Энджел молча наблюдала, как золотоволосая архесса торопливо пересекла лужайку и направилась к тротуару на другой стороне. В руках она держала папку с документами и улыбалась. Она, казалось, не имела ни малейшего представления о том, какую картину собой представляла, пересекая кампус. Казалось, она почти светится. Мужчины и женщины останавливались, чтобы поглазеть на нее, но она не замечала их. Все ее внимание было поглощено мыслями, скорее всего тем, о чем она только что узнала в приемной комиссии. Энджел понимала, что это такое. Архессу только что приняли на стипендиальную хореографическую программу в Беркли. Энджел провела небольшое исследование об архессе, как она всегда делала с этими драгоценными, незаменимыми женщинами. Как и Элеонора Грейнджер, эта архесса понятия не имела о том, кто она такая и какую важную роль ей предстоит сыграть в самом ближайшем будущем. Вдобавок к ее незнанию, эта конкретная архесса еще не развила ни одной из своих способностей. Энджел не была уверена, почему так случилось, но не была удивлена. Каждая девушка была похожа в чем-то и чем-то решительно отличалась. Сознавала свою важность или нет, но одного факта, что она, казалось, околдовывала всех, мимо кого проходила, достаточно, чтобы отделить ее от остального человечества. Она была невольным маяком, а мир с каждой секундой становился все более опасным. Вот почему Энджел была здесь. Золотоволосая архесса побежала к ближайшей автобусной остановке, едва успев догнать канатный трамвай, прежде чем тот тронулся, и продолжила свой путь. Энджел приготовилась войти в толпу и последовать за ней — пока чье-то присутствие не заполнило воздух вокруг, а позади нее в переулке раздались шаги. — Ну и ну, — послышался незнакомый голос. Она не узнала говорившего, но ей знакомо это ощущение. Сила, исходившая от незнакомца, наполнена запахом ладана и ночи, а также тем, что Энджел привыкла считать запахом снов. Кроме того, это было явно сексуально. Ее кожа приятно порозовела, соски затвердели, а тело немного отяжелело. Это была визитная карточка Кошмара. Энджел медленно повернулась лицом к инкубу, каждый мускул ее тела готовился к сверхъестественной схватке. Как только она это сделала, то подняла свои ментальные щиты, сразу же подумав об архессе и ее защите. — Что это у нас тут? — спросил незнакомец, улыбаясь беззастенчиво злой улыбкой. Он был высок, но не так, как его король. Каштановые волосы всклокочены, и он был одет в джинсы и обтягивающую голубую футболку, которая подходила к его глазам и облегала верхнюю часть тела, как перчатка. Для смертной женщины он был бы, мягко говоря, соблазнителен. Но у Энджел имелись предложения и получше. И она вовсе не была смертной. — Уходи, Кошмар. Больше я тебе ничего не скажу, — предупредила она, не желая тратить время на фальшивые любезности. Он был здесь, чтобы соблазнить ее и вышибить ей мозги. Ее это не интересовало, и она очень сомневалась, что его король оценит такое внимание, когда дело касается ее. Если уж на то пошло, приказ свалить мог попросту спасти этому чудику жизнь. Инкуб остановился в переулке, на его лице одновременно отразились замешательство и удивление. — Ты не человек, — просто сказал он. Только нечеловек назвал бы его Кошмаром. На самом деле, только нечеловек мог узнать с первого взгляда, кем он был на самом деле. — Кто ты? — спросил он, а затем все очарование исчезло. — Это абсолютно не твое дело, — прямо предупредила его Энджел. После встречи с королем Кошмаров она несколько раз меняла свои глаза, кожу и волосы, как будто чем больше изменяла их, тем больше слоев маскировки могла накинуть на свою истинную форму. В данный момент у нее были прямые каштановые волосы до плеч, карие глаза и бледная кожа, которую она прятала под длинными рукавами и джинсами. Она приложила дополнительные усилия, чтобы сделать карие глаза тусклыми, а волосы мышиного цвета. Но знала, что это притворство. Кошмар мог увидеть это в мгновение ока. — Неужели? — недоверчиво спросил он. И сделал медленный, угрожающий шаг в ее сторону. — Красивая сердитая женщина, которая, очевидно, обладает некоторой властью, обнаружена в переулке завернутой в одежду, достаточную, чтобы мумифицировать трех египетских царей, и ты не думаешь, что я захочу узнать почему? — О, я думаю, ты хочешь знать, — проговорила Энджел, посылая ментальные щупальца своей магии и готовясь к разрушению. — Я сказала, что это не твое дело. — С этими словами она выпустила заряд своей силы, целеустремленно посылая его в кирпичную стену позади инкуба. Кошмар пригнулся и заслонил лицо, когда осколки красного кирпича полетели во все стороны и ударились о землю, рассыпавшись по цементу. Из отверстия в стене поднимался дым. К счастью, шум не был слишком громким — словно большой камень ударился о скалу. В противном случае студенты, слоняющиеся по переулку, могли бы проявить интерес. По потрясенному, но крайне заинтригованному выражению лица инкуба Энджел поняла, что ее предупреждение не произвело того эффекта, на который она надеялась Он выпрямился, опустил руку и посмотрел на нее с откровенным любопытством. — У нее есть когти, — тихо пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе. Энджел немедленно использовала еще одну свою силу и собрала огонь в поднятой ладони. Огненный шар кружился и пульсировал, готовый быть брошенным в инкуба, если тот не поймет намеков и не уйдет. — Да, конечно, — раздался третий низкий голос из дальнего конца переулка. — И ты даже не представляешь, какими длинными и острыми они могут быть. Энджел посмотрела в ту сторону, как и инкуб, но там пока никого не было. И все же Энджел узнала бы этот голос где угодно. И по тому, как инкуб, стоявший напротив, сделал осторожный шаг назад, она поняла, что он тоже узнал этот голос. Маленькая вспышка света напомнила Энджел о том, как боги появлялись и исчезали в старом телевизионном шоу «Зена — королева воинов». А потом до нее донесся запах сандалового дерева и кожи. Когда свет погас, Гесперос стоял там, где раньше ничего не было. Он едва дождался, чтобы полностью материализоваться, прежде чем шагнуть к ним, а другой Кошмар опустился на колени в переулке, склонив голову в знак уважения. Энджел наблюдала, как Гесперос приблизился к нему, бросив лишь один многозначительный взгляд в сторону Энджел, прежде чем полностью переключить свое внимание на предмет разговора. — Сегодня вечером у тебя дела в другом месте, Леонидас. Леонидас поднял голову, осмелившись встретиться взглядом с королем. Гесперос выдержал его взгляд, опустив руки по бокам, выражение его лица было непроницаемым. — Мы закончим с этим позже. С этими словами Леонидас кивнул, снова низко поклонился и исчез в той же вспышке и клубах дыма, в которых прибыл Гесперос. Когда он ушел и в переулке никого не осталось, кроме них двоих, король Кошмаров повернулся к Энджел и оглядел ее с головы до ног, его стальные зеленые глаза сверкали, как оружейный металл, в слабых лучах сумерек, исходящих от входа в переулок. А потом он улыбнулся и покачал головой, уперев руки в узкие бедра. — Ты полна сюрпризов, драгоценная. Глава 7 Энджел позволила огню в своей ладони погаснуть и медленно опустила руку. Чтобы поддерживать такую магию, требовалось много энергии, а Гесперос уже ослаблял ее. С того момента, как он появился, она была ошеломлена его всепоглощающим присутствием. Ее кожа была теплой, сердце билось быстрее, чем обычно, а в горле пересохло. Она не могла не вспомнить, что чувствовала, когда целовала его… и делала с ним другие вещи. Две тысячи лет не смогли стереть это воспоминание. Она откашлялась, прочистив горло, и покачала головой. — Теперь ты преследуешь меня, Гесперос? — Ее голос слегка дрогнул. Король развел руками по сторонам. — Всегда, — тихо сказал он. Энджел сразу же задалась вопросом, как много он видел и слышал. Как долго он парил в воздухе, как призрак, следя за ней? Если бы он читал ее, пока она изучала архессу… это было бы плохо. — Итак, давай посмотрим, смогу ли я разобраться в этом, — сказал он, задумчиво потирая подбородок и позволяя своему властному взгляду опуститься на обломки в переулке. — Ты, очевидно, бессмертна — или, по крайней мере, очень долго живешь, — произнес он почти непринужденно. Король говорил так, словно просто перебирал факты. Сделав это, он шагнул к ней, еще раз обойдя вокруг в акульей манере, которую так хорошо демонстрировал. Она ему подходила. Король определенно был хищником, и Энджел никогда в жизни не чувствовала себя добычей, как теперь. Она с трудом сглотнула и просто слушала — Ты можешь изменить цвет волос, глаз и кожи, но не черты лица, — добавил он, бросив на нее откровенный взгляд, чтобы оценить ее фигуру. У Энджел пересохло во рту, но он продолжал: — Ты можешь создавать огонь и управлять им. И владеешь какой-то взрывной силой. - Здесь он остановился, повернулся к ней лицом и скрестил руки на груди. — Но это еще не самое лучшее, — сказал он, слегка понизив голос. Затем склонил голову набок, и его серо-зеленые глаза снова пронзили ее до глубины души. — По сверхъестественным источникам ходят слухи, что ты подчищаешь следы, Энджел, — добавил он. Сердце Энджел подпрыгнуло к горлу, а голову вдруг сдавило, как будто кто-то сжал ее в тисках. Кровь ударила ей в уши. — Призрак в Питтсбурге, икаранец в северной части штата Нью-Йорк, еще один икаранец в Брисбене, Австралии — и только что… — он посмотрел на землю между ними и ступил туда своим ботинком. — Признаю, ты его предупредила. Но ты бы закончила с моим подданным без второго предупреждения. Разве я не прав? — Как ты и сказал, — согласилась Энджел, отступая на шаг, — я предупреждала его. Гесперос улыбнулся слабой, почти печальной улыбкой и слегка покачал головой, делая еще один шаг вперед. — Что ты защищаешь, Энджел? Если я правильно помню, у тебя не было проблем с нашим видом две тысячи лет назад. — Он сделал еще один шаг, когда Энджел прижалась спиной к стене. — Что изменилось теперь? Ничего, торопливо подумала она. Она проецировала эту мысль на него с огромной силой, зная, что если он захочет, то сможет снова войти в ее разум и украсть невысказанные слова оттуда, где они лежали. «Ничего, — снова подумала она, желая лишь сохранить свою тайну. — Ничего, Ничего, ничего…» — Интересно, — произнес Гесперос, протягивая руку и стягивая с ее головы капюшон толстовки. — Интересно, от кого ты прячешься? Это не я, — сказал он, подняв бровь. — В конце концов, я уже нашел тебя, — его голос был таким разумным, логика такой методичной, что дрожь пробежала по ее коже. Она чувствовала себя так, словно они были на грани чего-то действительно разрушительного, чего-то непоправимого. — Так кто же это, драгоценная? Энджел покачала головой, оторвала от него взгляд и изо всех сил оттолкнула. Она сделала несколько больших шагов по переулку, двигаясь с огромной скоростью к выходу. Она хотела в этот момент оставить между ними хоть какое-то пространство. Она чертовски хорошо знала, что короля Кошмаров нельзя победить взрывами силы, метанием огненных шаров или любыми другими вещами, которые она могла сделать с помощью своей силы. В своей истинной форме он бестелесен. Он был самой сутью похоти, желания и сексуального голода. Он невидим, неосязаем и невероятно силен. Одно прикосновение его сущности к женской плоти могло довести ее до такого оргазма, о котором она и не мечтала. И это было ничто по сравнению с тем, что он мог бы сделать, если бы ему действительно угрожали. У Энджел в этой борьбе за власть между ними была ее сила воли, ментальные стены, которые она так хорошо возводила вокруг себя — и неизменная честь Геспероса. Честь или нет, но Энджел не успела далеко уйти, как ее остановило что-то, что пересекло ее путь, — массивная тень, которая закрыла дневной свет от ее глаз. — Рано или поздно я это выясню, малышка, — раздался его глубокий, страстный голос, когда она уткнулась прямо в его крепкую, как камень, грудь и отступила на шаг. Он быстро поддержал ее, а затем провел рукой по ее прямым темным волосам. — Ты так стараешься скрыть, кто ты, но твой дух сияет, как молния в темную ночь. — Молния обжигает, Гесперос, — сказала она, вырываясь из его рук. На этот раз потребовалось слишком много усилий, чтобы установить дистанцию между ними. Он добирался до нее своим сандаловым деревом и запахом кожи, своим идеальным каменно-твердым скульптурным телом, даже своими гребаными татуировками. Стук его сапог по земле отдавался эхом, в котором угадывалось опасное предвкушение. Его прикосновение было похоже на самый восхитительный шоколад. Это вызвало серию сигналов синапсов в центре удовольствия ее мозга, похожих на фейерверк. Она хотела большего. — О, я знаю, Энджел, — сказал он. — Я помню. Никакого предупреждения не последовало. В одну секунду Гесперос был в двух футах от нее, а в следующую он исчез, и его сущность пронеслась сквозь нее во всю мощь. Ноги Энджел подкосились, когда оргазм безжалостно пронзил ее тело, наполняя безжалостным, пульсирующим блаженством, которое лишило ее всех связных мыслей. Она закричала в экстазе и страхе, когда оргазм усилился до точки совершенной, восхитительной, невозможной боли. А потом его дух воспрянул, и Энджел упала вперед, задыхаясь от силы угасающего удовольствия. В переулке было тихо, если не считать ее прерывистого дыхания. Энджел снова осталась одна. На этот раз, вернувшись домой, она чувствовала себя совершенно опустошенной. В тот день она не только четыре раза переносилась и меняла внешность, но и использовала телекинез, чтобы спасти кошку от столкновения с машиной, остановила пожар в кустах в Западном Техасе, вылечила пятилетнего ребенка от лейкемии, вызвала взрыв силы и огненный шар и была ослаблена коварной, невероятной магией короля Кошмаров. Ее трехкомнатная квартира на седьмом этаже никогда еще не выглядела такой уютной. Энджел вошла в маленькую прихожую, переступив порог своей квартиры, и остановилась, прислушиваясь. Ее мир в эти дни перевернулся с ног на голову — нельзя быть слишком осторожной. Но она ничего не слышала, ничего не чувствовала и не ощущала ничего необычного. Поэтому она заперла за собой дверь и направилась прямо на кухню. Холодильник выпустил струю холодного воздуха, когда она распахнула дверь. Осталось три пива. Не колеблясь, она вытащила одно из них, открутив крышку с помощью телекинеза. Это было проще, чем пытаться открутить ее вручную или рыться в кухонных ящиках, чтобы найти открывалку для бутылок. Обычно она не пила, но первый же глоток холодного пива промочил горло и снял усталость — словно по волшебству. Энджел взяла пиво с собой в гостиную и посмотрела на телевизор и стоящий рядом пульт. Сэм уже не так часто показывался по телевизору, как двадцать лет назад. Теперь он утвердился, стал более знаменитым, чем Бог. И таким же неуловимым. Интервью были редкими и почти никогда не записывались на видео. Большую часть времени записывались только его слова, и интервьюеры были благодарны за это. Энджел прекрасно понимала, почему он так поступает. Этот мужчина был невероятно харизматичной, притягательной фигурой, которая не старела за последние несколько десятилетий. Он не постарел за последние несколько тысячелетий. Люди наверняка это заметят. Конечно, пластическая хирургия была хорошим запасным оправданием, и у Сэма, конечно, были деньги на лучшее, но зачем рисковать? Энджел плюхнулась на мягкий диван и задумалась обо всем, что видела за последнюю неделю. Она следила за тремя из четырех архесс. Двадцать лет назад, когда она нашла Элеонору Грейнджер, которая исцеляла подругу по играм в школьном дворе, Энджел пришлось смириться с реальностью своего положения. На протяжении двадцати веков она боролась за силу добра, спасая человечество от вещей, которые оно даже не могло постичь и о существовании которых даже не подозревало. Конечно, в течение большей части этого времени сверхъестественные существа Земли почти исчезли, оставив поверхность планеты более творческому и жестокому воображению человеческих убийц и злодеев. Были войны, болезни, голод и преследования. Энджел не была героем. Она могла спасти жизнь здесь или там, время от времени уравнять шансы и исправить некоторые ошибки. Но в целом человечество несло свой крест самостоятельно. Однако, несмотря на то, как мало она была способна сделать в глобальном сравнении, Энджел понимала, что без сил, которые ей даны, без ее присутствия на планете, добро пострадало бы гораздо больше. Были болезни, о которых человечество даже не подозревало, просто потому что Энджел пресекла их в зародыше. Очень важные люди остались живы, несмотря на болезни или несчастные случаи, и которые внесли необходимые изменения в ход истории — потому что Энджел сохранила им жизнь. Мир, вероятно, никогда не узнает, какую большую роль сыграла одна-единственная женщина, управляя его судьбой. Это был не идеальный мир. Иногда Энджел испытывала болезненное отчаяние от того, что она, казалось, каталась на американских горках через слишком гордые и триумфальные взлеты и совершенно разрушительные падения. Трагедии, которые возникали, поражали Энджел через сопереживание, которое большинство людей никогда не могли понять. Она чувствовала их боль, как свою собственную. Это проклятие, от которого нет лекарства. Но это был, вероятно, и ее самый драгоценный дар. Без сострадания, которое проистекало из этой боли, она не была бы так одержима привнести те изменения, которые совершила. Однако Энджел с самого начала знала, что ее время ограничено. Ей отпущено так мало лет, прежде чем все должно изменится. Две тысячи. Плюс-минус десятилетие или два. Именно столько времени у нее будет, прежде чем обещанные события осуществятся и все изменится. Когда Энджел увидела, как Элеонора Грейнджер исцеляет другого ребенка на детской площадке, то поняла, что эти события уже начались. Элеонора была первой архессой. Когда все четыре архессы соединятся со своими архангелами… начнется Завершение. Самаэль поймет правду. И Энджел больше не сможет оставаться здесь, на Земле, чтобы творить добро, которое делала на протяжении двух тысячелетий. Глава 8