмин просил помощи. Обмен на кого-то равноценного, переговоры, уговоры, что угодно. За это обещал предоставить список нелегалов. Странная история. Потому что имен он точно не знал. Ершов свою работу выполнял хорошо. Сказали, секретно, значит, секретно. Значит, ги одна сволочь, кроме него, не в курсе. А тут столь громкие заявления. Скорее всего, Рюмин блефовал, хотел спасти свою шкуру. В любом случае, его задумка не удалась. Высокое начальство побегало, посуетилось и на той же жопе село. Наверное, пришли к выводу, который сам для себя определил мужчина. Их нагло обманули, пообещали несуществующий список, в расчете на помощь. Рюмин хотел жить и мог сказать, что угодно. А вот мужчина ситуацию отпустить не мог. Тем более, его карьера стремительно пошла в гору. Восемь лет назад он решил, пора действовать. Потому что точно знал, если Рюмина расстреляли, то Ершова — нет. Более того, он живет и благополучно воспитывает внучку. Тот факт, что Виктор Николаевич хорошо себя чувствует, говорил о существовании некоторой договорённости между ним и чекистами. А другой факт, что мужчина здесь, в Штатах, продолжает восхождение к Олимпу, и его никто не трогает длинными коммунистическими руками, говорил о том, что пока еще время этих договоренностей не настало. Но рано или поздно оно обязательно придет. Время, когда оба факта сольются в один. Но мужчина, похожий на Аль Пачино, больше не хотел ничего менять. Ему нравилась новая жизнь и все то, что эта новая жизнь давала — деньги, положение, власть. Поэтому, он начал действовать сам. Теперь у него были возможности для этого. Первым делом — к Ершову в Москве явились гости. Между прочим, это было совсем не просто. Но прежде, чем ликвидировать опасного человека, гости имели приказ, допросить его. Мужчине нужны были детали договоренности между Виктором Николаевичем и комитетчиками. Мужчина был уверен на сто процентов, договоренность имеется. Он прекрасно знал, что из себя представляет Виктор Николаевич. В свое время искренне им восхищался. Каждый шаг старого чекиста просчитан на сто ходов вперёд. Убрать Ершова — это лишь половина дела. Если он успел хотя бы частично поделиться информацией, то его смерть не даст ничего. Надо было удостовериться наверняка в том, что Комитет не знает имен. Однако Ершов был готов к такому повороту событий. Ждал его. В итоге — хрен на блюде получил мужчина, а не информацию, которая стоила его жизни. Мало того, внезапно, внучка старого ли́са исчезла из Москвы. Вечером была дома, а утром — ее уже нет. Тогда стало понятно, Ершов передал информацию девчонке. Более того, он рассказал ей, что конкретно необходимо с этой информацией делать. Иначе, она бы не сбежала. В тот день для мужчины, который так сильно похож на Аль Пачино, начались долгие восемь лет ожидания. Он потерял покой и сон. Не сразу. Сначала был уверен, специалисты быстро найдут внучку Ершова. Но… До сих пор вопрос не решен. Глава 8 В которой я сознательно начинаю рушить все, что построено Я стоял перед проходной, пребывая в состоянии размышления о сложившейся ситуации в частности, и о смысле жизни в общем. Хотя, если говорить честно, тупо тянул время. Поможет это, конечно, мало, но подойти к «вертушке» мешала неизбежность встречи с Комаровой. Вернее, неизбежность разговора с ней. Имеется серьезное опасение, что после сегодняшней ночи Александра Сергеевна начнет доверять мне больше, чем до нее. В этом плане женщины мало отличаются друг от друга. Пустила к телу, значит, пустила в душу. Решит, например, рассказать ту самую, страшную тайну. А я ее теперь знать не хочу. Вообще. При всей свой склонности к не очень хорошим делам, при всей своей меркантильности в прошлый жизни, конечно, я никогда, даже шутки ради, не рассматривал вариант сотрудничества с государством, которое является условно говоря, конкурентом. Правда, предложений не поступало. Никому из этих государств продажный адвокат на хрен был бы не нужен. Но все равно… Я всегда с особым отношением смотрел фильмы про Великую Отечественную войну. Да и к Великой Победе тоже относился особо. А тут вдруг такой поворот. Знаю точно одно, менять конкретно эти свои принципы не хочу и не буду. Мне надо только разобраться в ситуации целиком, а потом найти оптимальный выход из нее. Но вот именно сейчас, брать на себя ответственность ещё за кого-то, тем более за женщину, которая очевидно мне стала в некотором роде близка, не могу. Однако, хочешь не хочешь, а возвращаться на завод надо. Тем более, я вообще красиво свалил, по-английски. Никого не предупредил. Оно понятно, начальство на то и есть начальство. Ходит, куда хочет и когда хочет. Но Александра Сергеевна, это не Калинин. Ее на хрен не пошлешь. Тем более, после минувшей ночи, мы в некотором смысле, перевели наши отношения на иной уровень. Не та ситуация, когда можно сказать, это лишь секс, детка. Нет, сказать-то можно. Кто запретит. Вот только что-то подсказывает мне, Александра Сергеевна отнесется к этому, мягко говоря, не очень положительно. А зная эту особу, вполне возможно, ее реакция будет иметь хреновые последствия. Для меня и моего здоровья. Но с другой стороны, если это позволит на некоторое время оттолкнуть Сашу от себя…Короче, пока не знаю, что именно надо делать, но обязательно придумаю. В итоге, протупив почти двадцать минут у входа в проходную, я все-таки двинулся на территорию завода. Вошел в Управление, поднялся на нужный этаж. Не успел выйти из лифта, как на глаза тут же попалась Филатова. Показалось, она целенаправленно ждала меня, потому что слишком шустро рванула навстречу. Значит, не показалось. — Максим Сергеевич, а я к Вам…Заглянула в кабинет, там эта… — Нина Ивановна замялась. Она, наверное, хотела назвать Комарову привычно, Бледная Моль, но я заметил, Филатова в общении со мной утратила свою напористость и некую наглость. Даже если это не касалось напрямую моей персоны. Она стала мягче, в некоторых моментах даже появилась странная робость. Странная, потому что Филатова и робость это — как черное и белое. Совершенно противоположные вещи. Хотя…может специально придуряется. Хрен поймешь женщин. Там в голове — вселенная со своими законами и правилами.