Эрик стоял у парапета, лицом к заливу и спиной к многоэтажке. Дом за его спиной был элитный, выстроенный на сопке. Индивидуальный проект, почти тридцать этажей, «с крыши Японию видно» – шутили жильцы. Внизу, в стилобате (Эрик любил редкие слова) – магазин, детский сад, ресторан, ещё всякое-разное. И территория вокруг была ухожена, обнесена забором, а у въездов-шлагбаумов сидела охрана. Впрочем, забраться внутрь труда не составило. В этом доме жил одноклассник, лазейки Эрик знал. Он перемахнул через забор (в темноте никто его не заметил), побродил немного по территории. Стрелка компаса в голове дрожала, указывая путь. Качели… Песочницы… Клумбы… Альпийская горка со скамейками вокруг… Под конец Эрик вышел к парапету, ограждавшему двор. Сразу за каменной стенкой вниз обрывался крутой склон – чтобы закончиться крышами, улицами, светофорами. Опёршись локтями на парапет, глядя на ночной город, Эрик замер. Залив, мосты, корабли – всё перемигивалось разноцветными огнями, жило, дышало, двигалось. Наверное, есть ещё такие города, которые ни на миг не засыпают, но это мегаполисы: Москва, Лондон, Токио… Владивостоку с ними не сравниться, но он у моря, а море всё умножает на себя. Как и ночь. Эрик достал из кармана джинсовой куртчонки пачку сигарет и зажигалку. Курить было немодно, если кто-то из ребят и баловался – то вайпом или электронными сигаретами, да и то предпочитали без никотина. Со смесями, которые порой кумарили совсем не по-детски, но без никотина, потому что никотин – яд. Поэтому Эрик и курил табак. Редко, потому что до конца не понимал этой привычки, да и расстраивать родителей не хотел. Но уж если требовалось в компании чем-то занять руки и потянуть с ответом, то доставал сигареты. Сейчас не было нужды ни перед кем рисоваться. А вот сигарету достать захотелось. Эрик даже насторожился – уж не пристрастился ли он к табаку всерьёз, не стал ли настоящим курильщиком, что позволительно лишь дедам и работягам. Но мысль эту отложил на потом. Закурил, втянул дым, закашлялся. Смотрел на залив, временами припадая к сигарете и невольно горбясь, как на улице, чтобы со стороны сложнее было разглядеть лицо. Зачем он сюда пришёл? Ну не к однокласснику же в гости. И не потому, что его так расстроила случайно подслушанная правда. Чихать он на это хотел. Он уже взрослый, у него своя жизнь. Так зачем он сюда пришёл? – Эй, пацан! В спину Эрику упёрся лучик фонарика. Он обернулся – свет мазнул по лицу, заставив прищуриться, но тут же ушёл вниз. – Ещё и сигареты куришь, – произнёс голос с возмущением. Теперь Эрик разглядел говорящего: немолодой мужчина в мешковато сидящей на нём форме охранника. Видимо, обходил территорию. – Кто такой? – спросил охранник. Впрочем, без особого напора. То ли Эрик показался ему не слишком отталкивающим представителем молодёжи, то ли охранник не был уверен, что у Эрика нет прав тут находиться. – В гостях был у друга, – сказал Эрик. – Миша Пак, из девятого «А». Засиделись. Вышел покурить, у них дома нельзя. – Это какой Миша? С третьего подъезда? Эрик напряг память. У Пака он и был-то раза два всего. – Нет, из первого. – Кореец, да? Тёмненький такой? – продолжал допрос охранник. – Да он и не похож-то, – сказал Эрик. – У него только дед кореец. Охранник счёл проверку пройденной. Опустил фонарик в землю, подошёл ближе и картинно погрозил пальцем. – А курить зачем? Уж если невтерпёж – вон у нас место для курения во дворе! – Извините, тут вид красивый, – вежливо ответил Эрик. – Молодёжь, – вздохнул охранник. – Иди-ка ты домой. Или к другу своему. И не хулигань. Всё было нормально. Эрик отболтался, охранник попался вменяемый, не собирающийся устраивать скандал. Можно было спокойно уйти. И вернуться домой. Или отправиться бродить по городу. Вместо этого Эрик оттолкнулся руками от парапета и запрыгнул на него. Выпрямился. Дурацкая недокуренная сигарета обожгла пальцы – он уронил её, и окурок крошечной кометой унёсся вниз. – Ты чего! – ахнул охранник, шагнул было к Эрику, но замер. – Ты чего, чего? Я же тебя не гоню! Кури на здоровье! Хочешь – сам с тобой покурю? Парень, тут высоко! Парень! – Знаю, – зачарованно сказал Эрик, глядя вниз. – Высоко. Стрелка компаса колотилась в голове, указывая путь. – Я пошёл, – сказал Эрик и прыгнул. Оттолкнувшись ногами, будто от бортика бассейна. * * * Виктор сидел на кухне и ел яичницу. Занятие более чем мирное, но сейчас господин Дракон ухитрялся даже жевать воинственно. В какой-то момент он поморщился, запустил пальцы в рот и достал солидный кусок скорлупы. Укоризненно посмотрел на Тэль. Спросил: – Ну что, опять? – Это не я, – сказала Тэль миролюбиво. – Это Нотти готовила. Но вообще-то кальций полезен, при каждой смене облика ты его теряешь. Виктор отодвинул яичницу. Взял стакан молока и осушил залпом. Сказал: – Лучше бы научила дочь нормально готовить… – Она хорошо готовит. Лучше, чем я в её возрасте. – Зато ты в её возрасте… – Что я в её возрасте? Дай-ка вспомнить… Танцевала в стриптиз-шоу у гномов – лет десять подряд. Прогнали – я же не росла. Потом в шайке жуликов резала кошельки. Лет пять. Надоело. Потом была подручной у мелкого мага Воды, тоже жулик был ещё тот, он меня выдавал за дочь – очень удобно, опять же, я всё время была милой юной девушкой. Когда маг состарился, выдавала себя за его же внучку… Да не хлопай ты глазами, я рассказывала! Он парней любил, а со мной был и впрямь как добрый дедушка. Наверху, в комнате Нотти заиграла музыка – дочка поставила пластинку. Виктор молча прошёл к леднику, достал кувшин с молоком. Вернулся за стол и мрачно сказал сыну: – Всеволод, ты бы не грел уши… – Будто что-то новое слышу, – дерзко заметил сын. – Мама сто раз рассказывала, как после изгнания нашего рода пришла в себя на берегу. Мало что помнила и умела. И много лет просто жила, потому что Единороги – они всегда ждут Драконов. А потом почувствовала тебя и за тобой пошла. – И про гномов и жуликов рассказывала? – недоверчиво спросил Виктор. – И про этого… мага? – Тебе надо было чаще заходить к детям перед сном, – сказала Тэль. – Конечно! Там были очень весёлые истории. И поучительные! Виктор поперхнулся, взмахнул недовольно рукой, но смолчал. – А ты сам в шестнадцать лет был паинькой? – продолжала Тэль. – Не ухлёстывал за девчонками, не гулял ночами? – Не гулял! – сказал Виктор. – Ну… почти. А ухлёстывать ухлёстывал, и именно поэтому… – Двойные стандарты, – сказала Тэль. – Юношам гулять можно, девушкам нельзя. – Да потому что я знаю, чего там на уме у этих юношей! – взревел Виктор. – Потому и двойные стандарты! Вон, Сева захочет пойти гулять на эти… ярмарки хреновы… праздники плодородия селянские… пускай идёт! – Очень надо! – возмутился Всеволод. – Не спать всю ночь, чтобы потом за тобой гонялись старшие братья и папаши! Эти папаши вообще ненормальные, можно подумать, от обнимашек и пары поцелуев за кустом их дочка превратится в тыкву! Тэль расхохоталась, глядя на медленно пунцовеющего Виктора. Всеволод сообразил, в чём дело, с редкой для него быстротой. – Ну я пошёл, потренируюсь в воздушной магии! – выпалил он и выскочил из дома. – Меня тут хоть кто-нибудь уважает или нет? – возопил Виктор. – Дочь дерзит! Жена смеётся! И даже сын-наследник глумится! Тэль подошла и обняла его.