Под настойчивыми атаками страшных фактов Лорка, не зная, куда себя деть, особенно в выходные, снова и снова ездила на пустырь перед карьерами. И подолгу сидела там, словно ждала, что сама земля сможет, наконец, рассказать ей о том, что здесь произошло в тот роковой день, когда четыре столкнувшиеся машины опалили здесь все пламенем, следы которого местами можно было угадать до сих пор. На весенних проталинах, на уцелевших деревьях. Лорка подолгу смотрела на них, как завороженная. И ощущала при этом, как похожее дочерна выгоревшее пятно пытается расползтись и у нее в душе. Она с ним боролась, гнала от себя прочь все черные мысли. Но они возвращались снова, заставляя ее то рыдать на пустыре, то просто слезно молить об ответе небо. Она изводилась, буквально темнея от горя. И неизвестно, сколько бы это продолжалось и чем могло бы закончиться, если бы в один из дней Лорка не обнаружила на капоте своей машины яркий цветной предмет. Розовый с оранжевым, видный даже издали. Заметив его, Лорка первым делом подумала: не от Лунева ли это привет? Если он каким-то чудом все-таки сумел избежать правосудия… Просто вспомнились оставленные им когда-то на капоте цветы. Так что она приблизилась к машине, настороженно озираясь по сторонам. Но когда разглядела оставленную игрушку, то кинулась к ней, забыв обо всем на свете. Подхватила в ладони нелепо-яркий игрушечный самолет. И вскинула к небу лицо, пытаясь совладать с накатившими, как буря, слезами. Радости, облегчения, надежды… Потому что только один человек на свете мог оставить на капоте ее машины эту игрушку! Самолетик, на боку которого маркером были проставлены цифры «405»… Но когда Лорка принесла игрушку домой и положила ее на стол, не в силах от нее оторваться, выяснилось, что в самолетике заключено не одно послание, а два. Детали игрушки были не склеены между собой, а заморожены. И скреплявший их лед начал стремительно таять в квартирном тепле. Самолетик словно плакал, вопреки своей веселой окраске. А Лорка, сидя перед ним и смешивая свои слезы с натекшей с него на стол водой, думала лишь о том, что склеить этого малыша было намного проще, чем смораживать. И что сделано это было не зря. Да, Ваня был жив, потому что лишь он мог написать этот номер на борту самолетика! Но увидит ли она его еще хоть когда-нибудь? Плачущий на столе самолет говорил ей, что скорее всего нет. А когда его детали распались, больше ничем не удерживаемые вместе, то на внутренней стороне одной из них Лорка увидела подтверждение своим выводам: тем же маркером там была нарисована точка, от которой две стрелки расходились в разные стороны… 19 Лорка склеила распавшийся самолет!!! В тот же день, просушив его и сбегав в магазин за клеем! Сделала это всему вопреки! Потому что Ваня жив и это самое главное! Если бы ей больше нечем было жить, она жила бы только этим осознанием! И надеждой на то, что однажды она его все-таки встретит, потому что он был ее судьбой. А еще он любил ее! Она знала, как сильно он ее любил! Несомненно, это была одна из главных причин, по которой он все-таки заставил себя отказаться от Лорки. Ей оставалось только гадать, где он сейчас и как теперь живет. Разоблачительные скандалы к лету утихли, или, по крайней мере, о них стали меньше говорить по телевизору. Но всех ли арестовали? Или на свободе остались те, от кого Ваня будет обречен скрываться всю оставшуюся жизнь? Потому что их горячее желание расправиться с ним наверняка подкреплено еще и большими возможностями. Такие достанут даже из-под земли! И, возможно, не один год пройдет, прежде чем их жажда мести начнет утихать. Но Лорка решила для себя, что будет ждать. Сколько бы ни потребовалось! А пока будет жить своим сыном! Который был ей тем дороже, что в нем текла Ванина кровь. Малыш родился в начале осени. Это был не серый день с аллеями, скользкими от мокрой опавшей листвы, а яркий, зелено-золотистый, с одуряюще-пряными запахами. И главное – с лазурным небом! Отмытым, нарядным, праздничным! Словно встречающим своего будущего героя. Лорка улыбнулась ему, уже сейчас серьезному и молчаливому, как настоящий герой. И, коснувшись крепко сжатого детского кулачка, тихо сказала только ему одному: – Четыреста Шестой… Словно сообщила сыну великую тайну, которая отныне будет известна лишь им двоим. Хотя ее Валентин и сам был тайной для большинства окружающих. Лоркина подтянутая фигура позволила ей маскировать свое состояние до последнего, даже без больших ухищрений в одежде. Хватило пары вещей свободного кроя и небольших накладок в плечах и боках, заставляющих думать, что она просто располнела за последние месяцы. Так что о ее ребенке знали очень немногие. Кроме врачей – лишь несколько подруг, очень заинтригованных тайной, кто же отец. Еще – шеф, неожиданно для Лорки поддержавший ее тем, что часть работы позволил делать на удаленке. Ну и, естественно, мама все узнала, вскоре после Нового года, когда Лорка собралась-таки с духом, чтобы открыть ей правду. Вопреки Лоркиным опасениям, мама нисколько не расстроилась, услышав новость о том, что у дочери будет ребенок без мужа. Вначале восприняла это известие философски, а вскоре начала все чаще чему-то загадочно улыбаться и прятать в верхнем ящике комода нарядные распашоночки и что там еще покупала в приданное, от Лорки тайком… И еще о Лоркиной тайне знал Андрей Неклюдов. Этот узнал случайно и с тех пор пытался время от времени оказывать нехитрую помощь. Лорка принимала его знаки внимания очень неохотно – не хотела привязывать к себе человека, который был ей симпатичен, но не имел ни малейшего шанса на успех в личных отношениях с ней. Зато она все-таки получала от него информацию. Как оказалось, сумки с расчлененкой были тем концом ниточки, потянув за который Андрей с коллегами начали распутывать весь клубок преступлений степановской шайки. И теперь Илье светил весьма немалый срок. Так же как и Луневу, от которого, как показала экспертиза, убитая женщина ждала ребенка. Лорка ужасалась этим рассказам. Но все равно не отказывалась от возможности узнать свежие новости. Особенно тогда, когда Андрей вдруг заговорил с ней о Ване. Эта тема была очень щекотливой, но Лоре любое упоминание о любимом человеке доставляло мучительное удовольствие. – Знаешь… недавно, давая показания об очередных своих подвигах, Лунев заикнулся о том, что ты была любовницей Ивана Ледорезова, – сообщил ей однажды Андрей. – И зачем ты мне это передаешь? – Лорка спросила не сразу. Несколько секунд просто сидела, слушая свое сорвавшееся в галоп сердце, в то время как душу при упоминании заветного имени сжало болезненно-сладким спазмом. – Хочешь узнать, правда это или нет? – Уже не хочу, – сказал он, глядя ей в лицо. – Я сам сейчас узнал ответ. Ты даже не спросила, кто это такой. И судя по твоему виду, ты его любила. – Я его и сейчас люблю, – никакая осторожность не могла бы заставить Лорку солгать насчет Вани. – Но он же погиб. В аварии, еще в декабре прошлого года. Ты прости, что я об этом напоминаю… Вряд ли ты об этом не знаешь? – Я знаю. – Лорка прикрыла глаза, хватаясь своим сознанием, как за спасительную соломинку, за образ яркого самолетика с бортовым номером «405». И уже в который раз спрашивая себя, не мог ли Ваня в последние дни просто сделать приписку в своем завещании? Чтобы его поверенный оставил за него этот самолетик на капоте машины с указанными номерами? – Только это ничего не меняет. – Точно не меняет? Или тебе просто известно об этом немного больше, чем нашим экспертам? Участники той аварии настолько пострадали, что с абсолютной точностью их идентифицировать не удалось. Даже нельзя уверенно сказать, кто именно за каким рулем находился, так всех раскидало от удара. Личности устанавливали по отдельным вещам, по машинам… А на Ледорезова и вовсе вначале поступил сигнал от соседей: они сообщили, что его дом брошен, стоит с выбитыми окнами. Наши сотрудники с трудом установили хозяина, а уже потом провели параллель до одной из сгоревших машин, оформленной на подставное лицо. Сопоставляя все со свидетельскими показаниями, выяснили ее истинного владельца. Так и пришли к выводу, что Ледорезов мог быть одним из погибших. – А тебя теперь что, отправили ко мне на разведку, экспертам в помощь? – вскинулась Лорка. Вначале он даже отшатнулся на ее слова. Потом холодно произнес, явно обидевшись: – Даже если бы попытались отправить, я бы на это не пошел, и ты-то могла бы уже это знать. – Да. Прости. Ты не такой. – Я как раз такой, я следак, на многое готовый ради раскрытия дела. Но только не по отношению к тебе. Я даже не спрашиваю тебя теперь, кто Валькин отец… – И не спрашивай. Он только мой! А если ты сейчас пытаешься судить меня за мое отношение к Ване, то могу сказать тебе: он был совсем другим, чем многие его себе представляли. И это сейчас во мне говорит не слепо влюбленная дурочка, а знавший его человек. – Я мог бы с тобой поспорить. Ледорезов был фигурой неуловимой, но очень известной в криминальном мире. Этакий серый кардинал, про которого мало кто может рассказать, но многие его опасались. – Я не опасалась. Но рассказать о нем тоже ничего не могу. – А я и не прошу. Я просто волнуюсь за тебя… на случай, если он все-таки жив. – Если бы он был жив, за меня как раз не требовалось бы волноваться. А теперь… могу лишь просить тебя, чтобы ты никому не заикался про Вальку. Мало ли кому и что может прийти в голову… – Хорошего же ты обо мне мнения! – выдохнул он. – Если считаешь, что меня надо об этом просить! И так, к слову… я даже луневские показания не стал заносить в протокол. Не так я к тебе отношусь, если ты до сих пор этого не поняла! И разговор с тобой затеял сегодня в первую очередь для того, чтобы оценить свои шансы… узнав твою сердечную тайну. – Андрюш, не заводись. Не надо. Прости, если обидела. Но ты должен меня понять. Сын – это самое дорогое, что есть в моей жизни. А насчет шансов… я сразу скажу тебе нет, чтобы ты не тратил на меня время впустую. Теперь ты все знаешь, так что, думаю, не надо тебе много объяснять. Ты не из тех, кому требуется разжевывать истины. Он встал, прошелся по комнате. Потом замер, глядя на Лорку: – Но ведь… если его больше нет… – Да пусть эта смерть утрется! – выдохнула Лорка, срываясь на слезы. С того разговора Андрей остался для нее просто другом, с которым можно иногда поужинать вместе или, что было чаще, погулять по парку с коляской – Лорка каждую свободную минуту старалась уделять Валентину. Но все равно испытывала перед ним чувство вины, глядя, как этот маленький человечек радуется ее появлениям – в рабочие дни у нее почти не оставалось времени на общение с ним. Ведь жил он у мамы, в ее доме, в пригороде. И хотя Лорка прекрасно знала, что сын в ее отсутствие находится в очень надежных и любящих руках, она все равно изводилась от вынужденных разлук. А расставаться между тем приходилось порой и на несколько дней – Лоркина карьера стремительно пошла в гору, и теперь она нередко вынуждена была задерживаться на работе допоздна. С одной стороны, это тяготило. Но с другой – оно того стоило. И надо было пользоваться моментом, пока он не миновал. А в том, что такой взлет ненадолго, Лорка даже не сомневалась, зная о его причине: во время визита в их фирму директора головного офиса их компании она с чего-то очень приглянулась ему. Но, не собираясь отвечать на его знаки внимания, была готова даже к тому, что однажды ей придется поменять место работы. Самым оптимальным вариантом было улучить момент и уволиться самой, прежде чем за нее всерьез возьмутся, а потом за неуступчивость укажут на дверь. Но при поисках новой работы старая должность и заслуженная репутация могли сыграть свою положительную роль. Поэтому Лорка пока старалась изо всех своих сил. И даже, несмотря на предстоящую двухнедельную разлуку с Валькой, согласилась, когда в феврале следующего года ее включили в число сотрудников, командированных для поездки в головной офис. Впрочем, ее кандидатура даже не обсуждалась: шеф сразу дал ей понять, что она была первой, кого сверху включили в этот список идущих на повышение квалификации. Лорке это не очень понравилось, насторожило и озадачило вопросом: так ли уж далек момент ее увольнения за несговорчивость с начальством в нерабочее время? Но престижные курсы в любом случае не были лишними, а предстоящие события угадать не представлялось возможным. Так что Лорка поехала, в очередной раз не ведая, что ее ждет впереди. 20 Две недели, проведенные в головном офисе, оказались напряженными для всех Лоркиных коллег, потому что фирма собиралась реконструироваться, и обучение было очень интенсивным. Но для Лорки это время оказалось напряженным вдвойне, как она и предполагала: босс находил повод встретиться с ней каждый день, оказывал ей знаки внимания. А она лавировала, ускользала, изворачивалась. И каждый вечер, перед отходом ко сну, облегченно вздыхала: ну вот, и сегодня обошлось! Но впереди предстояло самое сложное! По учебе – заключительные зачеты, а со стороны босса – прощальный банкет. По слухам, в каком-то очень престижном ресторане. И Лорка с холодком в душе спрашивала себя: отчего вдруг такой размах? Просто ли от щедрости руководства, многого теперь ждущего от своих сотрудников, перестроенных на новый принцип работы? Или это был тот самый момент истины, после которого ей все-таки предстояло неотвратимое объяснение с боссом, влиятельным мужчиной, отчего-то вдруг проявившим к ней интерес? Лорка не переставала задавать себе этот вопрос и накануне банкета, отказаться от участия в котором не представлялось возможным, и тогда, когда их привезли к ресторану, один фасад которого, с ведущими к дверям широкими мраморными ступенями, уже говорил сам за себя… Внутри все тоже поражало роскошью и размахом. Лорка, усаженная по правую руку от босса, глядя на все это, безуспешно пыталась скинуть с себя невидимые тиски, ни в какую не позволяющие ей хотя бы свободно вздохнуть за этим столом. Потом, после пары тостов, она все-таки смогла раскрепоститься настолько, что начала с любопытством оглядывать зал. А потом… Весь мир вокруг Лорки изменился в одно мгновение, стоило лишь ей перевести взгляд на столик неподалеку от их банкетного стола. Столик на четверых, за которым две очень хорошо одетые пары, двое мужчин и две женщины, что-то непринужденно обсуждали на чужом языке. Судя по его резкому звучанию, на немецком. Но когда один из этих гостей обратился к подошедшему официанту, Лорка сразу поняла: он – точно русский! Слишком свободно он говорил. Голосом, в который Лорка начала вслушиваться, словно в музыку, – благо, расстояние позволяло это сделать, пусть даже и напрягая слух. А еще она никак не могла оторвать от него глаз. Украдкой, склоняясь над тарелкой, смотрела на этого мужчину. Не похожего на Ваню лицом! Но все остальное в нем так напоминало ей любимого человека! Фигура, осанка, выправка. Движения, какие-то рассчитанные и экономичные – Ваня всегда так двигался. И Лорка просто любовалась этим мужчиной, так вдруг напомнившим ей другого! Которого она способна была узнать даже издали, по одним лишь очертаниям и сердечному импульсу, как, например, когда-то узнала при встрече на кладбище, когда он навещал свою Виолетту. Мужчина в конце концов почувствовал на себе Лоркины взгляды и тоже начал коситься в ее сторону, теперь заставляя Лорку стыдливо отводить глаза: что он про нее может подумать?! Но она не могла от него оторваться! И едва забывшись, снова начинала любоваться им, так живо напоминающим ей другого, что почти невыносимая боль сладким ядом выедала ее изнутри. Время теперь для нее летело в каком-то искаженном пространстве. Она отвлекалась на тосты, что-то отвечала на вопросы, стараясь уследить за ходом разговоров, ведущихся за ее собственным столом… Но делала это как-то неосознанно, словно в тумане, мечтая лишь об одном – стряхнуть с себя эту окружающую реальность. Чтобы остались в этом зале только она и этот человек, на которого она могла бы смотреть без помех. Даже выйдя потанцевать, приглашенная боссом, Лорка через плечо своего партнера украдкой смотрела на прекрасного незнакомца. Прекрасного одним только тем, что был так похож на Ваню, если не всматриваться в лицо… В какой-то момент, когда незнакомец и его напарник поднялись из-за столика, у Лорки внутри все оборвалось: ей показалось, что они собираются уходить! Но нет, выяснилось, что они просто удалялись на что-то вроде перекура. А потом снова вернулись к своим дамам и легкой светской беседе на чужом языке. Но Лорка с этой минуты окончательно утратила покой! Потому что осознала, что в любую минуту они и в самом деле могут уйти! А она… она еще не успела налюбоваться на этого человека, на эту драгоценную Ванину тень! И тут Лорка вдруг подумала: а что она потеряет, если вдруг наберется смелости и пригласит его потанцевать?! Какое ей дело до того, что подумает о ней этот незнакомец?! И даже ее собственный босс?! Пусть она прямо сейчас впадет в немилость босса, вот сразу все и расставится по местам. Зато какой приз она при этом получит! Несколько минут волшебной иллюзии, за которую и дороже расплатиться не жаль! Надо только решиться! Не откажет же ей этот незнакомый мужчина, если она пригласит его всего на один танец?! Судя по его виду, он слишком хорошо воспитан, чтобы отказать женщине… Сжигая за собой все мосты, Лорка извинилась и поднялась. И пошла к заветному столику, не чувствуя пола под ногами. Прямо к незнакомцу. Заметив ее приближение, оба мужчины галантно поднялись со своих мест, прерывая беседу. Что ж, так было даже легче! Игнорируя чужое удивление, взглянуть в лицо стоящему перед тобой человеку и выдавить из себя: – Вы позволите… пригласить вас на танец? – Конечно, пожалуйста, – сдержанно ответил он. И, чуть наклонив голову, подал ей руку, чтобы проводить к оркестру и танцевальной площадке. Идя с ним, а потом и танцуя, Лорка едва могла дышать от избытка чувств. Но она-то знала, отчего у нее трепещет сердце. А вот он с чего замирал? Не снаружи, а где-то внутри, но она так явственно это чувствовала, как будто периодически касалась сейчас открытых проводов. С невысоким, еле заметным напряжением… которое, тем не менее, было невозможно не ощутить, каким бы бесстрастным ни было при этом лицо мужчины. Подавляя в себе нарастающий трепет, Лорка решилась, наконец, прямо взглянуть этому незнакомцу в глаза. И увидев их, ощутила, что у нее ноги готовы подкоситься. Его глаза! Это было что-то невероятное… – Как вас зовут? – спросила Лорка, не зная точно, жива она еще или нет. – Владислав, – ответил он. И тут же вежливо поинтересовался: – А вас? – Лора, – она вздохнула, пытаясь не упустить его взгляд. Нет, она что, с ума сейчас сходит?! У нее было такое чувство, как будто она смотрит сейчас в самый эпицентр своей тоски по горячо любимому человеку! – Очень приятно, – кивнул он в своей сдержанно-вежливой манере. – Взаимно, – бросила Лорка. И все меньше соображая, что она творит, вдруг спросила: – Владислав, а ваш номер не изменился? – Что, простите? – он удивленно вскинул брови, не дрогнув при этом лицом. Но дрогнула его рука, лежащая сейчас на Лоркиной талии: все-таки он был живым человеком! – Я спросила, не изменился ли номер у Четыреста Пятого! – отчетливо произнесла Лорка, в вихре обуревающих ее чувств так сжав его плечо, что он должен был это почувствовать… если бы и в самом деле был сейчас таким спокойным, каким ухитрялся выглядеть со стороны. Подражая ему, Лорка тоже старалась сохранить непроницаемый внешний вид, насколько хватало сил. Не для него старалась, а для окружающих. Хотя ее уже начинало трясти. Особенно после того, как он, глядя ей в глаза, тихо произнес: – Лоретта… Лорка ничего не смогла на это сказать, потому что ей пришлось стиснуть зубы. Не потерять контроль над собой! Это стало для нее главной задачей. А вот Ваня, решившись, начал быстро говорить: – Слушай меня внимательно, танец подходит к концу. Видишь часы на стене? Ровно через час и десять минут выходи на улицу. Сможешь? – Через стены пройду! – выдохнула Лорка, чтобы он в этом даже не сомневался. – Там к тебе подъедет белая «Ауди» с номером 442. Ты быстро сядешь в нее, на переднее сиденье. Только не говори в этой машине ни слова! Ты поняла? – Я поняла. Я сделаю все точно, как ты сказал. – Я надеюсь. Это очень важно. Он проводил Лорку на ее место, где ей пришлось сочинять небылицы про свой внезапный поступок. А потом наблюдать, как где-то минут через сорок компания за заветным столиком подзывает официанта, чтобы рассчитаться. Глядя в спины уходящим, Лорка поймала себя на мысли, что не знает, как пережила бы этот момент… если бы ей самой не предстояло уйти через полчаса… даже раньше, учитывая, что еще нужно будет одеться. К неудовольствию босса, она сказалась больной. Сослалась на переутомление за прошедшие две недели – чем бы она еще могла оправдать и свой уход, и некоторые свои странности? Ее хотели проводить, подвезти. Но она ускользнула от всех, быстро сбежала по мраморным ступеням. И сразу увидела машину, подъехавшую буквально секунда в секунду. Лорка проскользнула в нее и замерла, совершенно не думая о том, куда ее сейчас отвезут. Вообще ни о чем не думая, лишь вся обратившись в зрение, и только слезы время от времени стекали по щекам. Лорка пыталась их сдержать, но это было непросто, глядя на Ваню, снова сидящего за рулем. Другого, с неузнаваемым лицом. Но его глаза и твердые руки, уверенно держащие руль, остались прежними! И Лорку он провез по городу в своей прежней экстремальной манере, какими-то дворами. Потом остановил машину в тупичке перед одним из старинных домов и знаком показал Лорке: «Выходим». Потом они шли через сквозной подъезд, через пару подворотен – Ваня вел ее за руку. Чтобы в конце концов завести в очередной старинный дом и там наконец-то отпереть дверь какой-то квартиры. Лорка зашла, ожидая, что сейчас Ваня подаст ей знак, может она теперь говорить или нет. Но вместо этого, заперев за собой дверь, он развернулся к ней и порывисто обнял, прижав к себе так, что у Лорки дыхание перехватило… Впрочем, от этого ли?! Или просто от чувств? Лорка снова ощутила, как слезы текут у нее по щекам. Обвила Ваню, прижалась к нему. Ей уже неважно было, может ли она говорить! Слова больше не были ей нужны! Она целовала его, отвечая ему! Она сбросила прямо на пол свою недешевую шубку! И плевать ей было, что угрожающе трещат швы на дорогом вечернем платье! Самое ценное было сейчас перед ней! Как нереальный сон, как безумие, в которое страшно поверить, потому что потом невозможно будет пережить, если все это окажется всего лишь иллюзией! Ваня, Владислав… Четыреста Пятый! Реальный, живой, из плоти и крови!!! Это был он!!! Лишь позже, глядя в лицо Лорке, в изнеможении откинувшейся на подушки, Ваня наконец-то заговорил: – Лоретта… Я-то сразу тебя узнал. Но вот ты как смогла это сделать?! – Не спрашивай. На это ответа нет, – глядя в его родные глаза, Лорка провела пальцами по чужому лицу. – Пластика? – Да. Пришлось сделать, лицо в той аварии пострадало. И не только поэтому… – Как ты выжил тогда? – Сумел. Специально выбрал это место. У меня была фора в несколько минут, чтобы просчитать траекторию и занять нужную позицию над карьерным обрывом, описав полукруг. А еще найти, чем педаль газа зафиксировать. И когда стариковская свора рванулась за мной к карьеру, в полной уверенности, что я от них уже никуда не денусь, мне оставалось только послать свою машину на таран. Они до последнего были уверены, что я не нашел проезда через карьер и просто хочу их напугать, чтобы проскочить мимо них обратно на трассу. И вместо того, чтобы разъехаться, наоборот, сгрудились в кучу, перекрывая мне путь. Только в последний момент они осознали свою ошибку, увидев, как я выпрыгиваю из машины. Но было уже поздно! Машина летела на них, а я летел под откос. А дальше помогла моя физическая подготовка, плюс парашютный спорт. Имея столько прыжков за плечами, я постарался выполнить твою просьбу – уцелеть. И у меня получилось. – А потом? – Лорка с жадностью смотрела на Ваню, не в силах оторваться. А еще ей важна была каждая мелочь, все, чем он жил.