– Просто меня здесь знают. Это оказалось правдой, но охранник не знал меня. – Не уверен насчет этого, Тео, – засомневался он, поглаживая усы. – Она девушка Джоны, – ответил Тео. Охранник окинул меня взглядом с головы до ног, изучая налитые кровью глаза и сутулые плечи. Улыбка расплылась под усами, когда он набрал код и впустил нас. – Спокойной ночи, Тео. И вам тоже, мисс. – Спасибо, Уилсон, – поблагодарил Тео и повел меня по служебным коридорам отеля. – Они просто так впустили тебя сюда? – Я уже терялась в лабиринтах этого места, но Тео, казалось, точно знал, куда идти. И все еще продолжал держать меня за руку. – Я прихожу сюда очень часто, – сказал он. Галерея была закрыта, но после обмена парой слов с другим охранником нам открыли дверь, и мы вошли. Я взяла Тео за руку, когда мы шли по длинному отрезку изогнутой галереи, украшенной каменными скульптурами. Когда подошли к повороту, я остановилась. Тео сжал мою руку. – Все будет хорошо. Я обещаю. Мы завернули за угол. Я ожидала, что сейчас разрыдаюсь и стану выть, что меня затопит болью и горем, и что рухну на пол. Но я не могла даже предположить, что грудь будет сжиматься от воодушевления. Я не была готова к улыбке, которая расколола мое лицо, словно трещина твердый камень. Слезы наполнили глаза, но не от боли. А из-за захватывающей дух красоты шедевра Джоны. Вода, казалось, пришла в движение. Морская фауна на дне пульсировала. Я чувствовала, как жар палящего солнца пробивается сквозь тонкий стеклянный водопад. Размытое пятно желтых и синих, оранжевых и красных цветов. Я опустилась на скамью напротив зеркала. Задыхаясь от слез, позволяя им наполнять мои глаза, пусть и они видят эту красоту. – Ты был прав, – прошептала я, – это именно то место, где мне нужно быть. Так вот почему ты приходишь сюда? Тебе это приносит покой? – Вроде того. – Тео сел рядом со мной. Точнее, обессиленно упал, как будто весь день носил на себе огромный груз и только здесь мог его сбросить. Глядя на инсталляцию, он выглядел изможденным и измученным. – Я напивалась до бесчувствия, чтобы заглушить горе, – заметила я, – и мне все еще хочется этого. Факт, что мы находимся в пятидесяти метрах от казино, где полно бесплатной выпивки, меня нервирует. – Ты хочешь уехать? – Нет, я должна с этим разобраться. Пребывание здесь помогает. Но как насчет тебя, Тедди? Как ты справляешься с горем? Он пожал плечами. – Я просто продолжаю двигаться. – Ты хочешь поговорить об этом? – Не очень. – Он казался зажатым: руки скрещены на груди, а на лице застыла решимость. «Ты ушла, когда он попросил тебя остаться. Ты не единственная, кто страдал, готовый разлететься на куски». Я положила голову ему на плечо. – Прости меня, – прошептала я. – За что же? – Ты знаешь, за что. Тебе так же больно, как и мне. Он поежился, как будто собирался произнести нечто пренебрежительное. Но потом вздохнул и тихо проговорил: – Как я уже сказал, теперь ты здесь. Я кивнула, мои усталые глаза мечтали закрыться, но если бы я поддалась, боль в сердце поглотила бы меня. Вместо этого я впитывала невероятную красоту стекла передо мной. Мы долго сидели с Джоной. Глава 12 Тео На следующий день я явился на работу в полдень, и Вивиан сказала, что Гус уже на месте и ждет меня. – Насколько все плохо? – поинтересовался я. Она встряхнула одну из своих многочисленных безвкусных безделушек на столе – шар для предсказаний – и повернула ко мне синий треугольник. – Спроси еще раз позже. – Спасибо, Вив, – пробормотал я, – было очень полезно. Она шлепнула меня по руке. – Иди к нему, тигр. Я вошел в заднюю комнату, которая была едва ли больше чулана для швабр и захламлена примерно так же. Вдоль одной стены тянулся ряд из пяти шкафчиков, а письменный стол практически закрывал доступ в туалетную комнату. – Я пытаюсь уйти на пенсию, Тео, – заявил Гус Монро, когда я закрыл за собой дверь. Он откинулся на спинку стула, стукнул ковбойскими сапогами по столу и двумя пальцами пригладил свои длинные, закрученные усы. Конский хвост тонких каштановых волос свисал с плеча его клетчатой рубашки, застегнутой на все пуговицы. Он зажал четверть дюйма воздуха между большим и указательным пальцами. – Я вот насколько близок к тому, чтобы уехать на пляжи Белиза на всю оставшуюся жизнь. И не собираюсь возвращаться к татуировкам. – Произошла чрезвычайная ситуация, – попытался оправдаться я. – Мне следовало помочь другу. Она была в плохом состоянии. – Она, значит? – Гус закатил глаза. – Ты бросаешь все и уезжаешь на неделю ради какой-то цыпочки. – Он покачал головой. – Не позволяй женщинам водить себя за яйца, Флетчер. Если они сделали это однажды, то больше не остановятся. – Хороший совет, – кивнул я и тихо добавил: – От парня, который женится в третий раз. – Вот тебе еще один совет: если ты снова вот так исчезнешь, мне придется тебя уволить. Ничего не поделаешь. – Этого больше не случится, я обещаю, – солгал я. И хоть испытывал благодарность за то, что мою задницу не уволили, но если Кейси когда-нибудь снова будет нуждаться во мне, я уйду не задумываясь. «Ничего не поделаешь», – подумал я и почти улыбнулся. Вивиан просунула голову в дверь. – Простите, что прерываю, но она здесь, Тео. Вроде бы девушка твоего брата… Кейси упоминала, что хотела бы заглянуть, но мне совсем не хотелось, чтобы Гус понял, что именно эта девушка стала причиной моего исчезновения на неделю. Я повернулся, чтобы уйти. – Спасибо, Вив. – Ты только что вернулся, – возмутился Гус, – а теперь общаешься в рабочее время? – Она платный клиент. Пришла, чтобы выбрать дизайн. Он закатил глаза. – Иди уже. – А потом наставил на меня палец. – Но повторяю еще раз, Флетчер. Я люблю твои работы. Ты очень талантливый художник. И то, что я тут обнюхиваю все вокруг в поисках новостей о тебе, не так уж и плохо. Но больше никаких выкрутасов, понял меня? – Коротко и ясно. Я выскользнул за дверь, закрыв ее за собой. В маленькой приемной Кейси вела светскую беседу с Вивиан. Она стояла, крепко обхватив себя руками, и выглядела хрупкой и нервной. – Эй, – я подошел к ней, – ты в порядке? – Конечно, – слабо улыбнулась она, – просто… еще больше воспоминаний. Мой желудок скрутило от одного из них. Это было отвратительное воспоминание. В тот день, когда Джона и Кейси пришли сюда вместе, нам пришлось признать, что брату стало хуже. День, который ознаменовал начало конца.