Вадим с некоторой опаской принял в руки клинок и осмотрел его. Тот казался простым. Вычурная рукоять в виде головы то ли орла, то ли ястреба не выглядела богатой, скорее, наоборот. Остатки позолоты сильно портили впечатление от неё. Да и сам клинок не блистал красотой, он был просто гармоничным. В начале довольно узкий, в конце он заканчивался широкой елманью, имеющей бритвенно-острый кончик, что позволяло не только рубить, но и колоть лезвием. Сам клинок весил немного, примерно около килограмма, может быть чуть больше. Для слабых и неопытных рук Вадима это оружие могло оказатьсясамым подходящим. На клинке выделялось стильное клеймо мастера в виде арабской вязи, да блестели остатки позолоты на гарде и на доле. Клинок выглядел старым и очевидно побывал во множестве рук, что стёрли былую роскошь рукояти. Но лезвие его выделялось чистой кромкой, без зазубрин, а несколько небольших разводов ржавчины тут же удалились, едва Вадим потёр их пальцами. — То добре клинок, и в бою добыт, — сказал Елизар, наблюдая за манипуляциями Вадима. — Так не мною же! — Вдвоём мы одолели мертвяков, отрок, значит, и добыча поровну. А что у тебя в руках за кошель? Гм. Вадим вспомнил, что держал кожаный мешочек, в котором сквозь кожу чувствовались ребра небольших монет. — Да нашёл тут у одного, а у другого ничего не нашёл, — пояснил Вадим и передал кошель Елизару. — Так, так, так, — Елизар схватил кошель и высыпал его содержимое прямо в грязь дороги, размокшей от дождя. Благо — это песок, а не чернозём, и монеты не утонули в нем. На чистом, промытом дождём песке тут же заблестели разнородные серебряные кружочки. — Грош, двойной грош, полугрош, трояк, — начал перечислять монеты Елизар. — О! Даже ефимок есть! А ещё шостак, полторак, солид, ну и полугрошиков куча. Ну что, Вадим… Поздравляю тебя! После этого можно в село и не идти, с такой-то добычей! Да, повезло. Вадим промолчал. Ладно бы золото было, а то серебро, пополам с медью. Чему тут особо радоваться? — Да, не хотелось бы в село идти, но, всё же, придётся, — продолжал кузнец. — И оружия пошукать ещё, хотя мы им уже и так разжились, и денег поискать, да и продуктов собрать. Мертвяки всю скотину выгнали или сожрали, поэтому не разживёшься ничем. А нам ещё зиму прожить надо, и не на одной каше без масла, да. К тому же, сейчас и купить ничего, и главное, не у кого. С мясом проблемы будут. Ближайшая деревня тоже не близко от нас, а до Козельска ещё вёрст десять пехом шлёпать, да всё по лесу. Вадим кивнул, а в голове у него промелькнула мысль, что до зимы они вряд ли протянут. Но на всё воля Божья, и он поневоле перекрестился. Кузнец только усмехнулся и пошёл вперёд, а Вадим подумал, что в такой обстановке поневоле начнешь в Бога верить, да и не только в Бога… Он хмыкнул и уверенно зашагал вслед за кузнецом. Пристёгнутая к поясу трофейная сабля тут же начала бить его по ногам, мешая идти. Вздохнув, Вадим снял её и сунул в заплечный мешок. Толку-то от неё сейчас? Кистень ближе и понятнее, да и выручал не раз. А килич или клыч пусть пока отдохнёт от дел ратных. — Освятить его надобно и рукоять немного переделать, — снова включился в разговор кузнец. — А то вобрал он в себя дух смердящий и смерти предыдущих владельцев. Нехорошо это, мешать будет. По себе знаю, лучше снять с него чёрное проклятье, вот тогда он заслужит, как полагается. Новую жизнь получит. Сталь добрая, мастер делал, но не для богача, а для уважаемого воина, потому до сих пор и цела. Кузнец оглянулся на Вадима и, замолчав, снова пошёл вперёд. Вадим постепенно догнал его, и они бок о бок вышли на окраину села. Оно встретило их той же пустотой, что и окружающий лес. — А ты заметил, Вадим, что как только мы перебили всех бесноватых, то начали свиристеть птицы? — кузнец остановился, прислушиваясь к «говорящей» тишине. — Ммм, вроде, да. — Начали петь, начали, — кузнец покачал головой, — а вот в деревне снова тихо. Значит, есть они ещё тут. Валяются по кустам или прячутся где. Нужно осмотрительнее быть. Не ровен час, нападут. Переглянувшись, они стали осторожно заходить и обшаривать дома, начав с тех, в которых не побывали в прошлый раз. Село молчало, пялясь на пришедших открытыми дверями изб, да тёмными проёмами окон и воротами разрушенных сараев. Впереди показалось большое строение, им оказался дом старосты. Возле его крыльца лежали несколько полуобъеденных скелетов, да и внутри было не лучше. Но здесь кузнец разжился ещё парочкой топоров, копьём и хорошим ножом. Выйдя из дома, они подошли к возвышающемуся земляному горбу, поросшему травой. Видимо, отдельный подвал для хранения мяса, ледник, если по-другому. Дверь, ведущая в подвал, была целой и заперта не только деревянной щеколдой, но и подпёрта толстым дрыном. Подойдя, они открыли её, и тихий скрип дверцы нарушил мёртвое безмолвие неглубокого подземелья. Внутри стояла тишина. Тишина и темнота. Вадиму хотелось заорать туда. — АААА! Мертвяки, выходи! — Ну, или ещё что-нибудь похожее. — Шкуры вонючие, враги ё! Что хотел сделать кузнец, оставалось неясным, но он сказал. — В подвале кистенем и бердышом орудовать бесполезно, места мало, сомнут, тут только кинжалом работать или пищалью. Эх, вот пищаль найти будет добре. И ты мастер с неё стрелять. — А может, где и были? — Может и были, дак то ж мертвяки, бросили всё, да незнамо где. Они же себя не помнят. Где померли, там и оружие осталось, но сомневаюсь, что у них пищали имелись. Може, пистоли⁈ Да найди их сейчас⁈ Хотя, судя по всему, многие погибли в бою со своими же, вот и оружия потому много валяется. А кто чуть позже обернулся, если его в бою поранили, да сразу не убили. Вот они и лезут: то один, то другой, хотя уже давно должны бродить все вместе. И тот бес, который от нас сбежал, в богатой одежде, он тоже куда-то делся. Может, где-то тут прячется. — Так что делать будем, Елизар? — Нужно лезть, но без огня, это всё равно, как на Голгофу. Давай факел сделаем и бросим туда. Обождём и осмотрим всё. Вадим пожал плечами, он-то не против, решение казалось очевидным. Поискав вокруг, они набрали пук сухой травы, содрали березовую кору с дерева. Затем обернули всё это вокруг палки, связали сухими стеблями, подожгли кресалом и кинули в темноту погреба. Факел запрыгал по земляным ступеням и, зашипев от влажности, осветил внутренности погреба. Взорам Вадима и кузнеца открылось небольшое пространство со свисающими крюками, на которых ничего и не виднелось. Дальше искрил ледник, поблёскивающий в свете пламени искорками прошлогоднего льда. Спустившись уже без опаски, они собрали с поверхности льда несколько больших пластов свиного сала. — Жаль, что больше ничего нет, — кузнец с досадой осмотрел почти пустой ледник. Всё выволокли, ироды. Ладно, давай набивать мешки, и в обратный путь. Выскочив из погреба, они осмотрелись. Наверху ничего не произошло во время их отсутствия, всё также пустынно и тихо, только ветер шевелил листву кустарников и деревьев, и это пугало. Всюду чудились мертвяки. «Особенно весело будет здесь ночью, наверное», — подумал Вадим и поёжился. А кузнец всё не успокаивался в своей жадности. — Нужно ещё поискать. Место в мешках есть пока. А то грех возвращаться назад полупустыми. Вадим ничего не сказал, грех он видел совсем в другом, но по своей привычке промолчал. Надо, так надо, и они двинулись дальше вдоль села. Но тут возле одной избы из бурьяна вдруг поднялся бес и с боевым мычанием бросился на Елизара. Удар бердыша навечно упокоил несчастного, а они пошли дальше. Добыча прирастала, но особенно ценного ничего они больше найти не смогли. Видно, что крестьяне небогатыми оказались, а отряд, напавший на село, небольшим. Время уже подошло, между тем, к подани, по старославянским часам. Уж и вечер недалёк. Вадим взглянул на солнце, время, скорее всего, около четырёх дня. Напоследок они решили осмотреть ещё одну избу, которая казалась немного больше остальных, а возле неё размещалось большое двухэтажное здание, похожее на сенной сарай. В доме трофеев обнаружилось мало, разжились они только медной монетой, крупой да хорошей кухонной утварью. Пора бы возвращаться обратно. Здесь уже становилось опасно, а трофеев становилось всё меньше. Но кузнец так не считал. — Ты, Вадим, залезь-ка на сарай, чует моё сердце, можно там найти что-нибудь интересное. Видишь, два трупа лежат поодаль от него, а вона ещё третий валяется. Битва тут небольшая была, тепереча и не разберёшь, кого с кем. А може, кто выжил и наверх взобрался, да ждёт чего или кого. А то и издох, а с собой имеет что ценное. Вадим согласился, так вполне могло оказаться, и направился к сараю, попутно сбросив с себя мешающий ему мешок. На чердак вела грубо сколоченная из жердей лестница, покрытая мхом. Схватившись за неё обеими руками, Вадим полез наверх. Не ожидая подвоха, на какое-то время он успел расслабиться, а зря. Как только его лицо оказалось над уровнем пола второго этажа, глазам открылась неприятная картина. Впереди, на расстоянии пары шагов, сидел на корточках мертвяк. Сидел, словно затаился. Вадиму в нос ударила волна зловония, которого он не ощущал раньше. Вадим бросился вниз, но чуть замешкался, а вот бес оказался намного шустрее. Он прыгнул, и сразу оказался у края сеновала. Быстро запустил руку вниз и схватил Вадима за капюшон куртки. От неожиданности и страха Вадим резко ударил ногами и свалил лестницу. И тут же повис в воздухе, надеясь, что бес не удержит и выпустит его из своих лап. Но не тут-то было. Наоборот, мощная лапа монстра ещё крепче сжала капюшон, и Вадим заболтался в воздухе, не в силах вырваться и произнести хотя бы слово. Капюшон плотно пережал горло, и он мог только сипеть, что и делал, пытаясь позвать Елизара. Но тщетно. Елизар не слышал, он оказался занят, осматривая колодец. Болтаясь в воздухе, Вадим с ужасом стал понимать, что жить ему осталось совсем недолго. Кислорода в лёгкие поступало всё меньше, надежды на то, что монстр отпустит его, тоже не оставалось. Но и бес, рыча от злости и голода, не мог сделать ничего путного. Его сил уже не хватало на то, чтобы втащить к себе добычу. Она слишком велика, да ещё и сопротивлялась, но жрать-то хотелось. И тогда бес решил схватиться за жертву обеими лапами. В это время Вадим невольно взмолился Богу, желая, чтобы капюшон оторвался от истерзанной куртки. Но иномирная ткань не собиралась рваться, сопротивляясь до конца. Всё случилось практически одновременно, треснула ткань и, ухватившись за добычу второй рукой, монстр не удержал равновесия и рухнул вместе с Вадимом вниз. В полёте капюшон наполовину оторвался, а пуговицы куртки разлетелись в разные стороны. Вадим упал на ноги, каким-то невероятным движением выпутался из рваной куртки и резко отскочил в сторону, отделавшись только ушибами и синяками. Бес же упал вниз головой со всего маху и сломал себе позвоночник, но это не остановило его от попыток убить Вадима. Тряся свёрнутой набок головой, он стал подниматься, когда свист раскрученной в ярости гирьки кистеня проломил ему висок и навсегда упокоил. Вадима трясло, он начал громко кричать, зовя на помощь. — Елизар, Елизар! — Чего тебе? — через пару минут в сарай просунулась лысая голова кузнеца. — Меня бес, бесноватый чуть не убил. Кузнец оглядел поле боя и пожал плечами. — Но не убил же! Ты наверхлез? Вадим долго-долго смотрел на кузнеца, потом плюнул, приставил ещё целую лестницу обратно и вскарабкался по ней вновь наверх, держа одной рукой кистень. Быстро высунувшись, он тут же нырнул обратно, страхуясь. Наверху никого не было: ни живых, ни мёртвых, только ветер гулял по полу, шевеля тонкие былинки прошлогоднего сена. Там, где сидел мертвяк, что-то виднелось. Вадим вылез на второй этаж и, шагнув вперёд, стал пристально рассматривать находки. Ими оказались камзол, разрезанный на куски, шерстяное одеяло, залитое кровью, и одинокий пистоль с резной рукоятью. — Есть! — невольно вырвалось у Вадима. Схватив оружие, он быстро осмотрел сарай и начал спускаться вниз. — С добычей тебя, отрок, — удивился кузнец. — Вот и огнестрел ты получил, да вот беда: ни пуль к нему, ни пороха. Осмотри мертвяка, может он с собой что носил, он же отбивался от своих подельников чем-то. Вадим пнул труп беса, но на его теле ничего не нашлось: ни мешочка со свинцовыми пулями, ни мешочка с порохом. Вадим вспомнил, что видел на полу что-то, похожее на пули, и полез обратно. Пули действительно валялись на полу, но Вадим смог найти только пять штук, да горстку пороха, просыпанного и уже порядком отсыревшего. — Вот же, Маша-растеряша! — Вадим зло сплюнул и спустился обратно. — Пойдём восвояси, Елизар, а то темнеет уже, и я боюсь. Кузнец хмыкнул на это чистосердечное признание. — Ну, ещё не темнеет, но нам действительно пора. Смотри, я вот тут нашёл ещё один кошель, поскромнее того, что обнаружил ты, но сейчас поделим. Нам настоятелю долю отдавать ещё нужно. Поэтому, тебе четверть от найденного, мне четверть, а всё остальное в Пустынь отдадим. Согласен? — Согласен! Вадим не был жадным, да и какой смысл сейчас жадничать, он уже разжился нужными трофеями, а там посмотрим. Обувь бы ещё. — А сапоги найти тут можно или у настоятеля попросить? — Можно, но не думаю, что на твои ноги что-то найдётся. Надо на ярмарку в Козельск ехать, там всё есть. Но пошли уже, а то скоро закат, а за ним и вечор. Должны поспеть, если сейчас прямо выйдем. Даже до темноты успеем. Готов? — Готов! — отозвался Вадим и, закинув на плечи мешки, полные добычи, они отправились в обратный путь. Позади них осталось по-прежнему молчаливое село, ждущее своих хозяев. Оно провожало их долгим взглядом пустого и мёртвого жилья, заставляя Вадима передёргивать плечами. Как будто ему вслед кто-то смотрел недобрым взглядом. Но за первым же поворотом это чувство ушло, и дорога пошла веселее. Глава 13 Сговор