Ну, говори. Попытайся себя оправдать. Если, конечно, сможешь. – Кристиан, а как же апартаменты?! – доносится до нас изумленный крик агента, которая совершенно перестает понимать, что происходит. – Я беру их, – не поворачивая головы, отрывисто сообщает Крис. – Оформляйте документы – или что там надо? И как можно скорее. Деньги переведу сегодня. Лифт едет вниз. Мы остаемся втроем: я, он и целая пропасть под нами. – Ты ведь даже не видел эту квартиру, – усмехаюсь я, чувствуя лопатками холод, исходящий от зеркальной поверхности лифта. Я не хочу чувствовать этот проклятый холод. Я хочу, чтобы его чувствовал Кристиан. – Плевать, – сообщает он, не отрывая от меня взгляда. – Тогда зачем позвал меня, Уилшер? Раз тебе плевать? – я тоже пристально на него смотрю. Возможно, я пытаюсь отыскать в глазах цвета молочного шоколада ту самую бездну, но безуспешно. – Прости, Санни, – говорит Крис. – Я такой мудак. Он трет ладонями лицо. Его графитные брови страдальчески искривлены. – Это ведь она, да? – спрашиваю его я прямо. К черту притворство. Кристиан на миг опускает взгляд. – В нее ты влюблен? – допытываюсь я, зная, что каждое мое слово ему как соль на рану. – В Диану Мунлайт? – Почему ты так решила? – сквозь зубы спрашивает он. – Серьезно, Уилшер, ты думаешь, что я дура? – раздраженно спрашиваю я. – По тебе было видно, как ты ревнуешь Диану к Дастину. – По тебе тоже, – вырывается у него. – Что я ревную Диану?.. – Лестерса к Диане, – хмыкает Крис. Я криво улыбаюсь. Вовсе нет. «Поцелуй меня». Я снова вспоминаю то, что было вчера. – Ты поэтому позвал меня сюда? – спрашиваю я, тряхнув волосами, как будто отгоняя незваные мысли. Он ничего не говорит. Просто снова смотрит мне в глаза. Мне кажется, что ему неловко. Или я хочу, чтобы мне так казалось? – Дело ведь не в твоих отце и брате, – продолжаю я. – Дело в ней. В твоей любимой Диане, которая отталкивает тебя. Крис продолжает молчать. – Ты хотел заставить ее ревновать ко мне. Еще тогда, на острове в Лампфорте. И сейчас. Но знаешь, я не куколка для твоих игр с Мунлайт. Понял? Хочется врезать ему еще раз – по-мужски, сильно и крепко, как Лестерс. – Не обижайся, – зачем-то просит Кристиан и осторожно улыбается – как на пробу. – Ты такой забавный, – насмешливо отвечаю я. – Если бы все проблемы в мире можно было решить таким образом, то и проблем бы не было во всем мире. Украли бумажник? Не обижайся. Засадили кулаком в глаз? Прости. Обстреляли твой дом? Ой, это по ошибке, не бери в голову. Он нервно смеется. – Прости меня, – говорит Кристиан. – Знаю, что поступил как дерьмо. Я и есть мешок с дерьмом. Только красивый мешок, – уточняет он зачем-то. – Меньше всего на свете я хотел обидеть тебя. – А больше всего? – уточняю я. Усталость все больше и больше наваливается на мои плечи. – Ее, – просто отвечает Крис. – Вот как. Меня это неожиданно злит еще больше. Ярость словно рубиновое вино в бокале – того и гляди выплеснется. – Думаю, мне нужно выйти. Створки лифта распахиваются, но Крис не дает мне выйти. Он стоит напротив, перекрывая путь своей рукой, которой опирается о зеркальную поверхность. – Убери, – прошу я. Вместо ответа Крис нажимает на кнопку какого-то этажа, и лифт снова летит вверх. – Ты не права, Санни – я не хотел заставить ее ревновать, – продолжает Уилшер. – Я хотел доказать ей, что у меня есть не только она. – В его голосе слышится запал. – Узнал, что она покупает квартиру в одном доме с Лестерсом, и решил помозолить ей глаза. Показать, что не подыхаю без нее. Понимаешь? – Нет, – честно отвечаю я. Теперь я готова придушить не только Кристиана. Я дико злюсь на всех троих. На Дастина – за то, что он был с ней. На Криса – за то, что он думал только о ней. На Диану – за то, что она сумела забрать их сердца. Я ненавижу быть лишней – ненавижу с самого детства, когда поняла, что я лишняя в жизни матери. Я ненавижу навязываться. Я ненавижу доказывать, что я достойна чьего-то внимания. Ведя меня в это место, Крис думал только о том, как бы насолить Мунлайт, не беря меня в расчет. Не беря в расчет мои чувства. И какого дьявола Лестерс делает тут с этой девицей, решившей, что ее деньги могут все? – Я же говорил вчера, что часто обижаю тех, кто рядом, даже не понимая этого, – горько усмехается Крис. – И вот опять. Обидел тебя. – Ты меня унизил, – вырывается у меня, и я бью его кулаком по плечу. – А теперь заявляешь, что не хотел, и мило улыбаешься. Это лицемерно, Уилшер! Ты – гребапо словам дастинаный лицемер. – Да, я гребаный лицемер, – эхом отзывается Уилшер. – Ты мог заранее мне обо всем рассказать. – А ты бы согласилась? – спрашивает он. – Не знаю, наверное, нет, – честно отвечаю я. – Но это было бы честно. Я ненавижу лицемерие. И разочаровываться – тоже. Ты забросил неплохой двухочковый, Кристиан Уилшер. Он громко выдыхает – кажется, сам начинает злиться. – Санни, я же сказал – не хотел тебя обидеть. Я не думал, что это тебя обидит. – Просто ты слишком много думал о себе, – соглашаюсь я. – И, наверное, о Мунлайт. Створки лифта распахиваются. Крис снова нажимает на кнопку какого-то этажа. И мы снова мчимся вниз, глядя друг другу в лицо. Я и он. – Что между вами было? – ровным тоном спрашиваю я. Крис дал понять, что они спали. – Вы встречались? – Нет. Несколько лет назад провели вместе ночь, и с тех пор я по ней сохну, – ответил Крис с вызовом – не мне, а самому себе. Кажется, ему было не слишком приятно осознавать тот факт, что сохнут не по нему, а сохнет он. – Безответная любовь? – спрашиваю я. Как так могло случиться, что человек, который нравится мне, влюблен в ту, которую я ненавижу? Я не понимаю этого. Причуды судьбы, не иначе. – Что-то вроде этого. Я жалок? – спрашивает вдруг Крис. Сколько личных вопросов во время катания в лифте. Впору смеяться, но мне не хочется. – Любовь не делает нас жалкими, – отвечаю я, – даже если это безответная любовь. Жалкими нас делают наши поступки. Сегодня… Я не договариваю. Крис и так понимает ответ. – Не знаю, что на меня нашло, Санни, – почти жалобно произносит он. – Но я не хочу, чтобы из-за этого мы перестали общаться. Послушай, я знаю, что выгляжу жалко, но дай мне еще один шанс. Шанс доказать тебе, что я могу быть хорошим другом. Другом… Тот, кто мне нравился, хотел быть мне другом. – Я не хочу, чтобы ты сейчас что-то доказывал мне, – хмурюсь я. – Сейчас мне нужно побыть одной. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я двинула тебе еще раз. Мы вот-вот прибудем на первый этаж. Кататься туда-сюда я больше не хочу. Поэтому я кладу ладонь на его предплечье, снова чувствуя, как напряжены мышцы. И он опускает руку, не понимая моих действий. – Ты не должен быть таким, – говорю ему я и перемещаюсь к створкам.