‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 1 — Отпусти меня, что ты вообще себе позволяешь? Урод! — тщетно пытаюсь вырваться из цепкой хватки старлея, который невозмутимо тащит меня по длинному коридору. Парень не обращает внимания ни на мои мольбы, ни на попытки его укусить и ударить ногой. С моим ростом в 155 см и весом пушинки все попытки нанести ему увечья схожи с ласковыми поглаживаниями. Дотащив меня до одного из кабинетов, он буквально швыряет мою тушку внутрь, заходя следом. Я хочу броситься на него повторно, но вытягиваюсь струной, потому замечаю на себе тяжелый взгляд Валерия Дмитриевича, полковника МВД. Мужчина сидит за столом в своей привычной нахмуренной позе, прокручивая между пальцами ручку. Осознание того, куда меня доставили, сразу парализует тело, и я замираю, отстав от парня. — Товарищ полковник! — старлей выдыхает, понимая, что я больше не буду на него кидаться. — Вот, поймал. Битой пыталась машину разбить. Он проходит к столу своего начальника и протягивает ему ту самую биту, с которой полчаса назад поймал меня. С этого, собственно, всё и началось. Наблюдая за своим орудием мести, я недовольно морщусь и поджимаю губы. Перебирая пальцами русые волосы, судорожно думаю о последствиях. Такого поворота я, собираясь на дело, не ожидала. Не думала, что банальная месть декану нашего института закончится задержанием и приводом к самому полковнику. — С битой? — полковник удивленно осматривает положенный перед ним предмет и снова переводит взгляд на меня: — Фрязина, ты что, охренела, что ли, совсем? Ты чего творишь? Ты серьезно собиралась тачку нашего Ивана Михайловича этой штукой раскрошить? — Серьезно! — без приглашения опускаюсь на деревянный стул, закидывая ногу на ногу. Терять мне уже нечего. Если привели сюда, значит, дела мои плохи. Сейчас припишут всё что можно и отправят отдыхать. Ну Иван Михайлович, жучара! Видимо, эмоции отчетливо читаются на моём милом личике, потому что Валерий Дмитриевич, на мгновение замешкавшись, приказывает старлею оставить нас наедине. Когда мы остаемся тет-а-тет, он уже более спокойно обращается: — Доминика, за что ты его так? Не поверю, что скучно стало. Ты же лучшая на потоке была. Что между вами произошло? — А вы поверьте, товарищ полковник. Даже такой, как я, иногда бывает скучно и хочется куда-то сублимировать свой гнев. Вру. Не буду же рассказывать, что этот урод откровенно клеился ко мне, а когда я отказала, отчислил с последнего курса. Я пять лет посвятила учебе, у меня даже ни одной четверки не было, и из-за того, что очередной похотливый индюк положил на меня глаз, всё потеряла. Нужно было не машину ему крушить, а самому по лысой башке настучать или по яйцам, чтобы вообще о девушках не думал. — И как, помогает? — полковник кивает на биту. — Не успела узнать. В интернете писали, что средство безотказное. — Не врали, помогает, — протягивает Валерий Дмитриевич, — но только ты сама знаешь, какая это статья? А зачем тебе лишние проблемы? Если так нужно справиться с негативом, лучше бы пошла на стройку и посуду там побила. Или в тир, дело как раз полезное. — Это уже неважно. Я уже нажила себе лишние проблемы, — устало вздыхаю, кусая губы, — что со мной дальше будет? Полковник хитро прищуривается, откинувшись в кресло. Цепко прощупывает меня черными, как смоль, глазами, но я выдерживаю эту паузу и взгляда не отвожу. — Я знаю, что между вами произошло, — наконец начинает он, — и мне нравится, что ты не пошла жаловаться, а решила разобраться с ним сама. Ты настоящий боец, Доминика Фрязина. Несмотря на то, что ты такая миниатюрная, в тебе стальной стержень… — Ближе к делу, начальник, — цокаю языком, невежливо прерывая мужчину, который запнулся от моей наглости, — я прекрасно знаю, что меня сюда не из-за неразбитой тачки привели. Вам что-то нужно. Говорите или уводите меня в камеру. — Ты свой блатняк оставь для другого случая, тебе не идет! Но раз ближе к делу, значит, буду краток. Я предлагаю тебе работу, Фрязина. Если успешно выполнишь порученное задание, восстановлю на учебе. — Что за работа? — осторожно спрашиваю. Я не ослышалась? — Я не рекрутер, Фрязина! Ты забыла, где находишься и кто перед тобой? — мужчина хмыкает, а потом резко становится серьезным, достает из ящика стола синюю папку и толкает ее ко мне. Поднявшись, я подхожу к столу. Читаю содержимое, периодически с непониманием косясь на полковника. Тот ничего не говорит. Терпеливо ждет, пока я ознакомлюсь. — Вы мне предлагаете внедриться к Хмурому? — наконец до меня доходит. — Именно так, Доминика. — Но почему именно я? — Неправильный вопрос, Фрязина. Ответ заставляет задуматься. Склонив голову набок, привычно тащу руку ко рту. Дурацкая привычка: когда усиленно думаю, начинаю поедать кожу на боках больших пальцев. Могу до мяса распотрошить, даже не заметив. — Хорошо, — рассуждаю вслух, начиная наматывать круги по кабинету, — я лучшая на потоке, умею логически мыслить и эмоционально устойчива. Обладаю великолепной пластикой, а Хмурый владеет стриптиз-клубом. Но всё равно я не понимаю, почему вы решили, что мне это интересно? Зачем мне рисковать своей шкурой, направляясь в «Спектру», где меня заставят работать стриптизершей или хуже — проституткой? Я с легкостью могу на следующий год поступить заново в институт — и всё. Или согласиться на условия Ивана Михайловича. Дать разок декану — и дело с концом, а не пропускать через себя толпы в «Спектре». Договорив, подхожу к столу и, облокотившись на него, хитро прищуриваюсь: — Товарищ полковник, тут не хватает пары листочков. Ведь в них ответ на вопрос, не так ли? Хмурый — главная фигура криминального мира нашего города. В народе его зовут Ванькой Хмурым. Жестокость, тирания, желание власти. Он контролирует всё и вся в этом городе. Девочки? Без его разрешения не откроется ни один бордель и ни одна шлюха не встанет на трассе. Наркотики? Начать барыжить можно только под контролем Хмурого. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Любой бизнес крышует тоже Ваня. И плевать, хочешь ты работать под его крылом или нет. На нет и суда нет, как говорится, а также бизнеса и твоей жизни при худшем раскладе. Тех, кто отказывался платить, Хмурый поучает. Передает им привет в паре с клеймом от раскаленного прута. Больно, эффектно, незабываемо. Достаточно послушать историю своего коллеги, решившего проявить самостоятельность, чтобы самому принести деньги. Никто не хочет идти наперекор. Даже полиция и та не лезет, куда не просят, и Хмурый чувствует свою безнаказанность, платя кому нужно за свои вольности. Правая рука Хмурого — Роман Боно, один из самых отмороженных типов города. Нагл, амбициозен, эгоцентричен и очень опасен. Для него нет ничего святого, и он не знает таких слов, как жалость или любовь. Про него ходят легенды, но никто не знает, откуда появился этот ублюдок и какое прошлое скрывает. Всё, что известно на текущий момент, — это то, что он помогает Хмурому держать весь город в страхе и заправлять всеми незаконными отраслями в области. Все криминальные делишки проходят через Хмурого, а значит, и через Боно. Страшнее Хмурого только Назар Волков, о котором я тоже наслышана. Говорят, тот является лидером преступных группировок и постепенно убирает неугодных. Полгода назад весь город был на кипише от истории, как это чудовище взорвало территорию с кучей людей, среди которых был известный криминальный авторитет Захар Сафаров. После этого Хмурый сильно нервничал, опасаясь, что Волков доберется и до него, но пока что он продолжает работать и строить свои правила. Некоторые говорят, что Назар — тиран, но на его территории нет такого беспредела. У него свои принципы, но он не заставляет ему платить насильно, к нему приходят за помощью. Лучше бы Волков добрался до Хмурого и завалил его вместе с Боно, не пришлось бы сейчас переживать и думать, как их устранить. Я не понимаю, почему полковник решил, что мне захочется самовольно попасть в логово лютого зверя, рисковать своей жизнью. Читая, вижу, что в документах нет упоминания про Романа Боно и нумерация страниц нарушена. А по всей логике вещей, информация о нем также должна быть в этом деле. Пытливо смотрю на Валерия Дмитриевича, который довольно улыбается, одобрительно качая головой. — Ты права, Никочка, тут не хватает пары листочков про Романа Боно. И именно из-за этого мужчины ты захочешь участвовать в этом деле, потому что, как никто другой, подходишь на эту роль. — Что такого в этом Боно? — я никогда не видела фотографий этого типа и особо не любопытствовала на его счет. В интернете пыталась найти, но ни одна камера не смогла зафиксировать ублюдка. — А ты посмотри и всё поймешь сама, девочка же смышлёная, — мужчина небрежно бросает мне бумаги, среди которых я сразу вижу фотографию. Не нужно вглядываться, чтобы узнать изображенного на ней человека. — Это и есть тот самый Роман Боно? — чувствую, как кровь приливает к голове. Чтобы не упасть от головокружения, сажусь на стул, держа в руках снимок, с которого на меня хищно смотрит до безумия красивый подонок, испортивший четыре года назад всю мою жизнь. Прямо вылитый Джерард Батлер, только в русскоязычной версии. Такие же серые глаза, смотрящие вглубь тебя, прямой породистый нос, четкие очертания скул с небрежной щетиной. Она ему до безумия шла. И эти губы… Я помню их чувственный изгиб, который выбивает из головы все мысли, кроме одной: желания ими обладать. Он ничуть не изменился. Разве только постригся короче. На момент нашего знакомства у него был модный боб, а сейчас — короткая мальчишеская стрижка, которая придает ему еще более хищный вид. Мы хорошо знакомы с Ромой, только до сих пор я не была в курсе, что это тот самый Боно, о котором последние полгода так много говорят в городе. Тогда я не знала его фамилии и того, кем он является. Мне это было попросту неинтересно, ведь я по уши влюбилась в обаятельного красавца и готова была на всё, лишь бы он был рядом. Фотография погружает меня в прошлое, вырывая из памяти обрывки того времени. Мы встретились четыре года назад в Ростове, куда я приехала с подругой Настей. Тем летом проходил карнавал, на который Настюха уговорила меня пойти. Как сейчас помню свой костюм Люцифера, в котором прошлась по набережной. Именно там встретила самого настоящего черта в красном плаще, в которого влюбилась с первого взгляда. Между нами вспыхнула искра, перешедшая в месяц бурного романа, навечно запечатлённый в памяти. Мой любимый представился Романом и без предупреждения пропал со всех радаров ровно через 30 дней. Как раз после того, как я оставила ему послание в виде теста на беременность с двумя полосками. Мне казалось, что он будет рад такому сюрпризу, но мужчина не оценил новость и сделал ноги. Несмотря на обиду и боль, я оставила ребенка. Девять счастливых месяцев, в которых я представляла, как сын будет похож на своего отца. Пусть сам подонок свалил, но у меня будет свой мужчина, которого я смогу воспитать достойно. Но мечтам не суждено было сбыться: тяжелые роды, испуганные лица врачей, экстренное кесарево и долгие отходняки с требованиями показать малыша. Только спустя два дня отец признался мне в том, что мой сын умер через два часа после рождения. Я с трудом пережила эту новость и возненавидела Рому еще сильнее. За то, что его не было рядом, когда жить не хотела. Мне хотелось, чтобы он тоже испытал всю боль, которую я переживала долгие месяцы и до сих пор не смогла с ней смириться. А он даже не соизволил узнать, как у меня дела и кого я родила. Жажда мести жила во мне все эти годы и сейчас, когда мне показали фото Боно, она пробудилась вновь. — Вы знаете всё, да? — цежу сквозь зубы. — Вы в курсе, что между нами было, да? — Конечно, Ника. И я уверен, ты захочешь отомстить этому ублюдку и помочь нам его взять. Глава 2 Очень сложно оказалось уговорить отца поддержать меня. Папа несколько дней держал оборону, не соглашаясь на мои просьбы. От него требовалось банальное: перестать платить Хмурому. — Ты с ума сошла, Ника? Ты знаешь, что с нами будет, если я не заплачу ему? Он же придет к нам так же, как к другим, и передаст мне привет. А если с тобой что-то случится? Я же не переживу этого! — Папуль, всё будет хорошо. Нам нужно перестать ему платить, чтобы он обратил на нас внимание, и потом, когда Хмурый придет в автосервис, ты отдашь ему меня в счет оплаты долга. — Что? — отец хватается за сердце. — Ты точно в своем уме? Как я могу отдать тебя за долги, Ника? — Пап, — я беру его за руку и целую, — просто доверься мне. Всё будет хорошо. Это, в конце концов, моя работа. Мне нужно туда попасть. Но важно всё сделать так, чтобы никто не заподозрил подвох. Он переживает. После того, как умерла мама, отец воспитывал меня один. Несмотря на то, что папа женился второй раз и у него родился долгожданный наследник и мой любимый сводный брат Павлик, он любит меня и очень обо мне заботится. И папа не может отказать, когда я умоляюще смотрю на него, рассказывая, как мечтала работать в полиции, а теперь у меня появился реальный шанс. Конечно же, я не говорю об истинной причине своего рвения к этому делу. Отец не в курсе, что именно с Боно я крутила роман в Ростове. Имени этого паршивца не знал никто, кроме меня. Я сохранила эту тайну, дожидаясь нужного момента. И он настал. — Твой Сава меня закопает, — обреченно качает головой папа, сдаваясь. С Савой сложнее всего. С ним мы встречаемся последний год, но Валерий Дмитриевич сказал, что придется расстаться или ничего не получится. Мой парень служит в полиции и ни за что не согласится на мою авантюру. И я могу его понять. Поэтому вопрос моих отношений приходится решить кардинально. Это самая сложная часть, потому что рядом с Савой мне очень хорошо. В отличие от Боно, он бы никогда от меня не отвернулся, всегда заботлив и нежен со мной. Сердце обливается кровью, но другого варианта нет. За день до запланированного расставания я пересматривала фотографии, где мы были вместе с Савой, и когда парень вернулся с работы, не могла на него налюбоваться. Нас называют Слон и Моська.