Подъезжая к дому, сразу замечаю сгорбленную фигурку Лизы, которая сидит на лавке возле подъезда, обняв себя руками. Увидев мою машину, девушка сразу подскакивает и бросается ко мне. Я успеваю только выйти из авто, как она набрасывается на меня чуть ли не с кулаками. — Они забрали его! Это всё из-за тебя! Это всё ты виноват! — Лиза начинает рыдать и прижимается ко мне. — Я не поняла, как это произошло. Мы играли на детской площадке, а потом темнота. Она похожа на испуганного котенка, который нуждается в защите. Такая же маленькая и беспомощная. — Сейчас как себя чувствуешь? — осторожно спрашиваю, разглядывая ее. Синяков и других повреждений нет. Скорее всего, усыпили. — Ничего не болит? — Душа болит. Ром, поехали в полицию. Напишем заявление, — она жалобно смотрит на меня, ожидая, что я соглашусь. — Нет. В полицию нельзя. Я сам разберусь со всем, — приобнимаю ее здоровой рукой и веду в квартиру. Проходя на кухню, отмечаю приготовленный ужин и разбросанные игрушки сына. Поднимаю с кухонного уголка модельку полицейской машинки и убираю ее в карман. Это любимая игрушка сына. Он везде с ней ходит, странно, что оставил дома, а не взял на улицу. — Что ты будешь делать? — Лиза не может найти себе места, и я её понимаю. Мне тоже нелегко. — Ждать, — выдавливаю из себя. — Ждать?! Чего?! — возмущенно восклицает, с ужасом смотря на меня. — Пока со мной свяжутся, — мне сложно обсуждать с ней свои действия и ещё труднее сказать, что ей нужно уехать. Но договорить придется, — сегодня ночью за тобой приедут. Ты уедешь к себе домой. — Что значит, уеду к себе домой? — растерянно бормочет девушка. — Ты всё правильно услышала. Потом я тебе позвоню. Оставаться в городе тебе опасно. — Я не уеду, — утвердительно произносит Лиза, бросая мне вызов. — Уедешь. Или я насильно тебя вывезу. Я решу свои проблемы и свяжусь с тобой. — Проблемы?! Твой сын неизвестно где и ты так спокойно говоришь! — ее прорывает. — Ты не человек, Ром! Ты монстр! Как ты можешь быть таким спокойным, когда речь идет о котенке?! — Ты предлагаешь мне рыдать рядом с тобой? Я сказал, ты уезжаешь, я сам решу этот вопрос. В этот момент у меня звонит телефон. Мы оба замираем. Номер мне неизвестен. Беру трубку, ожидая новостей. — Ника? — удивляюсь, слыша голос Люцика. — Ты плачешь? Я приеду, жди. Кладу трубку, попадая в плен злобного взгляда. В васильковых глазах плещутся обида, ненависть и ревность. — Ника? — она начинает хватать ртом воздух. — Сейчас приеду? То есть вместо того, чтобы искать сына, ты поедешь к своей шлюхе? — Угомонись, — цежу угрожающе. Я не позволю, чтобы Люцика кто-то так называл. — Я не угомонюсь. Может, это твоя тварь украла его? Специально, чтобы отомстить? Или вы вдвоем это придумали, чтобы отобрать у меня мальчика? — Ты в своем уме, женщина? — возмущаюсь, повышая голос. — Я в своем. А ты нет, если едешь к ней в такой ситуации! Я говорила, что не позволю этой мрази отобрать его! — Успокойся, Лиза. Не зли меня. — Это всё она. Я всё поняла! Как я раньше не догадалась? Как только она появилась, сразу появились эти люди, вынюхивающие про нас, и потом котенка украли! Точно… Это всё она… Ника… — глаза девушки загораются безумным огнем, и она начинает ходить кругами по кухне. — Ты бредишь, — качаю осуждающе головой. Мне не нравится ее выводы, не хватает еще, чтобы она что-то натворила в порыве эмоций. — Нет… Я не брежу. Дай мне телефон, я из нее душу вытрясу. Отдай телефон, — она протягивает руку, — давай аппарат. — Мы закончили. Ты сегодня уезжаешь, — отрезаю, собираясь выходить. — Я не уеду. Я хочу поговорить с твоей шлюхой! — рявкает в отчаянии Лиза. — Еще раз назовешь ее шлюхой, я за себя не ручаюсь, — тихо говорю, сжимая руки в кулаки. — Шлюха. Я уничтожу твою шмару. Сделаю так, что она будет страдать, а ты будешь видеть всё это и знать, что это вам за ребенка, — девушка продолжает меня злить, и я поддаюсь на провокацию. Подхожу к ней вплотную, хватая пальцами за лицо. Лизе больно, но мне плевать, ей следует прийти в себя. — Еще раз назови ее шлюхой, и я отправлю тебя на панель. Ты будешь работать с самой извращенной аудиторией и радоваться, если число клиентов в совокупности за один сеанс — только двое. — Твоя Ника — шлюха, и я ее уничтожу, — шипит девушка, не понимая, что я тоже на грани. Я не бью женщин, но сейчас не сдерживаюсь. Лиза с визгом отлетает к раковине, хватаясь за лицо. Я только оскаливаюсь, увидев на ее губах кровь. Я бы язык ей вырвал, но это уже другая статья, а у меня их и так целая коллекция. — Сегодня ты уезжаешь. Если приблизишься к Нике, я сказал, что с тобой будет. Глава 42 Ника Мне срочно нужно услышать его голос. Просто услышать его на том конце провода, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Иначе я с ума сойду. Повинуясь своему желанию, я спускаюсь на кухню, осматриваясь по сторонам. Мой телефон отобрали, договориться с охраной не вариант. Сразу передадут Хмурому, и тогда мне несдобровать. На кухне я обнаруживаю Иру, которая чистит картофель для ужина. Рядом с ней лежит телефон с тихо играющей музыкой для создания атмосферы. — Ир, — зову ее, не сводя глаз с заметного аппарата в ярко-желтом чехле, — я могу к вам обратиться? — Конечно, Ник. Что такое? — мне нравится она. Простая, тактичная и искренне дружелюбная. Женщина с добрыми, карими глазами и каре русого цвета, пожалуй, ровесница моего отца. — У меня в комнате огромный паук. А я с детства страдаю арахнофобией. Можете его убрать, срочно? Я с ума сойду, — я с ходу придумываю эту историю, про себя молясь, чтобы женщина мне поверила. — Очень большой? — Ирина сочувственно на меня смотрит, а я киваю. — Говорят, у страха глаза велики. Пойдем, покажешь мне паука своего. — Я не пойду. Я тут останусь. Вы его выбросите, прямо из окна, чтобы он точно не вернулся. А я тут буду, картошку почищу, — я отбираю у нее нож и начинаю срезать кожуру с овощей, — я все сделаю, что скажете, только уберите эту тварь. Он прямо над кроватью, на стене. — Ладно, — соглашается женщина и вытирает руки о фартук, — чисть пока картофель, я быстро. Потом чай с тобой попьем. Ты бледная такая. Неужели так пауков боишься? Как только она выходит из кухни, я хватаю телефон и дрожащими руками набираю номер Боно. Его легко запомнить. Как только Рома забил его в память моего телефона, как молитву читала эти цифры, запоминая их последовательность. Мучительные гудки. Он долго не берет трубку и, когда я уже отчаиваюсь, наконец отвечает. — Ром, — я сразу начинаю всхлипывать и уже не могуничего сказать. Он жив, главное, что он жив. — Ника? Ты плачешь? — Нет, — вру, хлюпая носом. — Где ты сейчас? Там же? — Да. — Я сейчас приеду. Ира возвращается и, увидев мое заплаканное лицо, думает, что это всё из-за паука. — Я выбросила паука в окно. Больше его нет, — успокаивает меня женщина, прижав к себе, как дочь. Я делаю вид, что верю ей, но мне-то известно, что паука не было. Скорее всего, домработница потратила эти двадцать минут на поиски восьмилапого и, не найдя, решила меня успокоить. Стыдно обманывать старших, но я честно почистила весь картофель для ужина, поэтому считаю, что мы квиты. Через пятнадцать минут мы начинаем пить чай, тут на кухню заходит охранник. — Доминика, тебя там спрашивают. Я сразу вскакиваю, но замечая удивление в глазах Иры, останавливаюсь и спрашиваю: — Кто меня может спрашивать? — Боно. Ты видела его, он приезжал. Иди давай, он не кусается. Меня выпускают за ворота, где я вижу машину Ромы и торопливо в неё сажусь. Как только оказываюсь внутри, сразу попадаю в родные руки, которые прижимают меня к себе и начинают нежно гладить по волосам.