⁂ – Шериф сообщил нам, что Мэдисон покинула Дарк Маунт еще весной. Это правда? Миллер молниеносно смел со своей тарелки разогретый на сковороде бифштекс, придавив его порцией картофельного пюре, и теперь с мрачным интересом наблюдал за миссис Брайт. – Да, – женщина кивнула. – Она решила начать новую жизнь в Вашингтоне. Мэдди всегда мечтала получить блестящее образование и жить в большом городе. Знаете, она с самого раннего детства была очень смышленой малышкой. – Это замечательно, – произнес Фрэнк, без разрешения закуривая сигарету. – А у вас не найдется хотя бы парочка ее свежих снимков? – О, ну конечно, – не поднимаясь из кресла, Кэсси вытянула руку к массивному резному комоду, стоящему посреди гостиной, вытащила из верхнего ящика альбом в затертом переплете из дубленой кожи, и протянула детективу. – Фотографии, сделанные в этом году, находятся в самом конце. Пока Миллер, нахмурившись, листал толстый альбом, я решил воспользоваться повисшей в воздухе паузой: – Скажите, как вышло так, что воспитанием Мэдисон занимались вы, а не ее биологические родители? Женщина печально вздохнула, на мгновение потупив погрустневший взгляд. Затем сделала небольшой глоток чая из маленькой вычурной чашки, снова вздохнула и ответила: – Это очень печальная семейная драма, детектив Рид. Моя младшая сестра, как это принято называть сейчас, была прожигательницей жизни. Как не сложно догадаться, по этой причине мы не особо ладили с ней. В юном возрасте она сбежала из города и спуталась с каким-то загадочным мужчиной, от которого вскоре забеременела. Однако кавалер не спешил делать предложение руки и сердца, а вскоре и вовсе бросил ее. Она была вынуждена вернуться в Дарк Маунт, где и умерла во время родов. Вскоре я оформила опекунство над малышкой Мэдди, оставшейся сиротой, и растила ее в одиночку. – Вы говорили, что Мэдисон прилежно училась в школе? – я поглядел в подернутое сетью морщин лицо миссис Брайт. – Она давно планировала перебраться в Вашингтон? – Я сама предложила ей это, – женщина отставила в сторону пустую чайную чашку и сложила руки под грудью. – С таким изумительным интеллектом, которым Мэдди наградила природа, нечего было и думать о том, чтобы провести остаток жизни в этом убогом месте. Я всегда знала, что девочку ждет невероятная жизнь. – Значит, она окончила школу и выслала документы в один из вашингтонских колледжей, – предположил я. – И теперь готовится к грядущему учебному году? Миссис Брайт согласно кивнула, собираясь произнести что-то в ответ, но низкий голос Фрэнка бесцеремонно прервал нашу беседу. Он внезапно поднялся на ноги, сжимая худыми пальцами разворот фотоальбома и жестом указывая на одну из карточек: – Когда был сделан этот снимок, миссис Брайт? Он слегка повернул голову в мою сторону и пристально посмотрел в мои глаза. Не слишком понимая, чего именно он от меня хочет, я скосил зрачки пониже и едва не воскликнул, наткнувшись взглядом на одну из фотографий. С карточки на меня смотрела застенчиво улыбающаяся девушка с темными волосами, одетая в платье с пышной юбкой. Ткань ее изящного одеяния пестрела мелкими синими горошинами. – Ах, – женщина оживилась, увидев снимок. – Это тот день, когда я пошила Мэдди новое платье. Кажется, это было самое начало весны. Как хороша она была в нем! Я невероятно удачно подобрала ткань и лекала в тот раз. Знаете, это одно из лучших платьев, которые я только шила в своей жизни. – Что ж, – Фрэнк вернулся в свое кресло и закурил новую сигарету, уложив толстый фотоальбом на свои колени. – Возможно, вы не откажитесь поделиться с нами подробностями отъезда Мэдисон в Вашингтон? Вы лично проводили ее в путь? Я знал, о чем в эту минуту размышлял Миллер, потому что сам думал ровно о том же. Фотография в альбоме не оставляла никаких сомнений в том, что в подвале брошенного дома в ту злополучную ночь бродяга Альварес видел именно призрак Мэдисон Брайт. Из этого следовал другой вывод – девушка в самом деле давно была мертва. Теперь нам оставалось прояснить лишь две вещи: по какой причине никто в городе об этом даже не подозревал, и каким образом несчастная девушка была связана со Стэнли Вайдом. – Мы расстались у выезда из города вечером восемнадцатого мая, – немного подумав, ответила женщина. – Мы обнялись, я помогла ей уложить в багажник чемоданы. После этого Мэдди села в машину и уехала. А почему вы спрашиваете? – Хочу выяснить, пересекалась ли ваша племянница с нашим потерпевшим в Дарк Маунт или нет, – хмуро проговорил Фрэнк. – К слову, во что была одета Мэдисон в день своего отъезда в Вашингтон? – Она была в том самом платье, – женщина окинула пустые чашки задумчивым взглядом. – Не хотите ли еще чаю? – Нет, спасибо. Не могли бы вы глянуть на один снимок, миссис Брайт? Я хочу, чтобы вы сказали – встречали ли вы этого человека когда-либо прежде и не кажется ли он вам знакомым. Возможно, его могла знать Мэдисон? Миллер вытащил небольшую фотокарточку из кармана, на оборотной стороне которой темнел порядковый номер. Таким образом в полицейском участке метили улики, прилагаемые к делу. – Он здесь не слишком хорошо выглядит, – добавил Миллер, когда миссис Брайт громко ахнула, получше разглядев снимок в руках детектива. – Но других фото с собой у нас не было. Женщина еще несколько коротких мгновений с ужасом смотрела на фотокарточку, с большим трудом сдерживая эмоции, а затем наконец отвела взгляд в сторону и быстро замотала головой. – Бедный мальчик… Какой кошмар… – пробормотала она себе под нос. – Я слышала об этом случае, но таких ужасных подробностей нам никто не показывал… Сожалею, но этого человека я вижу впервые. И я не думаю, что Мэдди могла его знать. Она никогда о нем не упоминала. Я заметил, как после ее слов в глазах Фрэнка зажглось разочарование. – Спасибо за вашу помощь, миссис Брайт, – я поспешил пресечь ее дальнейшие ненужные расспросы и вернуть беседу в верное русло. – Мы с коллегой хотим задать вам последний вопрос, после чего покинем вас. Понимаю, этот разговор стал для вас не самым приятным. – Да уж, – хозяйка дома растерянно вздохнула. – Не каждый день мне показывают такие леденящие кровь снимки. – Миссис Брайт, – встрял Фрэнк, поднимаясь на ноги. – Когда Мэдисон добралась до Вашингтона, она каким-то образом дала вам это понять? Вы созванивались с племянницей хотя бы один раз после ее отъезда? Женщина поправила выбившуюся из прически прядь, а затем тоже поднялась из своего кресла, желая соблюсти правила приличия. – В детстве Мэдисон тяжело переболела, – сказала она, аккуратно забирая из рук Миллера альбом. – У нее почти целый месяц была ангина, и жар не спадал ни на мгновение. После этого, к сожалению, у малышки почти полностью пропал голос. Ей было тяжело говорить, и мы перешли на общение при помощи жестов. К счастью, это нисколько не повлияло на ее успеваемость в школе, преподаватели с пониманием отнеслись к ее новой особенности. Даже не поворачивая головы, я видел, каким мрачным становится лицо Фрэнка. Однако сейчас меня больше заботило совсем не это. – Тогда как же вы общались после ее отъезда? – я уперся своими зрачками в бледные глаза пожилой женщины. – Насколько я понял, Мэдисон не могла позвонить вам по телефону. – Она отправила мне письмо, – женщина слегка улыбнулась, будто разговаривая с глупым ребенком. – Почтовые услуги ведь еще никто не отменял. – Я могу взглянуть на письмо, которое вам отправила племянница? В голосе Миллера ощущалось напряжение. Он едва сдерживался, чтобы не начать торопить миссис Брайт, когда она неспешно шагнула к резному комоду и принялась копошиться в одном из его ящиков. Наконец, когда молодой детектив уже притоптывал на месте от нетерпения, женщина захлопнула комод и протянула ему длинный белый конверт. Фрэнк тут же резво вытряхнул все его содержимое на кофейный столик, уставленный пустыми чашками. На полированную столешницу мягко приземлился цветной снимок и сложенный вдвое тетрадный лист, исписанный красивым ровным почерком, явно принадлежавшим женской руке. – Вы уверены, что это письмо отправила ваша племянница? – я взял в руки листок и пробежался по нему глазами. – Это ее почерк? – Безусловно, – миссис Брайт уверенно кивнула. – Я никогда бы не перепутала его ни с одним другим. К тому же, детектив Рид, именно я учила Мэдди чистописанию в свое время. Перечитав письмо несколько раз, я вернул его хозяйке, а затем повернулся к Миллеру. К моему изумлению, он все еще был всецело поглощен разглядыванием снимка, и мне пришлось громко кашлянуть, чтобы напомнить ему о том, что мы собирались уходить. Он встрепенулся, будто проснувшись, приподнял свою ладонь с зажатой в пальцах фотокарточкой и пробасил: – Миссис Брайт, я могу на время одолжить у вас этот снимок? На лице седой женщины отразилось замешательство. Однако, очевидно, не желая спорить со странным тощим полицейским, она молча кивнула, а затем пожала плечами. К тому моменту, когда мы оба покидали скромный, но уютный дом миссис Брайт, ливень на улице уже утих. По шоссе во все стороны расползлись блестящие лужи, в мутной воде которых отражалось тяжелое свинцовое небо. Забравшись в машину, я дождался Миллера, который замешкался на пороге и теперь отставал на несколько шагов. Когда же он наконец нырнул на соседнее сидение, все еще сжимая в своей руке миниатюрный снимок, я не выдержал и спросил: – Зачем тебе понадобилось это фото, Фрэнк? Кэсси Брайт четко дала понять, что письмо было написано рукой ее племянницы, в этом нет никаких сомнений. Но он не спешил отвечать. Сперва он закурил, сделав глубокую затяжку и моментально заполнив весь салон патрульной машины удушливым ароматом жженого табака. И лишь спустя несколько минут, когда тлеющий окурок был безжалостно брошен в одну из канав на обочине, он наконец соизволил произнести: – Могу поспорить на что угодно, что девушка на фото мертва. Изумленный его словами, я выдернул злосчастную карточку из его ледяных пальцев и, немного сбавив скорость, вгляделся в то, что было на ней изображено. На заднем плане кадра зеленела свежая весенняя листва, а в центре графитовой лентой убегала в горизонт полоса автотрассы. Мэдисон Брайт стояла возле распахнутой настежь водительской дверцы своей машины, немного наклонившись к ней, будто опираясь частью туловища о крышу авто. В лице ее сквозило что-то странное и неестественное – отдаленное и неясное, но все же ощутимое. И лишь спустя несколько мгновений чутье полицейского детектива подсказало мне, что именно так насторожило Фрэнка Миллера. Несмотря на то, что шоссе на снимке было залито ярким дневным светом, а лицо Мэдисон обращено прямо к солнцу, на что явно указывали отбрасываемые тени, ее зрачки казались чрезмерно большими и мутными. Это были глаза мертвеца. А несколько странная поза ее тела на снимке легко объяснялась трупным окоченением. Глава 10. Фрэнк Миллер – Еще два бокала сухого красного, будьте добры, – вежливо попросил я владельца винной лавки, после чего повернулся к Риду. – Что ж, мы можем начинать. За старомодными выпуклыми окнами маленького винного паба царил вечерний сумрак. Ливень, нещадно полоскавший городок все эти дни, к закату наконец прекратился. Решив не упускать редкой возможности выбраться из номера мотеля без опостылевшего зонта, я предложил детективу отложить обсуждение рабочих вопросов до того момента, когда мы поужинаем в одной из местных забегаловок. Поэтому, прихватив с собой потрепанный кожаный портфель с бумажными подшивками, мы покинули спальню, медленно погружающуюся в ночную тьму, и стали бродить по безлюдным улочкам Дарк Маунт. В какой-то момент, остановившись на одной из аллей для того, чтобы подкурить новую сигарету, я с удивлением наткнулся взглядом на миниатюрный фасад с круглыми окнами, на котором красовалась потертая деревянная вывеска. Винная, с трудом втиснувшаяся своими облезлыми боками между двух жилых домов, манила полным отсутствием посетителей и большими деревянными столами, за которыми можно было с удобством разложить пухлые полицейские отчеты. Поэтому, недолго думая, я схватил зазевавшегося Рида за рукав, толкнул плечом массивную стеклянную дверь заведения, и ввалился внутрь.