Глава 15 Апрель 2099 года. Тюрьма «Лесная цитадель» Поле успешного завершения симуляции, возвращения из вирта пришлось подождать какое-то время. То есть нет, не так. Оттуда нашу команду сразу вытащили в реал — но лишь на пару дней. Нам так и не рассказали, что конкретно тестировал «Нео-протезис». Впрочем, чему тут удивляться? Подробностями с заключёнными в подобных делах не делились, так что и рассчитывать на пояснения не приходилось. Единственное, что нам сообщили — Барон, попавший под пулю бота, погиб и в реальности. Его мозг не смог сориентироваться и решил, что смерть наступила на самом деле. Вроде как учёные корпорации даже попытались спасти его — но за счёт разного течения времени в вирте и настоящем мире, не успели этого сделать. Тем не менее, яйцеголовые были очень воодушевлены полученными результатами. Они провели несколько тестов, сняли кучу показателей с наших мозгов, после чего (вот уж что действительно меня удивило!) поблагодарили за сотрудничество и вернули в тюрьму. И вот там нас снова отправили в виртуальность — правда, на этот раз, в обычные одиночные камеры. Как бы мне не хотелось забыть об этом… Но выкинуть из головы воспоминания о пяти годах в полной изоляции от других людей не получалось. И не просто не получалось — они преследовали меня каждую ночь даже спустя пару месяцев после возвращения в реальность. Сказать, что это повлияло на мою психику — значит, не сказать ничего. Рассказать о том, каково это — остаться наедине с собой на долгих пять лет? — простыми словами при всём желании я бы не смог. А изучать на собственном опыте уж точно бы не стал советовать никому. Одиночество, тоска, депрессия, панические атаки, упадок, боль, страдания, бессонница, тревога. До того, как меня упекли за решётку, не думал, что окажусь подвержен всему этому. Что ж, выяснилось, что я глубоко заблуждался. Одна из немногих вещей, что временами удерживала моё сознание хоть в каком-то подобии порядка — счётчик на стене крошечной камеры. Он отсчитывал дни до моего пробуждения в реальном мире. Хотя, если быть честным с самим собой до конца — ровно в половине случаев устройство выводило меня из себя. Слишком, слишком медленно менялись цифры на двухцветном экране. Временами я старался отрешиться от происходящего. Правда, дольше чем на несколько дней сделать это было практически невозможно. Погружаясь в пучины разума, я восстанавливал события прошлого, вспоминал семью и друзей, счастливые события своей жизни. В моём сознании оживали истории прошлых веков, о которых доводилось читать, какие-то обрывки голо-фильмов, новостных статей, пьес и сериалов. Всё перемешивалось в гремучий коктейль безумия, волей или неволей принимаемый организмом. А уже после этого меня захлёстывала волна беспамятства, которая могла растянуться на несколько виртуальных дней. Но рано или поздно приходилось пробуждаться. Иногда в такие моменты мне казалось, что я на самом деле умер, а моя душа осталась заперта в цифровой камере. Возможно, кому-то это может показаться забавным, но до момента погружения в одиночный вирт я никогда не задумывался о Боге, религии и наличии у человека души. Теперь же… Теперь я истово молился и просил Всевышнего, чтобы мои мучения поскорее закончились. Когда же, наконец, цифры на счётчике полностью погасли, и тюремные операторы вернули меня в реальность, я окончательно понял — ещё раз подобного заключения мне не выдержать. Вероятно, в этом можно было бы усомниться — если бы не адски длинный срок, маячивший впереди. Мне удалось продержаться пять (всего пять!) лет, а оставалось… восемьдесят. Даже с учётом срезанного «Нео-протезисом» наказания, такая перспектива вызывала во мне ледяной ужас. И я был готов на всё, лишь бы избежать этой участи. * * * С того момента, как меня погрузили в виртуальную одиночку, в реальности прошёл всего месяц. Не передать словами, насколько я был рад вернуться в свою камеру, вдохнуть чистый воздух во время прогулки, и даже поесть отвратительной тюремной баланды. Всё, что являлось настоящим, вызывало во мне совершенно детский восторг — и это несмотря на то, что я по-прежнему находился в тюрьме. А в ней всё шло своим чередом. Банда «Ножей» потеряла свои позиции. Пока нас не было, они что-то не поделили с «Русью», и те изрядно проредили грядку психов. Теперь от толпы, которую до смерти боялись заключённые-одиночки, осталось всего пара десятков человек. И отношение к ним за все предыдущие столкновения было соответствующее. В тюремном дворе уже делали ставки, сколько смогут продержаться остатки банды, прежде чем их окончательно добьют. Несколько десятков заключённых из нашего блока, у кого приближался срок виртуального заточения, заключили сделки с «Нео-протезисом». Если верить слухам — почти такие же, как и мы. Имелось лишь небольшое отличие, о котором стало известно постфактум — ни один из зэков не вернулся в свою камеру. Никого из тех, кто покинул Лесную цитадель, мы больше не видели, и о том, что с ними случилось, ничего не знали. Случались стычки между заключёнными, пару раз привезли новых постояльцев. Один из них стал моим новым соседом, ведь Мурлок вышел на свободу. Нервозный худощавый парнишка явно считал, что его прибьют в первые дни, так что пришлось успокоить его и рассказать о том, как тут всё устроено. В этот момент я поймал себя на мысли, чувствую себя опытным старожилом. Даже не так — теперь я вообще с трудом представлял, что когда-то у меня была другая жизнь. Впрочем, после того, как мне действительно довелось понять, что представляет собой виртуальное заключение, я снова изменился. Это может показаться странным (после крохотного виртуального карцера), но после возвращения мне нравилось больше времени проводить в одиночестве. Я и раньше не был компанейским парнем, но членство в «Патриотах» накладывало определённые обязательства и социальные условия. Теперь же… Мне чаще всего хотелось остаться наедине с собой. Лишь редкие беседы с Мехом, Степняком и Мурлоком нарушали эту самоизоляцию. Слава Богу, что авторитет после нашего совместного вояжа в вирт вообще не трогал меня, за что я был ему искренне благодарен. Что касается моего сокамерника, получившего свободу, то он уже отдал корпорации всё, что был должен, и прекрасно понимал, что нам довелось пережить. Так что до своего ухода просто не лез с ничего не значащими разговорами, лишь изредка поднимая темы, касающиеся меня напрямую. — Увидимся, Сокол, — сказал он напоследок, после чего я слегка воспрял духом. В его прощальной фразе и лукавых глазах мне послышался намёк, и только тогда я понял, что забыл кое о чём важном. * * * Если быть честным до конца — с момента возвращения из виртуального заключения и до настоящего момента, о грядущем побеге я не знал совсем ничего. То есть на самом деле — ничего. Просто был поставлен перед тем фактом, что он произойдёт. Всем занимался Мех. Уверен, он вовлёк в реализацию столь опасного плана самый минимум людей. Не буду скрывать, ужасно хотелось узнать подробности, но умом я понимал — чем меньше человек вовлечены в подготовку побега, тем меньше шансов, что он вскроется. Да и окружающая действительность не способствовала опасным беседам. Чёртовы ошейники, ведущие непрерывную запись, не позволяли обсуждать такую тему открыто. Понятно, что в реальном времени за всеми заключёнными сразу никто не следил, но постоянные выборки существовали. А столь серьёзная фигура в тюремной иерархии, как Мех, наверняка находилась под постоянным наблюдением. Думаю, не в последнюю очередь именно поэтому он перестал «отсвечивать» и практически полностью ограничил деятельность нашей банды. Никаких потасовок, никаких нарушений — теперь мы были чем-то вроде «клуба по интересам», как однажды метко выразился Мурлок. Качались, играли в футбол и просто просиживали тюремные комбинезоны в своих камерах. На этой почве, кстати, присмирела и «Русь», и иногда я думал — а не обратит ли охрана внимание на сократившееся количество нарушений и столкновений между заключёнными? Но тем, судя по всему, было откровенно плевать — деньги, капающие на их счета, продолжали поступать — и это было самым важным. Ума не приложу, как авторитету удалось организовать побег. Почти целый год, с тех пор, как мы впервые заговорили об этом, щекотливая тема не всплывала. Полагаю, одним из последних звеньев этой цепи было освобождение Мурлока. Почему-то я был уверен, что он являлся одним из немногих, кто знал о намерениях Меха. Наверняка мой бывший сокамерник должен был внести финальные штрихи в столь тщательно планируемую операцию. Однако, каждый раз, когда я задумывался об этом, на меня всё равно накатывали волны беспокойства и возбуждения. В голове крутились сотни вопросов, и главным из них (разумеется) был — получится ли у нас «сделать ноги»? Один единственный разговор на эту тему у нас произошёл всё на тех же трибунах футбольного поля, и случилось это вчера. Окольными фразами и намёками авторитет попросил меня быть готовым через пять дней, после чего хлопнул по спине и оставил в полном смятении чувств. Вернувшись после этого в камеру, мне долгое время не удавалось унять колотившееся сердце. Я уже давно решил, что обязательно воспользуюсь подвернувшейся возможностью. Понимание этого пришло сразу после возвращения из вирта. Однако отсутствие информации о подготовке процесса не способствовало душевному спокойствию. А уж когда ничего не знающему человеку говорят «будь готов» за пять дней до планируемого побега — это весьма отрицательно влияет на психику. Так что засыпал я с трудом. Перед глазами всплывали образы родных и друзей, но на смену им приходили картины, в которых мне в спину стреляет охрана, и я бездыханным трупом падаю в высокую траву… * * * — Заключённый один-четыре-один-два-шесть-восемь, на выход! Раздался мерзкий звук короткой сирены, и дверь отворилась. Я нахмурился — ранним утром постояльцы нашего блока торчали в своих «уютных норках». Это было непреложное правило — до самого полудня никто не покидал камер. Внутреннее ощущение подсказывало, что ничем хорошим незапланированная прогулка не закончится. Снаружи я увидел двух охранников, уже ожидающих меня. Одним из них оказался тот самый Антоха, который вместе со своими дружками закинул меня в виртуал, сразу по прибытию в Лесную Цитадель. Не скажу, что за прошедшие годы моё отношение к этому уроду изменилось. Даже несмотря на то, что теперь он получал за меня энную сумму денег каждый месяц, на чувстве собственной значимости охранника и его дибильном чувстве юмора это никак не сказалось. — Ну что, соколик, как жизнь? — спросил он меня, защёлкнув наручники на запястьях. — Ты мне скажи. Индивидуальные прогулки не входят в мой пакет услуг. Охранник мерзко заржал. — Говорят, что у тебя сегодня важный день. — Это в каком смысле? — уточнил я, но ответа не дождался. — Обожаю, когда вы, сычи, нихрена не понимаете. Такие тупые рожи строите, умора! Урод явно меня подначивал. Что ж, пришлось оставить это замечание без ответа, хотя не буду скрывать — очень хотелось втащить ему посильнее. — Молчишь? Ну-ну — продолжил он, — Одна удачная ходка в виртуал, и уже чувствуешь себя хозяином положения? Зря-зря… Он продолжал подначивать меня и кидаться неясными намёками всё то время, пока вместе со своим товарищем вёл меня к административному корпусу. Мы покинули наш блок, пересекли двор, миновали несколько хозяйственных зданий, и на входе к логову администрации столкнулись с ещё одной группой заключённых. Ими оказались Шорох, Грызля, Мех и Степняк. Увидев товарищей, я не подал виду, но в голове вовсю заработали шестерёнки. Вариантов, почему мы тут оказались, было всего два. Либо начальство собрало группу в связи с чем-то, что имеет отношение к исследованиям «Нео-протезиса», либо — узнало о побеге. В последнем случае непонятно, зачем было официально тащить нас сюда, но сходу отметать такой вариант не стоило. Переглянувшись с Мехом и поймав его предупреждающий взгляд, я коротко кивнул. Что ж, будем держать язык за зубами, хотя это было понятно и так. Нас просканировали на входе и провели через несколько коридоров и помещений. В конце концов, завели в довольно просторную, практически пустую комнату, напоминающую конференц-зал, и усадили за длинный стол. Позади каждого остался стоять охранник. Скажу прямо — подобная обстановка порядком раздражала. У окна стоял начальник охраны и о чём-то тихо говорил со вторым мужчиной. Я его раньше не видел, но по дорогой одежде, тому, как он держался и разговаривал со своим собеседником, понял — это птица высокого полёта. Заметив, что мы внимательно наблюдаем за их беседой, мужчины прервали диалог и подошли к столу. — Полагаю, всех волнует вопрос — для чего вас здесь собрали? — без приветствия обратился к нам начальник охраны, — Для начала позвольте представить вам начальника Лесной Цитадели — Егора Аркадьевича Шегоратова. Широкоплечий, гладко выбритый мужчина в костюме-тройке скупо кивнул. — Спасибо, Максим Игоревич. Предлагаю сразу перейти к делу, чтобы не тратить время попусту. В прошлом году ваш отряд, за исключением трёх отсутствующих здесь человек, участвовал в закрытом исследовании «Нео-протезиса». Вы успешно выполнили свою часть сделки, за что корпорация сократила ваши виртуальные сроки. Начальник тюрьмы взмахнул рукой, и над поверхностью стола появились подписанные нами документы вместе с тюремными профайлами. Я, увидев остаток своего срока, порадоваться не мог. В отличие от того же Грызли, которому сидеть оставалось всего четыре года в реале и три в виртуале, мой срок оставался чудовищно огромным. — Не буду растягивать бесполезное ожидание. Согласно заключённым контрактам, вы согласились принять участие в повторном исследовании корпорации. Собственно, мы здесь собрались как раз для того, чтобы утвердить его. Разумеется, это обыкновенная формальность — ваши подписи уже год как стоят на всех нужных бумагах. Я всего лишь ознакомлю вас с некоторыми деталями предстоящих опытов. Мы и так слегка задерживаемся, так что не будем терять время попусту — исследование начнётся через два дня… После этих слов у меня внутри всё заледенело. В прошлый раз мы узнали о сделке за неделю до того, как нас отправили в вирт. Честно говоря, я предполагал, что и в этот раз случится нечто подобное. К тому же, в анабиозные камеру нас со Степняком и Мехом должны были отправить только в следующем году, но никак не сейчас! Учитывая, «что» у нас с авторитетом было запланировано на ближайшие дни — дело оборачивалось настоящей катастрофой. — Прошу прощения, — произнёс Мех, как только в монотонной речи начальника тюрьмы возникла пауза, — Нас отправят в вирт раньше намеченного срока? — Именно так, — поморщившись, ответил тот, — Время не терпит. — В таком случае, я бы хотел отказаться от этого предложения, — спокойно заявил авторитет. В комнате воцарилась мёртвая тишина. — Отказаться? — удивлённо переспросил господин Шегоратов, — Думаю, что это невозможно. Да это и не предложение, как таковое. Видите ли, если быть откровенным до конца, то выбора у вас нет. Либо вы сейчас соглашаетесь, и мы отправляем вас в лабораторию, либо — запираем в одиночной вирт-капсуле до конца вашего срока за расторжение контракта. Конечно, в таком случае придётся потратить день-другой и найти новых добровольцев, но уверяю — помимо вас в Лесной цитадели отыщется немало желающих скостить время своего заключения. — Это же античеловечно… — пробормотал Степняк, но начальник тюрьмы его всё-таки услышал. — Анти…что? Ха, ха, это забавно, — скупо улыбнувшись, он повернулся к начальнику охраны, — У этих ребят есть чувство юмора! А вы задумывались о человечности, когда совершали свои преступления? Нет? В таком случае, предлагаю вам заткнуться и послушать меня внимательно. На предстоящие исследования корпорация выделяет огромные деньги. В ваших интересах сделать так, чтобы они остались в Лесной цитадели. Взамен, — он снова взмахнул рукой, и голограммы документов над столом обновились, — корпорация готова пересмотреть соглашение с вами, и сократить вируальные сроки ещё на двадцать процентов. Мы с Мехом переглянулись. Степняк, сидящий напротив, смотрел на нас таким же говорящим взглядом. Кажется, он тоже знал о побеге… Чёрт! — Как бы там ни было — мне необходимо ваше формальное согласие, — закончил начальник тюрьмы, — Вы его даёте?