— Я не смогу без Ники. Я просто так это не оставлю, — брат растерянно на меня смотрит, будто я могу чем-то помочь. — Я тоже не смогу без нее, — признаю горькую правду. Но будущего у нас с Никой пока что нет. Пока я кручусь в этом мире и кто-то следует за мной по пятам, быть вместе слишком опасно. — Я тебе ее не отдам. С тобой у нее нет будущего. Что ты ей дашь? Себя с пулей в виске? Рядом с тобой ей постоянно будет угрожать опасность. Отпусти ее, если любишь. Я смогу ее сделать счастливой. Я молчу. Он прав. Рядом со мной ей всегда будет угрожать опасность. Но нас слишком многое связывает, чтобы я мог отпустить Люцика. — Девушка сама сделает выбор, — отвечаю после долгой паузы, — я не хочу в ее глазах быть уродом, который снова бросил ее. Хватило одного раза, после которого она полезла в «Спектру», чтобы только отомстить. — Что значит «снова»? Что значит «полезла»? — Сава резко меняется в лице и сжимает челюсть. Я понимаю, что сболтнул лишнего. Но обратно слово в рот себе я не засуну, а Сава не идиот. — Я тот урод, который бросил Нику беременной, — закуриваю еще одну сигарету и наблюдаю за тем, как лицо Савы вытягивается, — но я не бросал, для справки. Я просто сел. — Ты знаешь, что с ней было… — он идет на меня, но я только морщусь, предвкушая удар по челюсти, которым награждает меня брат. Перехватываю его второй отработанный удар, заламывая кулак. У меня силы больше, а учитывая, что мы оба однорукие, у парня нет возможности для маневра. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Выворачивая его кулак, заставляю брата осесть на колени и продолжаю исповедоваться, смотря на него сверху. — На днях узнал. Я не был в курсе, что наш сын умер. У меня была другая информация. Но именно ради того, чтобы отомстить мне, Доминика согласилась на авантюру под названием «игра в секретного агента». Она специально заставила отца не платить Хмурому и втиснуться в «Спектру». — Что за бред? — он вскрикивает от боли, и я отпускаю его руку. — Ника работает в полиции, она твоя коллега. Я наблюдаю за реакцией парня, мне важно понять, что ему известно и кто среди своих копает под меня. Сава не знает что сказать, а я продолжаю: — Я сначала поверил, они хорошо всё разыграли. Комар носа не подточит. Пока эта зараза не слила мою хату мусорам и не передала адрес сделки. Я специально документы оставил на видном месте. — Теперь я понимаю ее «прости» в автосервисе. — Да она и с тобой рассталась, чтобы ничего не держало. Я еле отвел от нее подозрения у Хмурого. Наворотила она дел, но я не об этом. Я не хочу, чтобы она второй раз вляпалась в это дерьмо, желая мне отомстить. Пусть выбирает сама. — Я бы с удовольствием убил тебя, Боно, но ты мой брат и ты поможешь мне найти Доминику, — на этой ноте он решает, что разговор окончен, и идет на выход. — Сав, — окликаю его, вставая, — я не закончил. Подхожу к нему, разглядывая родные черты. Копия матери. — Есть большая вероятность, что я не выйду из этого дерьма живым. Хочу попросить, чтобы ты кое-что передал Нике, если я сдохну, — я достаю из кармана игрушечную машинку своего сына, показывая ее брату. У нас будет долгий разговор. Глава 48 Ника Я уже семь дней живу у Назара. Он мне сам предложил остаться здесь, пока всё не уляжется. Сказал, что свяжется с Савой и уточнит, как обстоят мои дела, но пока ничего не было известно. Этим же вечером вернулся Вадик с пакетом вещей. Парень протянул мне его со словами, что там есть во что переодеться. За это я ему благодарна. Бегать по чужому дому в мужской рубашке — то еще удовольствие. Я смогла найти общий язык с Назаром, который оказался не таким страшным человеком, как показалось изначально, и с его братом Вадимом. Мужчины оказались братьями и постоянно цапались между собой, пока их никто не видит. Было забавно наблюдать, как младший троллил старшего, у них были свои шуточки, которые поймут лишь двое. Я пыталась понять, почему Ками будет угрожать пушкой Вадику, но не смогла. А признаваться в том, что подслушала, не хотела. Весь сегодняшний день я занимаюсь домашними делами, пока Назар находится во дворе вместе с Игорем. Они хорошо ладят, и у меня появляется немного времени на свои дела: уборку, готовку и мысли о Боно. О любимом я думаю все дни и ночи напролет, окунаясь в тоску и размышления о будущем. Мне страшно спрашивать, что будет дальше, поэтому сейчас я наслаждаюсь общением с ребенком, ставшим для меня отдушиной среди всей серости и страхов. Этого малыша хочется оберегать, заботиться о нем. На улице пока тепло, птицы радуют своим пением, успокаивая расшатанную нервную систему. Не хочется возвращаться обратно в дом со свежего воздуха. Я выхожу во двор, чтобы забрать Игоря, который, как мне кажется, надоел Назару. Мужчины на заднем дворе. Ребенок сидит на коленях Назара, который читает мальчику книжку. Осторожно приблизившись, я замираю, любуясь ими. Боно тоже мог заниматься так нашим сыном. Читать ему сказку, рассказывать интересные истории и качать на качелях, пока я готовлю вкусный ужин. Но некоторым нашим мечтам не суждено сбыться. — Мой папа тоже полицейский, и я буду таким же, как он, — громко говорит Игорь, а я вздрагиваю после этих слов. Он же не знает, что его родителей уже нет в живых. — Хорошие планы, — соглашается с ним Назар, — достойная профессия. Ты будешь ловить преступников, как папа? — Да. Я буду их сажать за лешетку, болоться со злом, и мы с папой будем палтнелами. — Партнерами? — смеется Назар. — Хотел бы я себе такого партнера, как ты. Обещай, что рассмотришь мою кандидатуру? — А ты тоже полицейский? — Игорь с прищуром смотрит на мужчину, и у меня ёкает сердце от такого взгляда. Так часто делает Рома, когда пытается докопаться до истины. Мне всё о нем напоминает, но телефон не дают в целях безопасности, и я не могу позвонить или написать сообщение, чтобы сказать, что со мной всё в порядке. — Я не полицейский, но тебе понравится со мной сотрудничать, — в ответ прищуривается Назар и кривовато улыбается мне, замечая, что я наблюдаю за ними. — Тогда у нас ничего не получится, — безапелляционно заявляет Игорь и спрыгивает с коленей, подбегая ко мне, — мама, я лассказал Назалу, что я буду полицейским. Он хотел со мной лаботать, но я отказал ему. Он же не полицейский, как мы можем лаботать вместе. Плавильно? — Правильно, — подхватывая малыша на руки, шепчу я, борясь со слезами, предательски стекающими по щекам. Он так и зовет меня с первого дня мамой и слушать не хочет, что я не она. Каждое такое обращение доставляет мне моральную боль, и материнский инстинкт дает о себе знать. Я боюсь, что уже не смогу без мальчика. Я жутко привязываюсь к Игорю и не могу себе найти место после слов Назара, что ребенка отдадут в детский дом. Мальчик тянется ко мне, заметно, что ему не хватает мамы, а у меня внутри брешь после смерти моего сына. Прежде я думала, что никогда ее не смогу залатать, но сейчас моя душа словно на своем месте. Будто это мой сын, хоть такое и невозможно. — Ты хорошо ладишь с ним. У тебя есть дети? — я устраиваюсь рядом с Назаром на лавке. — У меня старшая дочь, твоя ровесница, а младшая совсем малышка. — А жена? — я осекаюсь, видя, как взгляд мужчины темнеет и лицо теряет прошлое дружелюбие. — Мы развелись, — стальным голосом цедит Назар и переводит тему, — расскажи о своих родителях. Кто они? — Моя мама умерла семь лет назад, и меня воспитывает отчим. У нас дружная семья, есть мачеха и их сын Пашка. — Тебя воспитывал отчим? — Назар задумчиво протягивает, изучающе смотря на меня. Я ловлю на себе его внимательные взгляды, словно мы знакомы или он мне что-то хочет сказать, но разговора за подобными гляделками не следует. — Да, отчим. Родного отца я не знаю, но очень хочу найти. — Зачем? — Хочу знать, чья кровь течет во мне, плюс интересно увидеть первую и единственную любовь моей мамы. Как напоминание о ней, частичка. — Ты тоже частичка своей мамы, — мужчина облокачивается на свой кулак и прищуривается, продолжая сканировать взглядом, — а как звали твою маму? — Ева, — улыбаюсь я, а Назар опускает глаза в пол, — только не говори, что моего папу зовут Адамом, я вижу, что ты улыбаешься. — Даже не думал так говорить. Просто имя редкое. Говоришь, первая любовь твоей мамы и есть твой отец? — снова устремляет свой взгляд на меня, еще внимательнее ощупывая мои черты. Мне уже неловко находиться под прицельным вниманием, и я вопросительно смотрю на мужчину. Он всё понимает и отворачивается. — Да, первая и единственная. Я часто фантазирую, как он выглядит. Знаю, что у нас глаза одинаковые. Мама всегда говорила, что у меня его глаза. Да и характер папин, упертый, принципиальный… — Мне нужно сейчас отъехать, — Назар встает, не смотря на меня. Я вздрагиваю от холода в интонации и чувствую себя виноватой. Какое ему дело до моих чувств и рассказов о родителях, у него своих проблем полно, а я тут рассказываю… — вернусь вечером. Если что-то будет нужно, проси Вадика помочь, он с тобой останется. Остаюсь с Игорем на лавке и наблюдаю за уходящим Назаром, а когда он скрывается за домом, тоже подскакиваю и иду в дом. По дороге прошу Вадика побыть с ребенком и заскакиваю внутрь. Мне хочется поговорить. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я слышала, что мужчины собираются через пару дней везти малыша в детский дом и, собравшись с мыслями, рискую на разговор. Пройдя на второй этаж я стучусь и захожу к Назару. Он как раз в этот момент одевается. — В тебя стреляли? — удивленно протягиваю, смотря в его изумрудные глаза, хотя и ранее видела эти шрамы. — Да, — коротко отвечает и начинает надевать рубашку. — Это же осколочные, — осмеливаюсь подойти ближе. Моя мама работала в воинской части, а я часто приходила к ней на работу. Видела подобные раны у военных, — ты служил? — Да, любишь мужчин в форме? — ухмыляется, застегивая рубашку. — А кто их не любит-то… Это как образ идеального мужчины. Военный, красивый… — Здоровенный, — улыбается. — Мне всегда казалось, что мой папа военный, — признаюсь, — думала, что у мамы был роман с каким-то контрактником, который погиб потом или уехал и пропал… — Ты пробовала его искать? — застегивает запонки и подходит ко мне вплотную. Запах сандала с табаком бьет в ноздри, заставляя затянуться. Приятно пахнет. — У меня даже имени его нет. Только фото есть, — пожимаю плечами, — не знаю, с чего начинать. — Начни с простого, с города. Ты местная? — Нет, я родилась в Ростове. Там мама жила. Мы много переезжали, словно за нами кто-то гнался, и вот, как я поступила в первый класс, мы осели тут.