Я выдохнула и скрестила руки, когда он приложил ладонь к уху и ухмыльнулся. — Я жду. — Неа. Я этого не сделаю. — Я всегда мог тебя заставить. — Он посмотрел голодным взглядом на мой рот. — Так что, кто я? — Миллер Квинтон, — проворчала я. — Кто предоставит мне полную стипендию? — Вашингтонский Университет, — сказала я немного громче. — В самую точку. — Он протянул руку, чтобы мы стукнулись кулаками. — Больше никаких слез. Я запираю это дело на замок. — Обещаешь? — Когда дело касается тебя, — прошептал он, — я никогда не нарушу своего обещания. — Ты всегда будешь моим лучшим другом. — А ты всегда будешь девочкой, с которой я споткнулся в шестом классе. — Ничего себе, какой сильный эмоциональный момент. Ты продержался пять минут. — … сказала она. — Миллер… — Я боролась со слезами. — Я обещал, что ты никогда не будешь плакать из-за меня. — Он притянул меня для последнего объятия. — Так позволь сдержать это обещание и прекращай плакать, ладно? Я кивнула. — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. — Мой голос дрожал, и я не чувствовала своих ног. Миллер повернулся и сел в грузовик. Я стояла на улице, пока он отъезжал, и мысли вернулись ко всем украденным у нас моментам… Его руки на моих бедрах, губы на моей шее. Я уже скучала по его прикосновениям, а прошли всего лишь секунды. Я вздрогнула от воспоминаний о его языке, который скользнул по моей нижней губе, прежде чем мы приняли решение, навсегда изменившее нашу жизнь. То был наш первый раз, но мы и не подозревали, что, в конце концов, должны уплатить эмоциональную цену. «Все будет хорошо», — напомнила я себе. А потом еще раз. Все будет хорошо. Я начала хлюпать носом, а потом чуть не врезалась в стену. Затем Санчес рывком втащил меня в ванную комнату, расположенную между двумя раздевалками, и скрестил руки на груди. — Это тот парень. — Что? — Я пыталась смотреть на пот и грязь на его толстовке для тренировок, но он сжал рукой мой подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. — Соблазнительные Изгибы, — прошептал он. И я не сдержалась. Просто полностью потеряла рассудок и начала всхлипывать, уткнувшись в парня, который вчера вечером сказал, что хочет от меня только секса. Я так низко пала? Или у меня на самом деле совсем нет друзей? — Ты его любила. Я ничего не сказала. Может, мне и не нужно было. — Знаешь, всего этого можно было бы избежать, если бы ты просто позволила мне вытрахать его из твоего организма, — мягко сказал он. — Но часть меня думает, что это бы не сработало, да, Соблазнительные Изгибы? Ты бы просто представляла себе его руки, а не мои, и меня это чертовски бесит. — Это ничего не значит. — Я вытерла потеки туши под глазами. — Я имею в виду, что это была глупая школьная влюбленность в моего лучшего друга. — Вы вместе учились в школе?! — голос Санчеса поднялся на октаву. — Лучшие друзья? — Мне нужно на тренировку. — Я попыталась пройти мимо него, но Санчес был сплошной стеной из мышц и решительности. — Я напишу тебе записку. — Санчес… — Я толкнула его в грудь. — Мне это нужно. Я всегда хотела быть Девушкой «Смельчаков». Не хочу опоздать. — Это еще не конец. — Его взгляд обещал охотиться за мной, если я не соглашусь. — Хорошо. — Я скрестила руки на груди. — Поговорим… позже. — Когда именно «позже»? — Просто… позже. — Ужин. — Что? — Я так быстро повернула голову, что почувствовала головокружение. — Почему ты хочешь поужинать со мной? Я же уже сказала, что не собираюсь с тобой спать. — Во-первых, ты отвергла меня только дважды… или это было три раза? Но я умею дожимать людей. Во-вторых, тебе нужно есть. Людям нужна еда. И, в-третьих, ты будешь голодная после второго дня тренировок. Поверь мне, большинство девочек блюет. — Ну, спасибо! — Я взметнула свои руки. — Это было самой ужасной ободряющей речью из когда-либо существовавших! Я не хочу блевать кукурузными хлопьями и яйцами! Санчес скривился. — Дерьмо, тебе крышка. И я тоже не хочу. — Санчес! — Ты их смешиваешь, или все-таки ешь по отдельности? — С дороги! — Ужин. — ХОРОШО! Санчес ушел с дороги, но затем крикнул мне вслед: — Надень что-нибудь сексуальное! Я его ненавидела. И одновременно обожала. Мне вроде как хотелось и дать ему в морду, и позвонить ему, когда у меня спустит шину. — Сюда! — прошипела Кинси, когда я выбежала на поле. К счастью, девочки все еще растягивались. Тренер Кей дунула в свой свисток и улыбнулась; она была злорадной, эта улыбка. По коже побежали мурашки. — Добро пожаловать на второй день. Известный как «адский день». Посреди стонов протеста тренерский состав начал приносить ведра и размещать их по всему стадиону. — Они пытаются нас убить, — пробормотала я. — «Все люди должны умереть», — подмигнула Кинси. — «Игра престолов». Я знала, что ты мне нравишься. — Я выйду за Джона Сноу, если вся эта штука с черлидингом не выгорит.