– Какая разница. Только учти: они ни в коем случае не должны догадаться, что ты у нас командир. Иначе они вас не выпустят. Пусть думают, что посси привёл Мелвин Скотт. Когда Фандорин с Масой вышли на открытое место и медленно направились к Двум Пальцам, камердинер сказал: – Это очень хорошо, господин, что у них тут принято вызывать двух парламентёров. Может быть, мы сами справимся с людьми в чёрных фуросики. Если их меньше десятка. Оказалось, что в утёсе, на котором было устроено гнездо для часового, вырублены грубые каменные ступеньки. – Оружие положите на землю, чтоб я видел! – крикнули сверху. – И подымайтесь! Эраст Петрович выложил «русский» револьвер, Маса – короткий меч. – Эй, косоглазый, а из второй кобуры? – Там торько парочки, рис кусять! Маса расстегнул кобуру и показал торчащие оттуда деревяшки. Стали подниматься. – Без фокусов! Руки держите на виду! Вы у меня на мушке! – покрикивал сверху все тот же голос. В десяти саженях от земли в скале была выемка – будто дупло в гнилом зубе. Отличное природное укрытие было расширено и обустроено так, чтобы обеспечивать дозорному идеальный обзор и защиту. Здесь стоял деревянный стул, баклажка с водой, валялись окурки. К стенке была прислонена винтовка. Человек в низко опущенной шляпе держал в руках два револьвера, наведённых на переговорщиков. Глаза над чёрным платком были карие, насторожённые. – Вон туда, один за другим и тихонько, тихонько. Он мотнул подбородком в сторону. В глубине виднелись ещё какие-то ступеньки. Эраст Петрович шагнул на них первым. Оказывается, пост часового находился только на середине подъёма. Лестница, вырубленная в утёсе с обратной стороны и совершенно не заметная с равнины, вела на самую верхушку. Отсюда просматривался весь «рукав», вход в который стерегли Два Пальца. Это был узкий проем, языком врезавшийся в гору. В дальнем конце дощатый барак, корраль с лошадьми и прорубленная в склоне чёрная дыра – вероятно, вход в заброшенный рудник. Ступеньки привели на ровный пятачок диаметром в дюжину шагов, по краям окружённый подобием парапета. Там ждали ещё двое, тоже в платках: один голубоглазый, с чистым юношеским лбом; у другого глаз только один, чёрный и злой. Вместо второго ввалившаяся ямка. – Плохо обыскал, Дик, – сказал кривой конвоиру. – У красавчика под фалдой «дерринджер». У китаезы в сапоге нож и в правой кобуре какая-то дрянь. – Я не китаедза. – Маса вынул из-за голенища стилет, а нунтяку опять попытался выдать за палочки для еды, но с одноглазым этот номер не прошёл. Под смех юнца он сказал: – Рис потом будешь жрать. Если жив останешься… Снимай пояс. Брось вниз. Вот так. «Герсталь» пришлось вынуть из спинной кобуры и отшвырнуть в сторону. Все трое бандитов держали парламентёров на прицеле – не поспоришь. Но хуже было другое. Отсюда, с вершины утёса, всё плато просматривалось как на ладони: и засевший за валуном Мелвин Скотт, и расположившиеся полукругом коммунары. Хороший стрелок без труда достал бы пулей любого из них, на выбор. И потом: разбойников трое, а в коррале по меньшей мере полтора десятка лошадей. Где остальные бандиты? Однако спросил Эраст Петрович не про это: – Что с девушкой? Она жива? – Живее не бывает, – ответил чёрный глаз. Двое остальных разбойников радостно заржали, причём особенно заливался самый молодой – тот, что с голубыми глазами. – Никогда не видал китайца с шерифской звездой! – воскликнул он звонким, ещё полудетским голосом и снова расхохотался. – Хорхе, ты только погляди! – Это японец. А з-звезда не шерифская, маршальская. Мы помощники маршала и наделены самыми широкими полномочиями. – Фандорин старался говорить как можно официальнее. Что-то не нравилось ему это безудержное веселье. – Вы сами видите, сколько нас. Отдайте нам девушку, и я попытаюсь договориться, чтобы вам разрешили покинуть долину. Селестианцы очень злы на вас за шутку с Безголовым Всадником, но я п-попробую. Он выжидательно замолчал, чтобы посмотреть, какой будет реакция на эти слова. Реакция была всё та же: голубоглазый закис от смеха, кареглазый фыркнул, черноглазый Хорхе чуть прищурил своё единственное око. – Очень признательны за великодушие, сеньор, – с комичной серьёзностью поблагодарил он. – Народу у вас много, это правда. Но что толку? Нас тут не возьмёшь, сами видите. Вода в лагере есть. Еда тоже. В крайнем случае можем питаться кониной, её на год хватит. – Ну, ты, Хорхе, сказал! Кониной! – загоготал самый молодой. – Умора! Фандорин быстро проговорил по-японски: – Тут какой-то подвох. Они тянут время. Маса улыбнулся. – Наверно, сейчас набросятся. Чур, мне достанется Чёрный Глаз. Он опасней. Вам, господин, двое остальных. По-моему, честно. – Сю-сю-мусю, – передразнил весельчак. – Ха-ха-ха! Но японец ошибся. Никто на парламентёров нападать не стал. Выстрелы грянули внизу. Обернувшись, Эраст Петрович увидел, что прямо из отвесного склона горы, словно в сказке, на плато один за другим выскакивают люди. Их было с дюжину. Лица закрыты чёрными платками. Паля на бегу, бандиты быстро приближались к Мелвину Скотту, заходя ему в тыл. На фальшивых «селестианцев» внимания не обращали вовсе – видимо, маскарад разбойников не обдурил. «Пинк» вскочил на ноги, выхватил оба револьвера и даже успел несколько раз спустить курок, но через секунду опрокинулся навзничь. К нему подошли несколько человек. Один держался за простреленное плечо. Даже сверху было слышно, как бешено он сыплет ругательствами. Пнул лежащего ногой, потом разрядил в него весь барабан. Ещё двое подхватили убитого за ноги, поволокли к обрыву. Тем временем непротивленцы, побросав никого не обманувшие шляпы и палки, со всех ног улепётывали в сторону тропинки. Бегство сопровождалось истошным женским визгом. Бандиты несколько раз пальнули вслед, но, кажется, больше для острастки. Вся баталия не заняла и полминуты. Как мёртвого «пинка» скинут в пропасть, Эраст Петрович смотреть не стал, отвернулся. На них с Масой были наставлены три поднятых ствола. Даже четыре, потому что у одноглазого револьверы были в обеих руках. – Сеньоры, вы предпочитаете быть застреленными или повешенными? – с глумливой учтивостью осведомился Хорхе. – Первое, конечно, менее мучительно, но и во втором варианте имеются свои преимущества. Пока ребята подойдут, пока сделаем петли… Это по меньшей мере лишних полчаса жизни. Кареглазый Дик сказал: – Никогда ещё не вешал помощников маршала. А ты, Билли? – Не-а. Интересно будет поглядеть, как они дрыгаются. Парнишка опять прыснул. Переглянувшись, Фандорин и Маса сделали одно и то же движение: положили правую ладонь на жестяную звезду. – Хотите снять? Выйти в отставку? – спросил Хорхе. – Поздно, сеньоры. Голубоглазого эта реплика рассмешила так, что он прямо пополам согнулся. Тем самым облегчив фандоринскую задачу – всё-таки справиться с двумя противниками сложнее, чем с одним. – Ити-ни… сан![24] – пропел Маса. Одна звезда полетела в лоб Дику, вторая в горло кривому Хорхе. Одновременно Фандорин и Маса прыгнули в стороны друг от друга. Кареглазый был менее расторопен и выстрелить не успел – схватился руками за рассечённый лоб. Опять же расчёт у Эраста Петровича оказался вернее. Пускай края звезды и были остро отточены (не зря же Маса с жестянками столько возился), но артерию этим оружием не рассечёшь, не сталь всё-таки. Зато оглушить противника на секунду можно, если бросок достаточно силён. А вот Хорхе, хоть и с оцарапанным горлом, выпалил из обоих револьверов. Так что предосторожность с прыжками в стороны оказалась не лишней. Но помогать японцу Фандорин сейчас не мог, у самого забот хватало. Во-первых, нужно было нейтрализовать хохотуна. Тот разогнулся, выпучил свои голубые глаза и даже успел положить палец на курок. Но не более. Эраст Петрович молниеносным рывком преодолел расстояние, отделявшее его от бандита, и нанёс удар ребром ладони пониже уха. Этого хватило. Кареглазый, мазнув по лицу струящуюся кровь, ощерил зубы и вскинул оружие. От пули Фандорин уклонился, качнувшись вбок, а второй раз выстрелить противнику не позволил. Жестокий приём – «коготь сокола», прибегать к нему позволительно лишь в последней крайности. Растопыренными, напряжёнными пальцами бьёшь по лицу, так что атаке одновременно подвергаются пять жизненно важных точек: переносица, оба глаза и нервные центры под скулами. Смерть наступает мгновенно. Теперь можно было и японцу помочь. Но Маса обошёлся без поддержки. Гортанно вскрикнув, он подсёк одноглазого, кинувшись ему в ноги. Приподнялся, двинул железным кулаком от локтя – точно в сердце, только ребра захрустели. – Негодяй! Он попал мне в ляжку, – пожаловался Маса, поднимаясь. На синей штанине сквозь грубую ткань проступало тёмное, быстро расширяющееся пятно.. – Перетяни потуже, – недовольно велел Эраст Петрович. Как неудачно всё складывалось! А ведь главные неприятности ещё впереди.