– Только не смейте там ни с кем подраться и не удивляйтесь местным свободным нравам. Здесь вам не Япония, – заметил сидевший рядом Мейлен. Касэн был недоволен тем, что Мана осталась в Париже, на чем настоял его новый знакомый. Ихара не знал еще, что эта поездка перевернет его жизнь. Лувуа принял самурая сразу же. Тот, поджарый, жилистый, в кости неширокий, но крепкий, стоял перед тучным, совсем не похожим на военного, министром. И то, что подумал прихватить свое облачение во время побега, сыграло на пользу. Одежды японского воина явно впечатлили маркиза. – Чем же не по вам была служба сегуну, молодой человек? – спросил де Лувуа. – Токугава сам направил меня сюда, – ответил Ихара. – Наши купцы прибыли во Францию, чтобы заключить договор о торговле. – Но ведь вы, как я вижу, не купец и не дипломат, а воин. – Потому и приехал сюда, – самурай метнул взгляд в сторону стоявшего поодаль живописца. – Не хочу жиром обрасти, сидя без дела. – Жиром обрасти? – Лувуа рассмеялся так, что у него затряслись щеки. – Ну, хорошо. Поглядим на вас. Сегодня покажете, на что способны. Заодно и короля удивим. Возможность продемонстрировать свои умения не заставила долго ждать. Днем для его величества и гостей праздника было подготовлено выступление конного балета. Однако когда все расселись на балконах над круглой площадкой и приготовились любоваться танцами андалузских красавцев, случилось нечто совершенно необычное. В центр арены выехал всадник. Удивительным был и вид молодого человека, и то, что правил он лошадью только при помощи колен. Грудная мускулатура и руки его находились в расслабленном состоянии. По тому, как уверенно он держался, в нем угадывался опытный воин. Поприветствовав зрителей, юноша пустил коня по кругу, и вскоре лошадь уже шла галопом, поднимая позади себя клубы пыли. Тем временем несколько слуг вынесли и установили посреди манежа мишень, в которую тут же вонзилась стрела. Зрители ахнули. Никто не мог бы точно сказать, в какой момент лучник сделал выстрел – настолько молниеносным было это движение. Затем в воцарившейся напряженной тишине стрелок, мчась на коне по кругу, стрелял по цели еще три раза с интервалом в десять секунд. Это вызвало восхищенные возгласы и взрыв аплодисментов. Даже его величество привстал со своего места, чтобы внимательнее разглядеть всадника. Следующим этапом этого удивительного зрелища стала демонстрация стрельбы по движущейся мишени. Откуда-то был выпущен голубь. Когда птица поднялась на достаточно большую высоту, наездник поднял лук и пустил стрелу, поразившую несчастное создание. Овации публики оглушали, и теперь каждому не терпелось узнать, кто же этот меткий стрелок. – Какое мастерство! – воскликнул кто-то уважительно. На самом деле стрельба из лука на лошади считалась в Японии одним из обязательных видов воинских искусств для высших рангов самурайства[1]. Только вместо птицы в качестве движущейся мишени использовалась собака, но Лувуа решил усложнить задачу для юного воина. Король, отложив дальнейшие развлечения, пожелал видеть стрелка у себя. Когда тот, даже не запыхавшись после скачки, шел в сопровождении военного министра к приемной Людовика и попутно отвечал на вопросы Лувуа, толпившиеся в коридорах дворца придворные с любопытством рассматривали молодого человека. Министр, довольный успехом, наставлял самурая, как держаться перед монархом и что говорить. Ихара смотрел вокруг, приглядывался. Первые минуты в окружении незнакомых людей всегда суматошные и почти не запоминаются. Но юноша, приученный выхватывать главное, был на удивление спокоен. Лишь мечи позвякивали на поясе ножнами, да чуть развивались широкие штаны, когда он мягко ступал по мозаичному полу дворца. В какой-то момент его взгляд наткнулся на женщину, которая тоже внимательно глядела на него. Она была бесподобно красива! Одна из самых красивых женщин, которых ему доводилось видеть в жизни! Белокурая, с глубоким тревожным взглядом голубых глаз, одета дама была роскошно и держалась почти по-королевски. Александрин де Вард не могла сдержать взволнованного дыхания, ощущая, как участились удары сердца. Лицо зеленоглазого юноши было слегка деформировано старым шрамом на щеке. Она заметила, что он говорил чуть медленнее, чем обычно говорят люди, и старался использовать короткие фразы, которые ему было легче произносить. Услышала, как несколько раз запнулся. Кристиан! По возрасту это вполне мог быть он. В моменты сильного волнения ее сын начинал заикаться. Шрамы на лице и плече, а также заикание возникли у него после того, как ребенка покусала собака. Графиня поднесла к лицу веер, стараясь побороть охватившую ее растерянность. Уж не сошла ли она с ума? Маленький барон де Брионе пропал десять лет назад. Конечно, с тех пор она видела своего сына в каждом юноше подходящего возраста. Наверняка и сейчас это просто ее разыгравшееся воображение. Если скажет о своих догадках мужу, графу де Варду, тот решит что она лишилась разума. Александрин в своем смятении даже не обратила внимания, как побледнела и изменилась в лице при виде молодого воина ее спутница. Шинджу поспешно отступила за спины других придворных, чтобы Касэн не увидел ее. ____________________ [1] Ябусамэ – японское искусство конной стрельбы из лука. Ябусамэ относится к корю – традиционным боевым искусствам Японии. Оно использовалось не только на войне, но также являлось частым состязанием во время профессиональных соревнований среди самураев. Глава XI. Сын из Страны Длинных Луков Королю Франции Людовику IV было тридцать три года. Вот уже десять лет – после кончины в 1661 г. кардинала Мазарини – он самостоятельно правил Францией, окружив себя такими талантливыми государственными деятелями, как Кольбер, Летелье, Вобан, Лувуа, Лионн. Все эти годы Франция то и дело находилась в каком-нибудь военном конфликте, чаще всего выходя из него победительницей. Именно поэтому у короля были не только почитатели и друзья, но и масса недоброжелателей. Основные из них – сторонники Вильгельма Оранского, которые встречались даже в непосредственной близости от его величества – при французском дворе. Но, несмотря на непростую политическую ситуацию, конфликты между дворянами Франции и нищету народа, молодой король не отказывал себе и своим придворным в пышных празднествах и развлечениях. В отличие от мужеложца брата, герцога Орлеанского, Людовик был большим любителем женщин и старался всячески развлекать свою супругу Марию-Терезию, фаворитку маркизу де Монтеспан и других дам. Увиденное сегодня неожиданное представление со стрельбой из лука очень захватило монарха, и он пожелал встретиться с неизвестным лучником лично. Ихара вошел к королю без всякого волнения. Пышные интерьеры дворца не впечатлили самурая, ведь он помнил, как любят французы нарочитую роскошь. Японская строгость и утонченность в этом плане больше импонировали Касэну. Юноша поприветствовал короля традиционным самурайским поклоном. Тот едва заметно улыбнулся, окидывая взглядом стоявшего перед ним человека. При самурае были лук и мечи, которые он отказался отдать перед тем как войти. Людовик отнесся к этому на удивление спокойно и приказал пустить к нему молодого человека с оружием. Здесь же присутствовали военный министр Лувуа, живописец Мейлен и охрана Людовика, состоявшая из нескольких мушкетеров. Мейлен представил молодого человека. – Вы сегодня поразили нас своим умением. Правда ли, что вы прибыли из самой Японии? – раздался голос короля. – Да, в составе японской д-дипломатической миссии, – Ихара едва заметно вздрогнул, запнувшись. – Мне передали, чего хотят японцы… Но сейчас не будем об этом. Лучше поговорим о вашем мастерстве. Я слышал, что у самураев какая-то особая тактика боя. Может ли она быть применена здесь, во Франции? – Самурайская т-тактика основывается на сражении лучников. А в вашей стране используют пушки и мушкеты, – ответил Ихара. – Расскажите мне о вашем оружии. Касэн поведал королю, что использование луков является неотъемлемой частью японской военной культуры уже на протяжении многих веков. Лук и стрелы считаются в Японии символом силы и власти, не зря ее издавна называют Страной Длинных Луков. Рассматривая лук самурая, Людовик заметил, что тот значительно отличается от европейских. И действительно, он по длине превышал даже рост хозяина. Причем его нижняя часть была почти в два раза короче верхней. – Удобно ли из него стрелять? – поинтересовался король, откидывая назад свои темные локоны и приноравливаясь к луку, оказавшемуся довольно тяжелым. Потянул тетиву в направлении лица, но потом отпустил. Никогда бы не подумал, что это так трудно! – Вы же в-видели, ваше величество, – наблюдая за знакомством французского короля и японского оружия, ответил Ихара. – Удобно, если уметь и часто практиковаться. Длина стрелы также впечатляла – одиннадцать ладоней. А во время стрельбы тетива натягивалась не до уха, как принято, например, в английском луке, а за ухо. При этом обе руки лучника становились прямым продолжением его плеч. Японцы говорили, что таким образом воедино сливаются тело, лук, стрела и цель. И еще такая техника считалась более удобной и эстетически привлекательной. – Самурай д-должен искусно стрелять из положения стоя, с колена и на скаку, – терпеливо пояснял Ихара, которого совершенно не раздражала неловкость короля в обращении с луком. Помнил, каким неуклюжим сам когда-то был. – Конный лучник может в одиночку справиться с несколькими атакующими п-пехотинцами, или с невооруженными всадниками, стреляя в них с разворота назад. Я не являюсь высокородным самураем, и сейчас, при сегунате, в Японии т-таким как я запрещены конная езда и владение луком. Но дайме, в свиту которого я входил, хотел, чтобы я владел этим видом боевого искусства. – А вы ведь действительно совсем не похожи на японца, – вдруг произнес Людовик, предпринявший еще одну попытку натянуть тетиву. – Мне сказали, что вы француз. – Это правда, ваше величество, – сказал юноша и добавил: – Руку лучше бы ремнем обмотать, иначе предплечье с непривычки п-пораните. Его величество тут же вернул оружие самураю и принялся приводить в порядок кружева на рукавах. – Как же вы оказались в Японии? Ихара с минуту молчал, а потом решился поведать королю то, что столько лет держал втайне от всех. – Я слышал о том, что пасынок графа де Варда пропал во время той военной экспедиции. Все думали, что ребенок погиб… – задумчиво сказал, выслушав рассказ, монарх. – Значит, вы все это время пытались найти графа? Самурай кивнул. После чего король приказал позвать своего камердинера и дал распоряжение найти и пригласить к нему графа де Варда. Ихара ощутил, как сильнее забилось о клетку ребер сердце. Вот сейчас свершиться то, чего он так долго ждал. Будет ли рад его видеть супруг матери? Как воспримет неожиданное появление исчезнувшего столько лет назад сына? – Почему он не пригласил графиню? – шепнул Мейлен Лувуа. – Дамы так впечатлительны. Все эти обмороки, слезы… Пусть супруг сам решит, как подготовить мадам де Вард к такой встрече. Юноше казалось, что время в ожидании тянется неестественно медленно. Он старался сосредоточиться на беседе с монархом, но то и дело поглядывал на дверь. Ихара рассказал, что после нападение на дворец правителя, в свиту которого он входил, и убийства всей княжеской семьи ему пришлось скрывать дочь Иоири, а затем стать самураем самого сегуна Токугавы. – По законам самурайства я д-должен был совершить ритуальное самоубийство, но долг перед погибшим князем и моя собственная клятва в-вернуться во Францию удержали меня от этого, – опустив глаза, тихо говорил Касэн. … Франсуа де Вард беседовал с супругой в оконной нише одного из коридоров дворца. – Не знаю, как с ней говорить. Боюсь показаться слишком грубым. Как представлю, что Софи там, у себя в комнате, сидит одна, плачет, считает меня чудовищем – внутри все переворачивается. Вроде бы еще недавно она была веселой маленькой девочкой, и вдруг так уперлась, глупо, по-женски. Что с ней делать? – Я в вас вижу своего отца. Только со мной все было гораздо хуже – я забеременела, будучи еще не замужем, – отвечала Александрин. – Я бы убил. – А он не убил. И у меня был Кристиан, мой сын, которым гордилась моя семья, – графиня погрустнела. И словно что-то еще хотела сказать, но промолчала. В этот момент появился лакей и передал графу, что его желает видеть король. – Господи, ну когда же у вас появится больше свободного времени! – воскликнула женщина. После короткого разговора с мужем Александрин вернулась в зал, где как раз в разгаре была карточная игра. Благодаря своей красоте, экзотическому наряду и неплохому владению языком, так впечатлившему всех, ее гостья-японка действительно вызвала при дворе большой интерес и живое внимание. Особенно со стороны близкого друга короля де Рогана[1]. – Почему вы не играете? – спросил он, подойдя к иностранке и став рядом. Шинджу взглянула на красивого француза и вопросительно подняла брови. Ее темные глаза встретились с ореховыми глазами незнакомца. – Франсуа де Роган, граф де Рошфор, принц Субиз, – представился он. Японка на французский манер протянула ему руку для поцелуя и назвала себя. – Мы могли бы разыграть с вами неплохую партию, – заметил Франсуа. – Я не знаю правил. – Я научу вас. Без всякого хвастовства заявляю – я хороший учитель. В его словах было что-то двусмысленное, что заставило обычно решительную Шинджу смутиться. – Вы – сама скромность. Простите, эта забава действительно меня не привлекает.