— Ты сам — драма. — Я оттолкнула его, смеясь. — Иди, обольщай других черлидеров. Я нахожусь в строгой изоляции. — Посмотрим. — Санчес закрыл дверь и помахал. Слава Богу, моя машина завелась. Потому что не была уверена, что у меня осталась сила воли, чтобы снова сказать «нет» его непринужденной улыбке. Веселое подшучивание на стоянке стадиона «Смельчаков» напомнило о Миллере, из-за чего у меня заболел живот… а еще сердце; дурацкая мышца продолжала сжиматься от мысли о нем. Мы с Миллером могли бы быть здесь. И, к сожалению, часть меня все еще этого хотела. Я хотела Миллера. Не Санчеса. Хотелось бы мне, легко испытать влечение к этому футболисту. Но легко не было. Я въехала на стоянку своего жилого комплекса, на мгновение положила голову на руль, а затем медленно вышла из машины и поднялась на третий этаж. Дом. — Привет, пап! — Я старалась сохранить счастливый голос. — Малышка. — Его усталые глаза осмотрели меня. — Как тренировка? — Хорошо, — сглотнула я, отгоняя накатившиеся слезы. Я не лгала о том, что у меня не было друзей. Потому что большинство дней была совершенно вымотана, разрываясь между изнуряющими занятиями, чтобы попасть в команду поддержки, и заботой о папе. К счастью, моя работа позволяла мне работать из дома. Дом. Квартирка была небольшой. Скорее крыша над головой, так как все наши деньги ушли на медицинские счета, лекарства и медсестру. — Великолепно. Ты всегда была замечательной студенткой. — Его пустые глаза моргнули, прежде чем он начал плакать. — Не верится, что ты выпускаешься через несколько недель! — Да. — Я посмотрела поверх его плеча на Конни, жившую с нами медсестру. Ее темные волосы были стянуты в низкий конский хвост. Очки в черной оправе соскользнули на середину носа, когда она положила руки на свои узкие бедра. — Я тоже. — Сегодня был хороший день, — сказала Конни, в ее добрые глаза всегда было приятно смотреть. — А у тебя как день прошел? Она жила с нами уже два года. Это давало передышку, в которой я нуждалась, особенно когда у папы были плохие дни. Просто ужасно видеть, как он разрушался, как его светлый ум… исчезал. — Эмерсон? Как твой день? — повторила она. — Ммм, без осложнений. — За исключением обжигающего поцелуя от одного из самых известных в мире игроков НФЛ и запоздалого подозрения, что если бы я сказала «да», то моя ночь закончилась бы весельем, а не удушающей грустью и пустотой, которую я чувствовала в своем собственном доме. — Мне пора спать. Глава 10 МИЛЛЕР Санчес ждал меня на стоянке с самой идиотской улыбкой, которую я когда-либо видел на человеческом лице. — Почему ты всегда выглядишь так, словно под кайфом? — спросил я, когда вылез из своего «Мерседеса» и вытащил из багажника сумку. — Под кайфом от жизни, мой друг, — пожал плечами он, скалясь в полную силу. — Я просто хорошо провел вечер. Неужели мужчина не может улыбнуться после хорошего вечера? — Не хочу знать. — Его репутация была легендарной. Меня бы нисколько не удивило, если бы прошлым вечером маленький засранец привез к себе домой четверку черлидеров и позволил им по очереди «делать колесо» на своем члене. — Я бы все равно тебе не рассказал. — Санчес схватил свою сумку и пошел с мной в спортзал. — Ты когда-нибудь состоял в отношениях? Я остановился. — Миллер? — Мы не друзья. — Почему, черт возьми, люди продолжают отвергать мою дружбу? Сначала Соблазнительные Изгибы, а теперь ты. Черт, это как какая-то хреновая шутка. — Соблазнительные Изгибы? — Самая сексуальная черлидер во всем мире. Отвергла меня. Дважды. Но я получил хороший поцелуй. Опять же, она была в ловушке. Неважно. — Ты заманил в ловушку черлидера и принудил тебя поцеловать? Санчес разозлился: — Я что, похож на парня, который должен кого-то принуждать? — Остынь. — Я поднял вверх руки. — Я провел последние два года своей жизни, ненавидя тебя. Сделай мне поблажку, товарищ по команде. — Все меня ненавидят, — усмехнулся он. — Я воспринимаю это как комплимент. Если бы я тебе нравился, то это, вероятно, означало, что я недостаточно грязно действую на поле. Мы ненавидим только хороших игроков. А нравятся нам только дерьмовые. Именно так работает футбол. — За исключением Рассела. Он кивнул. — Чертов Уилсон. Этот чувак самый настоящий единорог, таких больше нет. Я потянулся к ручке двери, но Санчес ударил по двери рукой, оставляя ее закрытой. — Серьезно, мужик? — Слушай… — Он выглядел так, словно ему было неуютно, его зеленые глаза заметались, а затем, наконец-то, он уставился на меня. — Я не хочу неприятностей. Я хочу еще одно кольцо. Они — хорошие парни, все они. Так что, я должен знать до того, как войдешь, что ты больше не злишься из-за того, что твой контракт выкупили. Это чертовски большой комплимент, понятно? Так что оставь багаж у двери. Проигрыш — не вариант. Я должен был уважать его за то, что он защищал свою команду. Если бы какого-то чувака выкупила моя старая команда, у нас с ним был бы точно такой же разговор. — Хрен тебе, а не проигрыш, — возразил я, протягивая руку в предложении мира. — И я с вами, клянусь. Он несколько секунд изучал меня, затем, наконец-то, пожал мою руку, кивнул и открыл дверь. — Тогда официально — добро пожаловать к «Смельчакам». Я усмехнулся. — Так вчера вечером, все было не совсем официально? — Прошлым вечером было… — На его лице снова появилась хитрющая широкая улыбка. — Интересно. — Давай без деталей. Смех и крики приветствовали меня, когда я вошел в большую раздевалку; долбанное помещение выглядело так, словно на картинках спа-журнала — с огромными ваннами, выложенными плиткой душевыми и парилками. Не уверен, что когда-нибудь к этому привыкну. — Миллер Квинтон, — авторитетно назвал мое имя Санчес. — Самый лучший тайт-энд в лиге. С тысячей ярдов и шестью тачдаунами. Нам повезло, что он попал в нашу команду. — Мои новые товарищи по команде кивали мне; некоторые взгляды были суровыми, но по большей части моя репутация опережала себя, как следствие, восемнадцатимиллионное дополнение к моему контракту, которое мне все еще должна моя старая команда. — Теперь, после знакомства… — Он сделал паузу. — Пойдем и выиграем этот чемпионат. Раздались воинственные крики. Адреналин разлился по телу, когда я присоединился к остальным парням. — Смельчаки, Смельчаки, Смельчаки! — Я лишь на поле видел, как их команда воинственно кричит, но тогда я был их соперником, а теперь — часть всего этого, часть команды. Шесть лет назад, ради того чтобы попасть в эту команду, я был готов продать свою душу. — Кто мы? — заорал Санчес. — Смельчаки! — присоединился я. Странно, но я чувствовал себя как дома с моей новой командой. — Что мы делаем? — Задаем жару! — закричали мы. — Что мы говорим? — взревел Санчес. — Мы вас сделаем! Мы с Санчесом посмотрели друг на друга, и я знал, что смотрю не на простого товарища по команде; я смотрел на брата, солдата, возможного друга.