— Так почему тут ещё не сделали? — Без понятия. Я не вижу главного — кто бенефициар этого движняка? Кому на самом деле нужна война? — Думаю, как обычно, всем понемногу, — философски заметил Дмитрий, вытягивая ноги в сторону присевшей служанки. — Время педикюра! Глава 2. Социальный лифт уехал — Ты правда хочешь этого? Колбочка решительно кивает. Мы стоим возле стеклянной витрины, за которой самозабвенно и отрешённо танцует её мать. Движутся по сложной траектории бёдра, колышется грудь, привлекательно играют под узкими, почти ничего не скрывающими трусами крупные ягодицы. Лицо её безмятежно озарено полуулыбкой, глаза смотрят в никуда. — Она не выглядит несчастной, — сказал я осторожно. — Это вообще не она, ты же знаешь. Это просто тело и прошивка. Мы это точно можем сделать? — Если хочешь. — Хочу. Это, и ещё сиськи себе вставить. Но это больше. Слава щедрости Дмитрия — мы можем выкупить контракт матери Дженадин, выплатив неустойку и лицензионное вознаграждение. При этом мы получим легальный ключ разблокировки, никакие гипотетические клановые хакеры не понадобятся. Это, учитывая наши трения с кланом, единственный вариант. Дмитрий сказал: — Да тратьте хоть всё. Мне как-то разонравился этот мир. Хочу отряхнуть его прах с наших ног, так что на кой чёрт мне здешние деньги? В отличие от остальной корпы, фантазии которой исчерпались на одежде и деликатесах, у Колбочки есть цель, так почему бы ей не помочь? На мой взгляд, она совершает ошибку, но иногда лучше сожалеть о сделанном, чем о несделанном. Может быть, это именно такой случай. — Сиськи тоже можешь вставить, хотя готов поспорить, что ни то, ни другое не сделает тебя счастливее. — Я хочу! — заявляет она упрямо. — Иначе я просто сойду с ума. — Ты про сиськи, я надеюсь? — Я это про мать! И это говённая тема для шуток! — Прости, — киваю я, возясь с коммуникатором. — Сейчас… Вот… Вот… Переводить токи? Это последний шанс, отмены не будет. — Переводи! — Ушло. — И что теперь? — женщина по-прежнему танцует за стеклом. — В полночь твоя мать станет моей арендованной собственностью. — Твоей, не Дмитрия? — Я платил со своего айдишника, мы же теперь не прячемся. Так что да, я стану её временным владельцем, что позволит мне немедленно разорвать контракт с выплатой полной суммы рента. Твоя мама станет свободной женщиной с деньгами, так что претензий с её стороны быть не должно. Хотя это не значит, что их не будет. Женщины непредсказуемы. — Спасибо! — Дженадин крепко обняла меня и поцеловала. — Спасибо тебе! — Дмитрия благодари. Это его деньги. — Нет, — замотала растрёпанной головой она. — Именно тебе. Если бы не ты, ничего бы не случилось. По щекам её потянулись чёрные потеки, я нервно вздрогнул. — Ты чего? — почувствовала секундное напряжение моих мышц девушка. — Ничего, показалось, — сказал я с облегчением. Она просто плачет. По щекам течёт макияж, а не то, что мне на секунду подумалось. — А до полуночи мы никак её забрать не можем? — Нет, извини. Права перейдут в ноль-ноль часов. Как раз и её рабочий цикл закончится, перейдёт в фазу восстановления. Тогда я сброшу аренду, блок снимется, и утром она проснётся нормальным… В какой-то степени нормальным человеком. Собой, уж какая она там ни есть. — Тогда я останусь тут. — Зачем? — Буду пинать по яйцам каждого, кто захочет её трахнуть! Пусть хотя бы сегодня не будет клиентов! Пусть просто танцует! — Я тогда побуду с тобой, ты не против? — Зачем? — в свою очередь спросила Дженадин. — Буду их держать, чтобы ты не промахнулась, пиная. — Реально, прем? Ты серьёзно? — Я больше не прем, Джен. Премство кончилось с корпой. Поэтому мне совершено нечего делать, и я вполне могу проболтаться вечер на Средке. Димке только напишу, чтобы Нагма не беспокоилась. — Для меня ты навсегда прем, — не согласилась Колбочка. — Ты умный. И сильный. И обо мне заботишься. Всем на меня было насрать, пока ты не появился. Я не хочу, чтобы это кончилось. Не хочу снова быть одна. — У тебя уже завтра будет мама. — Это другое. Эй, прем, не бросай меня! — странно, похоже, Дженадин всерьёз испугалась и расстроилась. — Давай, я буду тебе друг? — улыбнулся я. — Буду о тебе заботиться просто так. Согласна? — Ещё как согласна, прем! — Док. — Хорошо, пусть будет Док. Мы сидим на лавочке возле павильона и смотрим, как танцует её мать. Вроде бы простые, повторяющиеся движения, но программу писал кто-то очень грамотный, зрелище действительно завораживающее. Можно смотреть и смотреть, не надоедает. И возбуждает, да. Но я уже почти успешно себя контролирую, наверное, всё же взрослею. Однажды гормоны придут в норму, и я перестану думать яйцами. Хочется верить. Колбочка прижалась ко мне и положила голову на плечо. В этом нет ничего сексуального, просто жест доверия, но у меня давно не было секса, и я всё равно слегка возбуждён. Проклятый возраст. — Блин, этот точно к ней! Вот рожа паскудная! — отвлекает меня от грустных мыслей Дженадин. Как по мне, рожа как рожа. Просто какой-то арендник хочет оттянуться с танцующей красоткой. Имеет право. Но не в этот раз. — Сиди! — осаживаю я дёрнувшуюся девушку и встаю сам. — Эй, дро, извини, — я останавливаю жестом мужчину. — Закрыто на дезинфекцию. — На что? — удивляется он. — Ну, зараза какая-то, я не разбираюсь. — Таблички нет, — упрямится тот. — И дверь не заблокирована! — Чего-то глючит в управлении, — сообщаю я спокойно. — Вот меня и наняли за пять токов в час предупреждать, что закрыто. Пока рембригада не приедет. И служба очистки. — А не брешешь? — А нафига мне? Хочешь — иди, развлекайся. Но потом за тобой из очистки придут, потому как зараза. Мне-то что, не мне член скипидаром намажут. Моё дело — предупредить. — Вот чёрт, — сплюнул он с досадой. — Я уже настроился. Эта жопастая — что-то с чем-то… А что такое скипидар? — Понятия не имею. Сходи, трахни. Расскажешь потом.