— Да, мой лорд, — Сэр Рэй обернулся. — Не окажете ли мне, пожилому человеку, честь поединком? Я вижу, что вы очень опытный фехтовальщик. Толпа замерла. Леонардо и Йева с удивлением посмотрели на отца, который в спаррингах ранее замечен не был. И даже сэр Адд Фрауд за все время обучения Леонардо так и не смог уговорить графа Тастемара скрестить мечи. От такой просьбы сэр Рэй слегка опешил, крепко задумался и, конечно же, не имея права отказаться, согласился. Филипп надел нагрудник с выгравированными воронами, пластинчатые наплечники и наколенники. Свои длинные до плеч седые и густые волосы он подвязал лентой и вышел на край поля, которое спешно покинул чумазый Уильям. Граф обнажил меч. Меч этот был простой, без гравировок или украшений в навершии, ибо родовой меч Филиппа, «Рирсуинсорсиан», который достался ему от отца Ройса, сейчас покоился в ножнах Леонардо. — Господин, может наденете шлем? — засомневался сэр Рэй. — Не переживайте, сэр Рэй, за мою безопасность. Побеспокойтесь лучше о своей. Будете поддаваться — накажу! — весело ухмыльнулся граф. После этих слов он ловко прыгнул в сторону Рэя, который не ждал столь резкой атаки, и нанес косой удар. Капитан отбил меч, но Филипп атаковал уже с другого бока и, вынужденный сменить позицию, сэр Рэй отскочил, чтобы не попасть под удар. Дабы не упасть в грязь лицом, капитан сделал быстрый выпад. Филипп моментально парировал и с улыбкой на лице уже заносил над головой капитана меч. Тот испуганно увернулся, не успев даже контратаковать, и попятился. Граф прыгнул вперед, не отпуская рыцаря, хищно прищурился и снова занес меч для удара справа. Понимая, что это будет финт, капитан попытался защититься слева, но не успел — меч ударил его по нагрудной пластине с такой силой, что сэр Рэй отлетел, как мешок с картошкой. Он перевернулся и все-таки упал лицом в грязь. Бой закончился быстро. — Что же вы, сэр Рэй, такой простейший финт пропустили, — лукаво сказал Филипп. Его синие глаза, обрамленные сеточкой морщин, смеялись и довольно блестели. — Уж вам ли, опытному фехтовальщику, не знать о нем? — Я вас понял, господин. — Рэй поднялся на ноги, пошатываясь, и виновато добавил, обращаясь уже к Уильяму: — Прошу меня извинить за издевки! Уильям смущенно кивнул, принимая извинения. Толпа удивленно взирала на пожилого графа, который играючи свалил лучшего мечника Солрага, будучи на полголовы ниже и намного уже в плечах. Сняв доспехи, Филипп передал их ошарашенному рыцарю и как ни в чем не бывало удалился, устроился на лежанке и достал из седельной сумки книгу. — Это невероятно! — воскликнул сэр Рэй. — Такая скорость и сила! Меня словно мальчишку уделали! Спарринги продолжались, пока повара не известили уже порядком изголодавшихся воинов о приготовленном супе. Впрочем, запахи сами заставили всех забыть о поединках и прийти под наспех сооруженный навес. Люди сидели на лежанках и ели в темноте, ловко орудуя ложками. Сэр Рэй же постоянно касался места, куда граф ударил, и тихонько охал. * * * Уже ближе к ночи, проверив широкий ручей на наличие какого-нибудь голодного и опасного существа, воины улеглись спать. Дождь закончился, и теперь редкие облака плыли по небу, а огромная луна заливала своим светом болотистые луга. За пару часов до полуночи, когда все спали, Филипп взял ножны и бесшумно подошел к Уильяму, толкнул в бок. Тот намек понял, подскочил и последовал за графом. Филипп двигался быстро и живо, словно молодой. С восхищением перед такой кипучей энергией Уильям без всякой опаски шел за ним хвостом. Когда они отдалились на достаточное расстояние от лагеря, Уильям обратился к графу: — Господин, спасибо! — Пожалуйста. Сэр Рэй не имел права укорять тебя, держащего меч второй-третий раз в жизни, в том, что ты пропустил финт, — пожал плечами Филипп. — Не сравнивай себя ни с сэром Рэем, ни с Лео — у них у обоих с детства были лучшие учителя. Я лично привез для своего сына пожилого наставника — вампира из самого Вильхельма. — Но разница между вами и сэром Рэем была, как между мной и сэром Рэем, — осторожно заметил Уильям. — Да, но мы не люди с тобой, Уильям. Не забывай, что мне почти пятьсот лет. Я и так сильно замедлял себя, чтобы не быть слишком быстрым для солров. — Невероятно! — Все вероятно… Ты неопытен, поэтому и проигрываешь. Даже месяц практики с нормальным тренером, а не сэром Рэем, и ты бы их всех с легкостью уделал, — улыбнулся граф. — Пойдем, пройдемся еще вон до того деревца и назад. Я хотя бы буду спокоен, что ничего не вылезет ночью из воды. — Господин? — Да, Уильям. — Быть может, если вам не трудно… Вы, кхм… можете преподать мне урок? — очень вежливо спросил Уильям у своего покровителя. — Хм, — задумался граф. — Почему бы и нет? Но до того деревца давай дойдем. Меся грязь, они направились вдоль ручья к одинокой иве, которая стояла на низеньком холме. Оттуда откроется вид на раскинувшиеся вокруг заболоченные луга, луга тихие, зыбкие и зловеще молчаливые. — Интересно, господин Обуртальский добрался уже до Райгара в Офуртгос или еще в пути? — спросил негромко Уильям. — Как я понимаю, Райгар не очень любит гостей. — Да, но им ничего не угрожает. Райгара нет в Офурте, — улыбнулся Филипп. — Как это? — Он, как и мы, отправился на твой суд, Уильям. Зная постоянные проблемы с мостом на западной тропе, Райгар должен был отбыть из Офуртгоса перед началом сезона дождей. — То есть выходит, что Ханри приедет в пустой замок, развернется и уедет? — Да. Но за дорогу Лейт Дорелгоф, командир эскадрона, вытрясет всю нужную мне информацию из людей посла, — ответил Филипп. — Ого… Вы и впрямь всё знаете… Наконец они дошли до одинокого и скрюченного дерева, которое в лунном свете напоминало старуху с сухими руками и ногами, узловатыми пальцами и длинными редкими волосами. Оглядывая болота, Старейшины пытались узреть во мраке опасности, таящиеся в скрытых местах, средь кочек и трясины. — Еще день пути, и будем в Тельях, дальше несколько дней по окраине болот, по Маровскому лесу. За Маровским лесом осушим несколько заключенных в городке Орл, он очень приличный по размерам, а комендант тюрьмы там — вампир. Перейдем Мертвую Рулкию и там уже по общему тракту к Йефасе. — Граф показал рукой направление, куда отряд собирался тронуться по утру. — И много Старейшин соберется в Йефасе? — Хм… Ну, сезон сейчас нехороший, северянам тяжело добираться, так что думаю, что с десяток представителей Старейших вампиров ты увидишь, — ответил Филипп. — Скорее бы… — задумчиво ответил Уильям и вздохнул. Филипп тоже глубоко вздохнул и не ответил, только тяжело посмотрел на отвернувшегося Уильяма — тот любовался лугами в свете луны, думая о своем. Граф отошел от скрюченной ивы и достал меч из ножен. — Ну что ж, давай поучу тебя. Правда, давненько я этим не занимался. Если понравится, то могу по ночам тренировать где-нибудь подальше от лагеря. — Филипп красиво прокрутил меч кистью, разминая руку. — Я, как и ты, не любитель шума и зрителей. — Сэру Рэю сказать, что он может больше не тратить на меня время? — Уильям оголил меч. — Нет, пусть учит тебя как человек. Я попробую другой подход, как видишь, мы с тобой без доспехов. Филипп действительно оказался очень опытным фехтовальщиком. Да, он не щадил молодого вампира и заставлял того отбивать удары, уворачиваться и бороться за свою жизнь, как в реальном поединке. Но за весь бой меч Филиппа ни разу не коснулся незащищенного тела Уильяма — клинок всегда останавливался вовремя, порой в опасной близости от шеи или груди. Уильям же напротив изо всех сил старался, но так и не смог дотянуться до Филиппа. Разница между сэром Рэем и графом была разительна — меч в руках Филиппа походил на коготь хищника, неотъемлемое продолжение его руки, и с ним он передвигался ловко и быстро, подобно дикому зверю. Тем не менее, своего неуклюжего оппонента граф ни разу не укорил — он спокойно указывал на ошибки и показывал, как делать правильно в той или иной ситуации. Через час запыхавшийся, но довольный Уильям душевно поблагодарил Филиппа, и они вернулись к лагерю. * * * Поутру отряд позавтракал замоченным на ночь в котле пшеном и остатками вчерашнего мяса. Люди двинулись в путь по бескрайним лугам, не встретив на пути ни одного поселения за весь день. — Почему здесь так мало поселений? — проворчал Мойрон, которому хотелось нормально выспаться где-нибудь на лежанке в деревенском домике. — Я слышал, что южнее Брасо-Дэнто город на городе и городом погоняет, а нам за четыре дня пути встретилась лишь одна деревня. — Места дурные, — ответил сэр Рэй. — А что здесь дурного, сэр? — непонимающе уставился конник на капитана. Но за сэра Рэя ответил граф, который ехал позади. — Все, что ты слышал, касается юго-запада и юга Солрага, — сказал Филипп. — А здесь же низина — рядом болота, которые часто горят, от нескольких дней до пары лет. Никому не хочется жить рядом с горящей землей, в дыму и страхе. Тем более, восточнее обитают болотные гарпии, а если углубиться в Маровский лес, то там — вурмы. Нехорошее соседство: прожорливое и опасное. Мойрон вздохнул, ловя себя на мысли, что граф, похоже, слышит вообще все. — Как это болота горят, там же вода? — удивился другой солр. — Горит что-то в самих болотах, — ответил Филипп. — Плохая слава у этих мест, поэтому мало поселений. К вечеру отряд расположился в холмистой местности, около небольшой речушки, которую вдоль и поперек прошли, истыкав палками, солры. Слуги попробовали воду и, убедившись в ее чистоте, набрали котлы для готовки. — Уважаемый Уильям, мой Тарантон ждет вас и очень скучает! Сэр Рэй неторопливо, по-старчески, сполз с коня. Он сделал пару шагов, и его лицо исказила гримаса боли, а капитан страдальчески схватился за плечо. Смеркалось, и очертания местности расплывались в наступающей темноте. Уильям спрыгнул с Серебрушки, и погладив кобылу за ушами, взял под уздечку и повел к сэру Рэю. — Давайте я сразу двоих почищу, сэр Рэй, а потом уже проведем спарринг, — деликатно предложил он. — По поводу спарринга… Давайте сегодня пропустим, потому что, честно сказать, у меня очень болят плечо и грудина после удара графа. Черт возьми, даже дышать тяжело. Почистите Тарантона и привяжите там, где другие лошади, — сморщился капитан и кряхтя пошел с седельными сумками и седлом в сторону костра, чтобы погреться и отлежаться. — Что за удары у графа, поверить не могу… Словно бревном по мне врезали! Осторожно ведя Тарантона и Серебрушку за холмы, ближе к реке, Уильям постоянно уворачивался от зубов коня, когда тот пытался схватить за волосы и злобно фыркал. Морда гнедого жеребца, хитрая и наглая, выражала полное счастье от своего свинячьего характера, а Уилл вздыхал от этой конской вредности.