– Мы только что составили карту отключений, Мы, – без предисловий сказал он. – И обнаружили своего рода последовательность. – Серьезно? Я ничего не заметил. Они же повсюду. Гарфилд покачал головой. – Не в пространстве. Пострадавшие станции работали более-менее автономно, и никто ими активно не управлял. Они словно системы, в которых нет постоянного Боба. – Ах ты че-еерт, – сказал я. – То есть это сделано намеренно. Но пока никто не взял ответственность на себя. Сколько Бобов все еще в сети? – В том или ином виде – около тридцати процентов. Скорее всего, мы вернем еще процентов десять-двадцать в системах, где Бобы могут физически проникнуть на станцию и провести перезагрузку. Но на это уйдет еще пара недель. – Ладно. Пора созывать Совет Бобов. – Не дожидаясь ответа, я отправил всем приглашения, а затем я раскочегарил ВР совета. За много лет зал сильно увеличился в размерах. Иначе и быть не могло, ведь теперь число Бобов приближалось к десяткам тысяч. Это была полномасштабная постчеловеческая цивилизация – настоящая мечта, утопия, если бы не проблема, связанная с репликативным дрейфом. В зал почти сразу хлынули Бобы. Я создал белую доску и начал наносить на нее данные о ситуации в разных системах. Уровень шума постепенно возрастал: дискуссии и споры разгорались, и каждый хотел, чтобы выслушали именно его. Вдруг в центре зала раздался гудок, который удивил всех, особенно меня. Я, честное слово, даже посмотрел на свою руку и проверил, не держит ли она клаксон. На зал опустилась тишина; все повернулись к сцене, на которой стоял член «Звездного флота». Форму, не совсем похожую на костюмы из «Нового поколения», невозможно было с чем-то спутать. Увидев ее, часть Бобов фыркнула от смеха. – Полагаю, все вы пытаетесь понять, почему я собрал вас здесь, – сказал он. Стандартная шутка Бобов не сработала. Нервы Бобов и так были на пределе, а «Звездный флот» Бобы не очень-то любили. Боб – представитель «Звездного флота» – неловко подождал, затем выпрямился и продолжил: – Меня зовут Ленни, и я здесь, чтобы сделать заявление от имени моей группы. – Он оглядел зал. Теперь уже все взгляды были обращены на него. – Начну я с того, что работу БобНета нарушили мы. Мы пришли… Скорее всего, Ленни не ожидал такой реакции. Обычно Бобы готовы спокойно выслушать собеседника, даже если он сообщает что-то неприятное – хотя бы для того, чтобы получить информацию. Но не в этот раз. На Ленни обрушился поток оскорблений и советов совершить с собой немыслимые действия. Несколько Бобов даже двинулись на него, сжав кулаки. Конечно, в ВР они не могли причинить ему ущерб; тем не менее Ленни сделал шаг назад, и на его лице появилось испуганное выражение. Я подошел к сцене и поднял руку. Какофония резко стихла, сменившись абсолютной тишиной. – Почему? – спросил я. Ленни распрямил плечи. – Нам показалось, что это – единственный способ… – Вы решили навязать нам свою волю? – Чтобы вы не могли и дальше вмешиваться в… – Вы не добились своего и поэтому решили навязать нам свою волю силой? Теперь Ленни выглядел не столь самоуверенно. – Только так мы могли позаботиться о том… Я снова поднял руку, останавливая его. – То есть это из-за квинланцев. – Не только. Из-за павов, дельтанцев, людей… – Вы навязываете нам свои политические взгляды. Ленни посмотрел мне прямо в глаза. – Билл, мы должны были как-то предотвратить… – Нет, – сказал я. – Не должны были. Вы решили это сделать. Вы думали, что заставите нас выполнить ваши требования. Я сделал паузу, чтобы оглядеть зал. Никакого сочувствия «Звездному флоту». Все уже решено. – Мы вас исключаем, – сказал я Ленни. – Вам больше не рады ни здесь, ни в любой другой среде БобНета. Вы – не Бобы. – Я взмахнул рукой, и он исчез, а я повернулся к толпе. – Немедленно начинайте укреплять свои объекты, даже если вы недавно это сделали. Создайте новое VPN-подключение к моей личной ВР. Я в срочном порядке разошлю всем новые ключи. А вы, тем временем, проверьте все, ищите трояны, руткиты или любые следы порчи. Мы должны быть чистыми. Бобы кивнули и быстро исчезли. Через несколько миллисекунд в зале совета не осталось никого, кроме Гарфилда, меня и одного «прыгуна». Судя по метаданным, его звали «Хью». – У них наверняка есть планы на случай экстренной ситуации, – сказал он. Я кивнул. – Но мы можем делать только то, что в наших силах. – Проверка исходного кода этого зала – огромный проект, – сказал Хью и, наклонив голову, посмотрел на меня. – Может, дашь мне копию «только для чтения»? У нас есть одна мощная компьютерная система… Я медленно кивнул. Если они что-нибудь найдут, то оригинал я очищу сам. – Так и сделаем. – У себя я все организую. Когда подготовитесь, заходите, – сказал Хью и исчез. Я бросил взгляд на Гарфилда; скорее всего, его брови поднялись так же высоко, как и мои. – Он просто взял и пригласил тебя к ним? Ничего себе! Я нахмурился. – Гарфилд, давай готовиться к проверке программы. * * * Подготовив архив с исходным кодом, я сразу отправил его Хью. Архив оказался огромным, и я думал, что результатов придется ждать от нескольких минут до часа, а то и больше, но уже через пару миллисекунд Хью прислал мне приглашение. Я заскочил в ВР Хью и увидел, что стою на плоской платформе, которая, на первый взгляд, парит в космосе. Ни стен, ни потолка. Над головой мимо меня с большой скоростью летели цилиндрические спутники, двигаясь по орбите вокруг далекого солнца. Подобную картинку ожидаешь увидеть в фантастическом фильме, где масштаб искажен так, чтобы были видны объекты, которые на самом деле находятся слишком далеко. Когда я уселся в какое-то футуристическое кресло, Хью указал наверх. – Мы, конечно, и не намеревались создать реалистичное изображение, – сказал Хью, чувствуя незаданный вопрос. – На самом деле, мы летаем по орбите вокруг серого карлика, и только в одном слое, чтобы увеличить рассеивание тепла. Но это хорошая модель ИЕГОВЫ. – А что это? – Наш проект «мозга-матрешки». В данный момент у нас есть чуть более тридцати двух тысяч спутниковых модулей, которые летают вокруг звезды в нашей родной системе, объединенные в сеть благодаря каналам УППС. – Но почему «ИЕГОВА»? – Интеллектуальный Единый Грандиозный Онтологический Всеведущий Аппарат. – Вы начали с названия, да? – спросил я, делая вид, что меня тошнит. – Аббревиатуры – самая примитивная форма каламбура, – рассмеялся Хью. – У вас есть все это, и даже крутое название, но вы до сих пор не создали истинный ИИ? – Билл, дело не в масштабе. Вороны и попугаи были одними из наиболее разумных существ Земли, если не считать людей – несмотря на то, что мозг этих птиц меньше грецкого ореха. У некоторых дельфинов отношение массы мозга к массе тела было не ниже, чем у людей, но они никогда не демонстрировали такого же уровня разумности. На самом деле, наибольший показатель по данному соотношению был у одного из видов землероек. Тут самое главное – устройство мозга, а также «проводка», которая соединяет разные подпроцессы. В данный момент мы считаем, что нам либо не хватает чего-то основополагающего, либо мы зашли в тупик, из которого не можем выбраться. ИЕГОВА невероятно мощный. Он может обрабатывать огромные объемы информации практически мгновенно. Его объем оперативной и долговременной памяти почти не ограничен. Но, фактически, это все равно ИМИ. Он по-прежнему не обладает способностью к контрфактуальному мышлению, он не задает вопросов «Какого хрена?!», он не осознает себя личностью и не ведет с собой какого-либо внутреннего диалога. – Про вопрос «Какого хрена?!» я знаю, но что такое «контрфактуальное мышление»? Хью ухмыльнулся. – Ну, допустим, ты запрограммировал ИМИ, чтобы он управлял колесным транспортом при движении из одной точки в другую на большой плоской поверхности. Он с этим справится. Но предположим, что на самом деле машины находятся на сферической поверхности – такой, как Земля. Из-за этого координаты будут работать не так уж четко, и машина всегда окажется чуть в стороне от запланированного места назначения. ИМИ никогда не подстроит свои алгоритмы, если не получит соответствующий приказ. Он никогда не задумается о том, почему он всегда ошибается. Ты можешь запрограммировать ИМИ, чтобы он корректировал себя, и тогда, выяснив, что сферическая геометрия работает лучше, чем геометрия плоскости, он начнет пользоваться новыми формулами. Но ИМИ никогда не задумается – почему. Он никогда не будет делать выводы из полученных данных, не задумается о силе тяжести, астрономии, или о чем-то другом. А настоящий разум спросит «какого хрена?!» и постарается выяснить, что происходит. – И у вас его нет. – Мы даже близко к этому не подошли. Мы можем запрограммировать каждый дополнительный слой поведения, но он никогда не выходит за пределы того, что мы запрограммировали. Я, конечно, упрощаю, ведь даже в двадцать первом веке исследователи уже превзошли этот уровень, в основном идея та же. – А может, вы создадите симулятор мозга? На Земле это сделали в двадцать втором веке. И доказательство тому – мы. – Билл, это разница между записью видео и созданием реалистичной цифровой анимации с нуля. Первым процессом люди занимались еще до того, как родился Изначальный Боб. Вторым они не овладели даже к моменту его смерти – по крайней мере правдоподобных изображений люди так и не получили. – Значит, мы можем симулировать уже существующий разум, но не создать его с нуля. – В точку, mon frère. И это очень сильно нас раздражает. Неформальный тон Хью заставил меня усмехнуться. Его непринужденность казалась слегка искусственной; кажется, ему хотелось, чтобы я чувствовал себя в своей тарелке.