– Не п-придётся. Мы уходим одни. Фандорин быстро двинулся вглубь пещеры, где, по словам Насти, должна была находиться галерея. Но слова, прозвучавшие за спиной, заставили его остановиться. – Это хорошо, господин. Потому что нести двоих – слишком тяжело даже для такого выносливого человека, как вы. Японец стоял, прислонившись к стене и держа раненую конечность на весу. Он был очень бледен и слегка пошатывался. – Мне жаль, господин, но я совсем не чувствую ногу. Прошу позволения опереться на ваше плечо. Вернувшись, Эраст Петрович обхватил Масу за талию, и, полуковыляя-полупрыгая, они устремились в тёмные недра рудника. Недлинный, тускло освещённый коридор привёл к шахте, уходившей вертикально вниз. Туда спускалась крепкая деревянная лестница с перекладинами. Вдоль неё были протянуты два каната, закреплённые на шкиве. Подъёмное устройство, оставшееся с прежних времён? Маса повеселел. – Очень хорошо, господин. Я смогу передвигаться сам. Он пролез между двумя перекладинами, оказался под лестницей и повис на руках. Потом быстро-быстро, по-обезьяньи цепляясь, заскользил вниз. Эраст Петрович, спускавшийся обычным образом, то есть при помощи ног и спиной вперёд, сразу же отстал. Лестница закончилась площадкой из досок, под которой начинался новый пролёт. Темно не было. На стене колодца, с равными промежутками, были подвешены масляные лампы, дававшие неяркий, но ровный свет. Спустившись ещё на несколько ярусов, Фандорин остановился и прислушался к звукам, доносившимся сверху. Судя по гулкому эху, бандиты уже проникли в верхнюю пещеру. – Господин, спускайтесь скорее! – донеслось снизу. – Здесь так красиво! В каком смысле? Эраст Петрович заглянул в люк, но ничего кроме уходящих вниз перекладин не увидел. Продолжил спуск и ещё через три пролёта наконец ступил на каменный пол. Маса стоял на одной ноге, светя во все стороны снятой с крюка лампой. – Смотрите, смотрите! – всё повторял он. Довольно просторная камера, судя по свежим следам от кирок, была вырублена в скале совсем недавно. Но внимание Фандорина привлекли не рубцы на камне и не груды сколотой породы. По всей высоте одной из кварцевых стен, празднично посверкивая, поднимался диковинный кустообразный узор – будто кто-то выложил из фольги неопалимую купину. Вдоль стен были сложены штабелем ящики – одни высокие, другие плоские. Маса снял крышку с плоского и радостно воскликнул: – Динамит! Много! Он сунул в карманы пару шашек, не забыл прихватить и фитили, довольно приговаривая: – Это хорошо, это нам пригодится. Фандорин наклонился над одним из высоких ящиков, незаколоченным. Там был не динамит, а холщовые мешочки – небольшие, но удивительно тяжёлые. Лестница наверху угрожающе загрохотала – по ней спускались люди, много. – Сколько патронов осталось в вашем маленьком пистолете, господин? – спросил Маса. Откинув барабан, Эраст Петрович пересчитал: – Только три. – Этого нам не хватит. У меня оружия совсем нет. А драться я могу, только если ко мне близко подойдут. Давайте скорей искать ход, господин. Если он тут есть. Достав фонарик, Фандорин закрутился на месте, светя во все стороны. Посередине была выдолблена яма, но неглубокая. Вдоль трёх стен кучами свалены куски кварца. Четвёртая стена снова замерцала магическим блеском, но сейчас было не до красот. – Ну-ка ещё раз в тот угол! – сказал японец, хватая господина за локоть. Эраст Петрович посветил в указанном направлении и увидел то, чего не разглядел с первого раза: за грудой камней чернело что-то прямоугольное. Дыра? Лаз? Так или иначе, нужно было проверить. Обнявшись, помощники маршала заковыляли в угол. Холщовый мешочек Фандорин сунул за пазуху – для последующего изучения. В узком проходе было темно, не помог и фонарь – в луче лишь танцевали пылинки. Но зачем-то ведь этот путь пробили? Они двинулись вперёд, причём Масу пришлось нести на спине – так получалось быстрее. Японец очень страдал из-за того, что господину приходится утруждаться, и все просил прощения за свою глупую оплошность. Стыдно бывалому мужчине тридцати четырёх лет от роду подставлять ногу под кусок свинца! Это невозможно понять и простить. Такой человек, как Фандорин-доно, вынужден таскать на плечах своего никчёмного вассала, которого по-хорошему следовало бы бросить, чтоб он подорвался динамитом вместе с подлыми американскими разбойниками. – Заткнись, – буркнул Эраст Петрович. – Надоел. Он втянул носом воздух. Сквозняк, честное слово сквозняк! Ещё через сотню шагов впереди забрезжил слабый свет. Фандорин перевёл дух. – Вот отсюда они и п-произвели вылазку. Давай-ка свой динамит. Шашки с зажжёнными фитилями они оставили внутри тоннеля, сами же поспешно отхромали подальше. Взрыв грохнул неплохой, но всё-таки недостаточно мощный. Ход не завалило полностью, лишь присыпало камнями. Что ж, преследователям придётся повозиться, разбирая завал. А за это время нужно добраться до места, где остались лошади. На месте, где войско правопорядка подверглось постыдному разгрому, валялись палки и селестианские шляпы. Лошадей на тропе не было. Наверное, испугались выстрелов или поддались всеобщей панике. Значит, придётся спускаться в долину на своих двоих. То есть, на троих. Хоть время было и дорого, но пришлось на несколько минут задержаться, чтобы снять жгут и на время восстановить кровообращение в раненой ноге. Маса стиснул зубы и не издал ни звука, когда чувствительность восстановилась. Кость, кажется, задета не была, но рана Фандорину не понравилась: стоило ослабить перевязку, и кровь заструилась с прежней силой. Делать нечего – снова затянул. Начали спускаться. Поначалу довольно быстро, потому что Маса смог идти сам, но вскоре нога опять онемела, и Эраст Петрович потащил его на себе. Нужно было успеть в русскую деревню раньше, чем догонят бандиты. Вряд ли все они остались в тоннеле разбирать завал, там больше, чем двоим, не развернуться. Прочие наверняка поспешат выбраться наверх, к корралю, и сядут на лошадей. В любом случае, из долины они беглецов не выпустят. После того, как раскрыта тайна рудника – ни за что на свете. Пойдут по следу, они это умеют. А в «герстале» всего три пули. Обливаясь потом, Фандорин вынес помощника к подножию горы. Оставалось миновать луг, речку, а оттуда до «Луча света» уже рукой подать. Там Масе окажут помощь. Там лошади. Но что проку от лошадей, спросил себя Эраст Петрович. Ускакать, бросив соотечественников на растерзание Чёрным Платкам? Невозможно. А чем их защитишь, когда у этих идиотов никакого оружия нет? Цель горного марша-броска, казавшаяся такой спасительной, померкла, ещё не будучи достигнутой. В общине «Луч света» их, как любят шутить американцы, ожидали две новости, хорошая и плохая. Хорошая состояла в том, что ответственности за защиту безоружных людей Фандорину на себя брать не пришлось. Защищать было некого. Как прежде селестианцы, коммунары, всё до последнего, сбежали из селения, побросав скарб. В загоне блеяли овцы, истерично кудахтали куры, не ко времени надрывался петух. Правда, собаки не лаяли – их взяли с собой. И кошек. Это, конечно, было трогательно, но всех гужевых животных коммунары тоже прихватили, в том числе рыжую лошадь и Масиного пони – в этом заключалась новость плохая. Естественно: Фандорин с помощником были сочтены убитыми или, по крайней мере, взятыми в плен. Похоже, конец, подумал Эраст Петрович. До выхода из долины нам точно не дохромать. А если и успеем, догонят в Бутылочном Горле. Уж там-то наверняка… Однако благородный муж не предаётся отчаянию ни в какой ситуации, ибо Деяние никогда не бывает бессмысленным. – Господин, у меня хорошее предложение, – сказал Маса. – Оставьте мне свой маленький пистолет и бегите. Глупо погибать двоим, если один может спастись. Вы вернётесь сюда с оружием и, может быть, с подмогой. Как следует за меня отомстите, и мне на том свете будет приятно. – Зато мне на этом будет неприятно. Во дворе валялась опрокинутая тачка. Всё-таки средство передвижения.