Керри закрыла глаза. Твою мать. — Фалько. — Она посмотрела на него. — Я не уверена, что мне вообще следует допрашивать ее. В данный момент мое участие может поставить под угрозу все дело. После того, что я сделала… — Стой. Она нахмурилась в ожидании продолжения. — Там не было никакого тела. — Что? — Она уставилась на него, слишком уставшая и сбитая с толку, не в силах понять, что он говорит. — Я съездил в лесной коттедж, и в гостиной был полный порядок. То есть абсолютный. Ни тела, ни крови. Ничего. Я проверил кухню, вышел на задний двор и осмотрел дом. Ничего. — Этого не может быть. Я убила его. Он умер. И кровища хлестала во все стороны. Ты меня слышишь? Подонок точно был мертв. — В отсутствие трупа это не имеет значения. Черт! — Ты поехал туда, чтобы прибраться? — Ее охватил иррациональный гнев. — Да?! — Она совершенно не хотела впутывать Фалько и тащить его за собой в тюрьму. Твою мать. Мало того что Тори придется расплачиваться за ее грехи… — Девлин, говорю же тебе, там уже было все убрано, когда я приехал. Керри не знала, верить ему или нет. — Мне все равно надо будет отчитаться. Если ты говоришь правду, то я понятия не имею, что там произошло, но я точно знаю, что там был труп. И это я его убила. — Будь она умнее, ей следовало бы отступить и позволить Фалько закончить эту историю. Но Керри вдруг поняла, что не может так поступить. Каких бы ошибок она ни наделала, она сама должна была разобраться с последствиями. Ради Амелии. — Не торопись, — сказал Фалько. — Давай сначала посмотрим, как будут развиваться события. Керри не понимала, какое это имело значение. Рано или поздно кто-нибудь заявит о пропаже Йорка. У него была дочь. Партнеры в фирме. Она снова закрыла глаза. За последние тридцать шесть часов это дело просто взорвалось открытиями. Пострадала ее семья. Пострадала она сама. По крайней мере восемь человек, причастных к делу, помимо Йорка, были мертвы. Сьюзан Томпсон, Нил Рамси, а также Дэниел и Темпест Эбботт, и еще Джои Китон. И Амелия. Милая Амелия. Рана в сердце Керри снова закровоточила. Прибыв в больницу, они узнали, что в деле появилась как минимум еще одна жертва. Когда арестовали Тео Томпсона, он настоял на том, чтобы ему позволили связаться с отцом, поскольку он не смог дозвониться до своего адвоката, Льюиса Йорка. Ти-Ар Томпсон также не подошел к телефону, так что к нему домой послали полицейского, чтобы он привез его в участок. Полицейский обнаружил широко распахнутую дверь и мертвого старика, лежащего у подножия лестницы. Судмедэксперт считал, что Рамси был буквально раздавлен между двумя машинами. На задней части «Лексуса», принадлежавшего Сьюзан Томпсон, были обнаружены повреждения. Следы посторонней краски свидетельствовали о том, что между ее автомобилем и машиной Рамси, вероятно, произошло столкновение. Результаты экспертизы должны будут подтвердить это. Последнее сообщение, которое получил Рамси, было от Сьюзан Томпсон с требованием встречи. В данный момент Керри и Фалько считали, что кто-то — возможно, Тео Томпсон, или Кит Бельмонт, или Села Эбботт — решил подчистить концы в этом деле. Это должен быть кто-то из них. Все остальные мертвы. Проблема заключалась в том, что у Бельмонта железное алиби, Села на тридцать первой неделе беременности, а Томпсон пока что так и не заговорил. — По-моему, можно смело считать, — пробормотал Фалько, — что все, кто имел какое-либо отношение к тому, что случилось с Амелией, а также матерью и сестрой Селы, получили по заслугам. Ну, может быть, кроме Тео. — Этот свое получит, — сказала Керри. Уж она позаботится о том, чтобы он оказался за решеткой. Дверь в палату Селы открылась, и Бельмонт высунул голову в коридор. — Вы можете войти, — объявил он. — Но ей нельзя перенапрягаться — это условие врачей. Керри не сочла нужным ему отвечать. Она пошла в палату, Фалько — за ней. По дороге Керри выкинула пустой стаканчик из-под кофе в мусорную корзину, стоявшую у двери в ванную. Села Эбботт встретила их полусидя, голова ее покоилась на высокой подушке. Ее бледность особенно выделялась на фоне зеленой ночной рубашки. Оба запястья у нее забинтованы. Одеяло, покрывающее ее, аккуратно заправлено. — Села, — Бельмонт подошел к кровати, — как я уже говорил, на любой неудобный вопрос ты можешь не отвечать. Тебе многое пришлось пережить, так что не пытайся сразу рассказать обо всем. Она кивнула. — Я готова дать показания. Керри пододвинула поближе к Селе специальный стол, на который обычно ставится поднос с едой, и положила на него диктофон. Включила его, назвала всех присутствующих и напомнила Селе о ее правах, прежде чем предоставить ей слово. — Назовите свое имя, и после этого вы можете сообщить нам то, что хотели. По мере вашего рассказа у нас могут возникнуть вопросы. Она снова кивнула. — Меня зовут Села Эбботт. Рано утром в среду, шестого июня, в наш дом проник человек. Я не знаю, откуда он взял пароль от нашей сигнализации, но он его знал. Этот человек застрелил моего мужа, а потом застрелил мою подругу, Кэрол Лофланд. — Женщину, выдававшую себя за Жаклин Роллинс, — пояснила Керри. — Да. Она была близкой подругой моей матери, и в общем-то она заменила мне мать после ее смерти. Я привыкла во всем на нее полагаться. Я нуждалась в ее присутствии — нам было проще представить ее как мою мать. Не то чтобы очевидное решение, но — ладно. Села замолчала на минуту, ожидая, не появятся ли у Керри вопросы, потом заговорила снова: — Этот человек силой вытащил меня из дома и привез в коттедж в лесу. Связал и оставил там. — Она подняла руки, демонстрируя забинтованные запястья. — Раз в день появлялся какой-то другой человек и приносил мне еду и воду. Время от времени он опустошал ведро, которое мне пришлось использовать вместо туалета. — Вы узнали кого-то из этих двоих? — спросил Фалько. Села кивнула. — Я не уверена насчет первого. Но человека, который приносил мне еду, — да, я узнала. Его зовут Льюис Йорк. У Керри все похолодело внутри. — С того момента, как преступник проник в ваш дом, видели ли вы кого-нибудь еще, помимо этих двоих? Села посмотрела на Керри. — Нет. Но сегодня ранним утром, перед тем как мне удалось сбежать, я слышала какие-то голоса и звуки борьбы. В какой-то момент мне показалось, я услышала выстрел. Очень громкий. После выстрела все снова стало тихо, тогда мне и удалось сбежать. Все это время я старалась перетереть веревки на руках и ногах. Как удобно. Керри рассмеялась бы, если бы не опасалась, что в словах Селы, возможно, есть доля правды. Она должна была там быть. Если она на самом деле не слышала ни голосов, ни звуков борьбы, ни выстрела… откуда она могла об этом узнать? — После того как вам удалось освободиться, — осторожно спросила Керри, — вы видели еще кого-нибудь? Чью-то машину? Что угодно? Села покачала головой. — В доме было тихо. Словно человек, державший меня в заложниках, вдруг неожиданно исчез. Я успела дойти до перекрестка Каньон-лейн и Шейдс-Крест, прежде чем кто-то остановился, чтобы мне помочь. Керри стало жутко. Без сомнения, Села имела в виду лесной коттедж Йорка… тот самый, где Керри его застрелила. — А что насчет того, другого? — спросил Фалько. — Тот, который увез вас из вашего дома? — Я не знаю, как его зовут, но мне приходилось видеть его раньше. — Она посмотрела на Бельмонта. — В вашем офисе. Это был тот сыщик, который, как вы говорили, мог нам помочь докопаться до правды. А еще он использовал мою подругу, Амелию Своннер. Услышав имя племянницы, Керри почувствовала новую боль в сердце. Было видно, что Бельмонт пришел в ужас от слов Селы, но сохранял молчание. — Как вы с Амелией стали подругами? — спросила Керри. Ей нужно было знать все. — Когда мистер Бельмонт согласился помочь нам с Беном выяснить, что же на самом деле произошло с моей сестрой, я была ему так благодарна. Этот сыщик предположил, что, возможно, Амелия сможет нам помочь, поскольку она работала на Йорка. Я привлекла ее в качестве помощницы на одно из моих благотворительных мероприятий, и мы подружились. В какой-то момент я рассказала ей свою историю, и она захотела помочь. Она была так взволнована. — По щеке Селы потекла слеза. — Я не должна была ее втягивать… Керри сжала губы, чтобы не выплеснуть всю злость, которая клокотала у нее внутри. Поскольку адвокат до сих пор так и не сказал ни слова, Керри повернулась к нему, сгорая от ярости. — Это правда, мистер Бельмонт? — Насколько вы знаете, я не был посвящен во все дела мистера Рамси. Ответ уклончивый, ни да, ни нет. Керри хотелось его ударить. Ведь у него у самого есть дети! Как он мог так поступить с чужим ребенком?! — Видимо, он работал на кого-то еще, помимо вас, — сказала Села. — Вы любили Бена как родного брата. — Глаза ее снова наполнились слезами. — Этот человек, он… он застрелил моего мужа. Звук выстрела разбудил меня. Затем он ударил и застрелил мою подругу. — Села закрыла лицо руками. — Она пыталась мне помочь. Прибежала в нашу спальню. Он выстрелил в нее сначала там. Это могло быть правдой, подумала Керри, если женщина подошла достаточно близко к кровати. — Я закричала, чтобы она бежала оттуда, она попыталась, но он погнался за ней. — Она закрыла на мгновенье глаза. — Вот тогда и мне следовало убежать, но все, что я могла в тот момент, — пытаться разбудить Бена. Когда я поняла, что убийца возвращается, я начала звонить в девять-один-один. Он отобрал у меня телефон и ударил так сильно, что я потеряла сознание. Фалько задал еще несколько вопросов. Керри задала свои. Но, что бы они у нее ни спрашивали, Села Эбботт ни разу не сбилась, не отошла от своей истории. В ней были пробелы. Как, например, отсутствие кровавого следа, подтверждающего, что женщина, которую застрелили в доме, раненая, бежала из хозяйской спальни в детскую. Села подтвердила, что приобрела пистолет, заявив, что несколько раз перед этим замечала за собой слежку. Она спрятала пистолет в колыбели, именно поэтому ее подруга так стремилась туда попасть, когда за ней гнался Рамси. Она утверждала, что машина, которую она купила у Китона, нужна была ей для того, чтобы помешать преследователю быть в курсе всех ее перемещений. Села признала, что, конечно, ей следовало бы рассказать об этом мужу.