Кивая, Вериатель выпотрошила засахаренную клюкву и съела все до последней ягодки. Сок тек по ее губам и подбородку, оставляя красные и липкие следы. Огромные голубые глаза ласково взглянули на своего любимого с сочувствием и пониманием. А быть может, он сам захотел увидеть эти чувства в нечеловеческих глазах Кельпи и все надумал. Тем не менее, Кельпи села на берег, вытянула к воде стройные ноги в сандаликах с ленточками и протянула к Уильяму руки. Тот прилег на землю и положил голову ей на колени. Белоснежные руки гладили его по черным как смоль волосам, лицу, шее, и он смотрел влюбленными глазами на склонившуюся над ним демоницу с красными следами от ягод на фоне звездного неба. И хотя дул холодный ветер, Уильяму было тепло и хорошо. Тягостные мысли на время покинули его разум и, убаюканный лаской Вериатель, он прикрыл глаза и провалился в глубокий сон, который был столь редок из-за самой природы вампира. Глава 17. Мертвая Рулкия Уильям проснулся от того, что его кто-то тыкал в бок. Приоткрыв глаза, полусонный и еще не понимающий, где он: во сне или в реальности, — он посмотрел сквозь холодные пальцы на силуэт. Кто-то стоял прямо напротив солнца, и ослепленный мужчина учащенно заморгал. — О, вы живы, — произнес радостно незнакомец. — Я уж думал, что покойничка нашел! Голос принадлежал одному из жителей Корвунта, одетому в длинный темный кафтан, старый, но ладно скроенный и из хорошей теплой ткани. Поверх кафтана — жилет из овечьей шерсти, а на голове красовалась простая тканевая шляпа с пером ворона. За спиной висел короб для рыбы, а через плечо перевешивалась удочка — рыбак, судя по всему. — С вами все хорошо, господин? — спросил встревоженно рыбак, поправляя шляпу, что норовила улететь от порывов ветра. — Да, спасибо. Уже утро? — Эко вас развезло, перепили что ли? Почти полдень, — удивленно воскликнул житель Корвунта. — Холодно спать на земле, вставайте, а то заболеете! Уильям поднялся с холодной каменистой земли и потянулся. — Эх, молодость, — произнес с завистью пожилой рыбак. — Я б уже помер, если б ночь провел на сырой земле. Вампир улыбнулся. Он выспался и чувствовал себя невероятно бодрым и сильным. Все тяготы прошлой ночи остались позади. — Что ловите? — поинтересовался Уильям. — Форелька, белогуша, бурбулька, — выпалил житель Корвунта. — И как клев? — Плоховастенько… Рыба у нас хитрая, быстрая, ловить тяжело, от одной тени шарахается под камни, — посетовал старик. — У нас в Офурте она тоже такая, не волнуйтесь, — улыбнулся вампир, скрывая за полузакрытой улыбкой клыки. — Так вы из Офурта? Я слыхал об этих землях. — И что же слыхали? — поинтересовался участливо Уильям, неожиданно для себя увлекшись беседой. — Край тысяч гор и рек, или же вурдалачий край, — сказал пожилой рыбак. — А что за рыба там водится? — Форелька, гольричка, ленки, краснушка, костяная рыбка и гарпуша… Да много всякой, на самом деле. — Уильям, поглядывая на осеннее безоблачное небо, прищурился и поправил свои длинные, до плеч, волосы. — И вот форелька самая вредная из всех, тяжело поймать, приходится прятаться за камнями, не показываться и обильно сыпать прикормки в тихом течении. — Ох, да вы тоже рыбак! — воскликнул счастливо старик, поправив чудную шляпу с пером. — Приятно встретить человека, который знаком с рыбой не только по тарелке. Меня зовут Орлтон, Орлтон из Корвунта. — Уильям, из Малых Вардцев, — представился вампир и чуть склонил голову в знак приветствия. — Ну, приятно познакомиться, Уильям. Вас ищут в городе, господин, и вам, наверное, стоит поспешить туда. — Да, вы правы. Прощайте, Орлтон. * * * Уильяма встретил у таверны сэр Рэй, одетый в красный поддоспешник и теплые штаны под высокие сапоги. От рыцаря разило дивным сочетанием перегара и запаха табака. — Где вы пропадали, демоны вас побери? Вас уже ищут повсюду, весь город стоит на ушах, — воскликнул рыцарь. — Нам пора отъезжать, граф закончил все свои дела, а мои конники отобедали в таверне. — Прошу прощения, уснул на берегу, — извинился Уильям. — Так пойдемте, скажем графу, что вы нашлись, и будем уже собираться, — поторопил взмахами рук молодого вампира сэр Рэй. — Хотя мы уже все готовы, я даже приказал оседлать Серебрушку и упаковал седельные сумки. — Спасибо, сэр Рэй! — Вам спасибо. Никто, кроме матушки, еще не снимал с меня пьяного сапоги и не укрывал одеялом, — радостно оскалился капитан стражи, но затем, вспомнив кое-что, резко помрачнел. Он, хмуро сведя рыжие брови на переносице, спросил шепотом. — А госпожа меня, надеюсь, не видела в таком состоянии? — Боюсь, что видела, сэр Рэй. Тень печали легла на лицо капитана, казалось, что он после ответа в душе проклял вчерашнюю попойку и, может, даже зарекся больше не пить. Рыцарь тяжело и громко вздохнул, почесал свою рыжую бороду. — Да уж, нехорошо, — горестно протянул он, говоря это скорее сам себе, так как Уильям уже в это время взбегал вверх по ступеням, чтобы сообщить Филиппу о своем появлении. — Так обосраться перед прекрасной госпожой… Болван ты, Рэй. Правильно батенька говорил, что в башке конский навоз у меня колыхается. Так обосраться… Филипп был у себя в комнате в компании Горрона и встретил Уильяма таким же ледяным, как и ночью, взглядом. Сложив руки на груди, он, одетый в свой бессменный зеленый балахон посмотрел на стоявшего на пороге вампира с легким осуждением. — Где ты пропадал всю ночь и полдня? — Извините, господин. Уснул на берегу. — Хорошо. Пойдем, нам пора выдвигаться дальше, — кивнул Филипп и прошел мимо провинившегося вампира. Уильям последовал за господином, поникнувший и растерявший ту бодрость и хорошее расположение духа, что дала ему Вериатель вместе с крепким сном. Последним покинул комнату Горрон, такой же молчаливый, как и его товарищ, и сочувственно посмотрел в спину молодого вампира. Герцог конечно же понимал, что отношение Филиппа к юноше совсем не поменялось, а граф лишь пытался убедить сам себя в том, что Уильям ему безразличен. Старейшины спустились вниз, где их уже ждали все остальные, и взобрались на лошадей. Медленно и неторопливо, растянувшись вереницей, два отряда: один Филиппа, другой Горрона, — покинули Корвунт. Бросая последние взгляды на город, Уильям размышлял о том, как сильно меняется отношение к месту событиями, которые там произошли. Вот, казалось бы, Корвунт — второй по красоте город после Брасо-Дэнто, в котором он побывал. Незыблемый страж Вороньих земель, удачно расположенный на перепутье двух дорог. За мощными стенами укрыты аккуратные каменные дома, стоящие вплотную друг к другу. Кругом нарядные флаги с изображением ворона, а по берегам быстрой и говорливой реки обустроена каменная набережная. Чем не приятные воспоминания? Но беспричинная ссора с Йевой и внезапная перемена в отношениях с графом напрочь перечеркнули все хорошие впечатления о городе, оставив лишь разочарование. Уильям с радостью покидал этот злосчастный Корвунт с надеждой на то, все плохое останется в этом городишке. Йева держалась поближе к брату. Она ни с кем не общалась, была в своих угрюмых мыслях и упорно не реагировала ни на взгляды отца, ни Уильяма. Лошади брели по сухой каменистой дороге вверх, по горной тропе. Огромные каменные глыбы вперемешку с невысокими соснами и куцыми елями составляли унылый пейзаж, на который не очень и хотелось смотреть. Узкая тропа, чуть шире повозки, постоянно петляла между скал, и поэтому люди не имели возможности ни оглянуться и полюбоваться раскинувшейся позади панорамой равнины, ни нормально переговорить друг с другом. Горрон ехал впереди отряда, рядом с Филиппом, а его молчаливые слуги следовали чуть поодаль. Они прятали лица под капюшонами и были странно безмолвны. Сэр Рэй тоже был не в лучшем расположении духа. Не зря поговаривали, что народ Филонеллона, они же филонейлы или филонеллонцы, — очень чувствительные люди, глубоко переживающие за каждый поступок. И сейчас капитан гвардии был погружен в мрачные думы, стыдя себя внутри за то, что позволил дочери графа увидеть его в подобном состоянии. Он смутно помнил свои слова и поступки и, хотя Уильям уверил его, что сэр Рэй ничего страшного не натворил, все же чувствовал сильную вину. Отряды двигались молча, все пребывали в дурном настроении. И даже солры, прекрасно отдохнувшие в таверне, все же прониклись этим мрачным настроением, витавшем в воздухе, и стали такими же невеселыми и безмолвными, как и их командир. Петляя между скалами, по тропе, ведущей к Мертвой Рулкии, люди желали лишь одного — быстрее бы выйти на равнины и избавиться от какого-то странного гнетущего ощущения, что создавали окружающие их каменные глыбы. В добавок ко всему по затянутому серыми тучами небу прокатился раскат грома и пошел непрекращающийся и нудный мелкий дождь, что преследовал людей и вампиров на протяжении нескольких часов. Временами дождь сменялся мокрым снегом. Зима была близка. И только Леонардо пребывал в хорошем расположении духа, ибо близилась его мечта, которая должна будет свершиться в Йефасе. Леонардо принялся настреливать рябчиков, которые, заслышав топот лошадей, испуганно взлетали на ветки деревьев и жались к стволам в попытке слиться с ними. Собрав несколько тушек и передав их солрам, рыжеволосый вампир загорелся азартом и принялся искать еще птиц, которые прятались среди сосен и елей. Отряд прошел мимо небольшой деревеньки, что располагалась на маленьком ровном участке в еловом лесочке. Неподалеку от поселения возвышалась высокая скала с высеченными прямо в породе ступенями, а на вершине стояла башня. Сквозь узкие бойницы за местностью наблюдали дозорные Солрага, оберегавшие границу графства. В случае опасности или возможной переправы войск из Глеофа им предписывалось обрубить мост, затем послать гонца в Брасо-Дэнто. С высоты можно было разглядеть и Мертвую Рулкию, и мост, все еще сокрытые от путешественников непростым рельефом. Наконец послышался далекий рев, и вампиры, все как один, повернули головы в сторону звука. Этот шум мощного горного потока извещал уставших путников о том, что очень скоро они перейдут горную цепь, протянувшуюся с северо-востока на юго-запад и служащую естественной границей между Большим Глеофом и Солрагом. Рулкиевские горы были щитом Солрага от воинственного Глеофа, а река Мертвая Рулкия — непреодолимой преградой, способной остановить любое войско. — Наконец-то, — пробурчал сэр Рэй, обращаясь к задумавшемуся Уильяму. — Считай, что большую часть пути прошли. Когда вниз спустимся, там быстренько доберемся до Йефасы. — Это хорошо. — Слова рыцаря вырвали вампира из раздумий, и он вслушался в рев. Когда шум реки заложил уши, отдавая эхом меж скал, путники вышли к мосту. Уильям ожидал увидеть нечто невероятно грозное и невообразимо могучее, соответствующее имени Мертвая Рулкия, но разочаровался. Да, Мертвая Рулкия после сезона дождей была глубока и стремительна, и горе было тому, кто бы попал в ее неспокойные воды, но Уильям, похоже, излишне нафантазировал себе тот ужас, который намеревался испытать. А вот те, кто не родился в землях тысяч рек и гор, разинули рты и вперились со страхом в пропасть, где шумела чудовищная, по их мнению, река. Подвесной мост был перекинут через самое узкое горло между горами, там, где Рулкия сжималась, а после с новыми силами рвалась дальше, в ущелье. Шириной в одну повозку, из толстых бревен, перевязанных друг с другом крепкими веревками, мост легко выдерживал груженую товарами телегу и пару лошадей. С другой стороны моста извилистая тропинка ответвлялась от главной дороги и вела вниз, к берегу, где шириной всего в пару васо тянулась далеко, вслед за рекой. Небольшой, но крутой берег, бывший скальным выступом, оказался завален камнями и корягами. — Величественно, правда? — с восхищением произнес сэр Рэй, подъехав почти вплотную к Уильяму из-за сузившейся тропы. — Нуууу… Не буду вам врать, я в ущельях, что в одном дне на юго-востоке от Малых Вардцев, видел пусть и не столь большие реки, но похожие, — покачал головой Уильям. — Ах да, вы же родились там, где этих горных рек пруд пруди! Но все же она пострашнее реки Брасо будет, согласитесь, — протянул уныло капитан, разочарованный ответом товарища. — Она сейчас не очень полноводна и свирепа, но я думаю, что увидь вы Рулкию весной, воодушевились бы куда больше! — А на какую высоту она поднимается во время сезона Аарда? — поинтересовался Уильям. Он смерил взглядом расстояние от моста до воды и прикинул, что высота там примерно двадцать васо. — Вот весь этот узкий бережок затапливает полностью! А сверху ещё васо воды, — гордо ответил сэр Рэй, показывая пальцем на тонкую и извилистую полосу берега с россыпью камней, обломков дерева и прочего, что наносит весной туда полноводная Рулкия. — Понятно… — чуть улыбнулся Уильям, весело посмотрев на нескрываемое восхищение рыцаря увиденным.