— Лучше поздно, чем никогда, — парировал Ролло. — Можешь начинать, — сухо сказал король. Ролло обернулся. — А как же честная братия? Разве я не должен принести присягу публично, приклонив колено. — Приклоняй его сейчас и произноси слова клятвы! Кому надо — тот услышит. Ролло еще раз оглядел зал. Не утруждаясь натянуть на лицо улыбку, мужчина встал на колено. Он замешкался. Взгляд зацепился за ровное яркое пламя свечи в фонаре. Капитан порезал ладонь о лезвие меча, который протянул ему отец. Кровь красным ручейком побежала по коже. Ролло дотронулся до серебристого лезвия королевского меча, эфес которого был украшен тюленьей головой, вырезанной из кости. Кровь разбежалась по лезвию, заполняя его, окрашивая выкованные на нем символы в рубиновый цвет. — Прежде чем я это сделаю, я хочу, чтобы ты знал: у меня есть обязательства перед другими людьми, которые я пообещал выполнить до того, как пришел к тебе. — И что же это за обязательства? — Я пообещал найти человека, который отправился очень далеко. Король думал несколько мгновений, а затем ответил: — Приступай. — Я Ролло, бастард из рода Белых шелки, клянусь… — Ролло запнулся. Он произносил эти слова про себя несколько раз. Только в голове он их просто отчеканивал, не задумываясь о смысле. Но сейчас, стоя на коленях и держась за окровавленный меч, он вдруг осознал, что как только будет произнесено последнее слово — все мосты для отступления сгорят. Пути назад не будет. Гадство! — Клянусь королю Эстебану Второму в верности. Клянусь быть преданным короне и островам. Да будут Древо и Морской бог свидетелями. Кровь впиталась в лезвие. К уже имевшимся узорам добавился еще один – имя «Ролло». Как только лезвие вновь стало чистым, Эстебан приказал Ролло подняться и следовать за ним. Через несколько мгновений Ролло оказался в другом зале. Здесь также горели фонари, пытаясь разогнать густую тьму. В центре стоял стол, за которым сидели лорды. При появлении короля они встали со своих мест. Эстебан позволил им сесть, и сам занял кресло во главе стола. Ролло же остался стоять под прицелом десятка пристальных глаз. Происходящее заботило его лишь частично. Все это время его мысли были заняты Мариной. Как она там? — Назови свое имя! — приказал король. Ролло передернуло от формальности. — Ролло, бастард из рода Белых шелки. — Ролло, а теперь поведай перед всеми собравшимися, зачем тебе понадобилось принести присягу? Капитан хотел было сказать нечто из категории «я так решил» и уже открыл было рот, когда почувствовал, как кровь внутри него закипает. Это нечто выжигало изнутри, заставляя думать исключительно о правде и говорить только правду: об условиях, которые поставили ему призраки, о проклятой девушке и ее брате, о замерзшем корабле, о том, как он попросил команду о помощи, о его участии в битве при Древе и о его обещании Марине найти Антония. Он рассказал даже больше, чем ему хотелось бы. Когда он закончил, он почувствовал, что жар прошел, уступая место приятной прохладе. В зале на некоторое время царила гнетущая тишина. И сам Ролло был потрясен. «Какого хрена здесь произошло?» — думал мужчина, выравнивая дыхание. А затем посреди мрака, подсвеченного оранжевым пламенем фонарей, послышался смех. Лорд Оенгус, владелец обширных подводных владений и утеса на восточном острове, «древний» старик, помнивший еще деда Ролло, провел ладонью по шее, а затем потянулся к кубку. Отхлебнув из него, он громко произнес: — Морской черт меня раздери! И в этой истории тоже девушка! — Оэнгус вновь рассмеялся. — При всем уважении, ваше величество, но я всегда говорил и сейчас скажу: брызги от волны недалеко отлетают! Эстебан молча буравил Ролло тяжелым взглядом исподлобья. И Ролло не отводил глаз. Он стойко держал оборону в этом молчаливом сражении. Внутри него вновь пробудился гнев на короля, не предупредившего его о побочных действиях присяги. — У тебя есть тайный умысел против твоего короля? — спросил лорд Дэви, ближайший сподвижник короля, владевший западным берегом и морским дном вблизи этой территории. Ролло вслушивался в свои ощущения. Он ненавидел отца, хотел бы прямо сейчас развернуться и убраться с островов за сотню морей, а еще лучше за океан, но убивать… Не то, чтобы он не хотел, но не собирался. Ролло знал, что Лилиан хотела бы обрести свободу, но не ценой смерти Эстебана. А потому с чистой совестью ответил: — Нет. — Я думаю, что после всего услышанного, — сказал лорд Оенгус, подавив смешок, — обыска корабля и после принесенной присяги, мы можем быть уверенными, что Ролло вернулся на острова без злого умысла. Да и слова девушек не расходятся с его показаниями. Слова девушек? Обыск? Внутри у Ролло все похолодело. Что обыскивали? Трюмы? Его каюту? Марину… — Где она?! — прошипел он, не разрывая зрительного контакта с отцом. — Леди Марина является официальной гостьей семьи Маккинзи, — ответил молчавший до сих пор Роберт Маккинзи — отец Филиппа. — Благодарю за то, что ты доставил леди на острова, но с этого мгновения она под моей защитой. Могу заверить всех присутствующих, леди будет в абсолютной безопасности в моем замке, и прибудет во дворец, чтобы засвидетельствовать свое почтение, как только вернется мой сын. Мир сузился до двух горизонтальных щелочек. Разум из последних сил сдерживал гнев, предостерегая от необдуманных поступков. Ведь за нападение на лорда его посадят в темницу. И тогда все — Марина пропала. Вернее, нет, с девушкой-то все будет хорошо, может быть, даже лучше, чем ему хотелось бы. Просто она останется для него в прошлом. А судя по поведению и дерзкому взгляду Роберта, Филипп успел связаться с семьей и дал им понять, что гостья ему не безразлична. — Еще есть вопросы к Ролло? — спросил Эстебан, окидывая взглядом собравшихся. — Что ж, тогда совет закрыт. Лорды неторопливо покидали свои места. Последним мимо Ролло прошел лорд Оенгус. Он хитро подмигнул мужчине и прошептал: — Ничего, и не из таких передряг девок вытаскивали. А затем ушел. В черном зале, темноту которого не могли разогнать даже десятки фонарей, остались Ролло и король. — Хватит смотреть на меня волком, — сказал Эстебан, продолжая сидеть на своем месте. — Почему ты не сказал про действие присяги? — А должен был? Ты мне, помнится, тоже ничего не сказал. Просто взял и покинул острова. Заметь, я не задал тебе вопрос: почему ты ушел? — прилюдно. — Задашь его сейчас? — Это и морскому ежу понятно. Ролло насмешливо кивнул. Это хорошо, что не придется лишний раз объясняться. Тогда остается дело за малым: вернуться на корабль, узнать у Марины — где она, забрать «сирену», купить оружие и отправиться за океан. Капитан развернулся, одновременно прикидывая, как лучше подойти к владениям Маккинзи, и хотел было направиться к выходу, когда отец его остановил. — Я не позволял тебе уходить! — Мужчина вернулся на свое место все с той же насмешливой улыбкой на лице. — Приношу свои извинения, ваше величество! — Ролло, — сказал Эстебан, — ты можешь вернуться на корабль, а можешь остаться в замке. Ты можешь прямо сейчас отправиться ко всем морским чертям, а можешь задержаться в родных землях. Но, Ролло, я запрещаю тебе отправляться во владения Маккинзи. Я запрещаю тебе похищать девушку! Пол под ногами у Ролло пошатнулся. Свет от фонарей словно пропал. — Она моя, — тихо сказал Ролло, но звук разлился в пространстве, эхом отражаясь от стен: Моя, моя… и фраза прогремела по залу, словно раскат грома. — Ты услышал мой приказ? — спросил Эстебан. Жар, разгоравшийся внутри, не позволил сказать: «Нет». Мужчина кивнул, корчась от жжения в груди. — Лилиан и Инга хотели тебя видеть, — сказал король, поднимаясь со своего места. — Ты пойдешь к ним? И Ролло вновь кивнул, чувствуя живительную прохладу. Через несколько минут капитан стоял в покоях своей матери, которые, казалось, ничуть не изменились с тех пор, как Ролло последний раз был здесь. Те же гобелены с вытканным морем, пурпурный балдахин над кроватью, овечья шкура на полу, сундук около кровати, камин и кресло, рядом с которым лежала брошенная вышивка. А вот сама женщина изменилась. Ролло бросились в глаза седые пряди в длинной русой косе матери, казавшиеся особенно яркими на фоне темно-синего платья. Она смотрела на него своими огромными искрящимися глазами, в которых читалось старательно сдерживаемое нетерпение. Здесь же была еще одна — походившая на первую лишь ростом и длиной косы. Ролло помнил сестру маленькой девочкой, сейчас же перед ним стояла молодая женщина в темно-сером бархатистом платье, отороченным песцовым мехом и расшитым перламутром. Белесая коса была аккуратно оплетена кожаной лентой — Ингу успели выдать замуж. Ролло услышал, как дверь за спиной закрылась. Женщины тотчас же отмерли. Сестра бросилась ему на шею. Лилиан была сдержаннее. — Мне кажется, ты стал еще выше, — сказала она, дотрагиваясь до порезанной руки сына. — А мне показалось, когда вы вошли, что Древо пошутило и раздвоило папу! — прощебетала Инга. — Я по-прежнему могу на тебе висеть! Ролло натянуто улыбнулся. Женщины усадили его в кресло около камина и протянули блюдо с едой. — Как ваши дела? — спросил Ролло, прихватывая кусок солонины просто ради приличия — есть совсем не хотелось. Да и разговаривать, если честно, тоже. Вопрос прозвучал натянуто — он вроде как должен был что-то сказать. Все же его мысли были исключительно о Марине. Как с ней обращаются Маккинзи? Наверняка же, хорошо, но… Черт! Может быть, даже как с будущей невестой? Солонина застряла в горле, и Ролло потянулся к кубку, вполуха слушая сестру. Инга пожала плечами: — По-разному! Вначале изоляция давалась тяжело, но потом привыкли, — сказала сестра, уминая еду за троих. — Главное, что мы пережили эти морозы! Знаешь, на Соленом мысе было так холодно! Одна радость — горячие источники… — Дорогая, пойди, посмотри, как там Леит, — перебила дочку Лилиан. Девушка посмотрела на мать, настороженно кивнула и убежала из комнаты. — Кто такой Леит? — спросил Ролло, когда Инга ушла. — Твой племянник, — пояснила Лилиан. — Он еще совсем малыш. Инга слишком беспечна, оставляя его надолго с няней. — И родовитого шелки не смутило, что его сын не сможет оборачиваться?