Стоило только перейти невидимую черту, разделяющую зал и пространство, выделенное для духовной беседы с Ошаршу, все звуки будто исчезли. Я замерла. Слышно было только, как стучит моё сердце. Горло перехватило. Я нахмурилась и взяла себя в руки. Спокойно, Аска, спокойно. Поставила палочки благовоний в специальную подставку, под которой тлели угли. Терпкий запах тут же взвился ввысь. Перевела взгляд на статую Ошаршу. Только сейчас дошло, что в каждой нише он выглядит по-разному. Откуда-то пришло воспоминание, что у него не одно имя. Ошаршу. Тысячеликий. Великий Змей. Тот-на-чьём-хвосте-держится-бездна-Еми. Глаза статуи вспыхнули янтарным светом. Меня обдало с ног до головы могильным холодом. Со всех сторон раздалось шуршание, словно меня окружал десяток змей. Я сжала в руке четки. Камни были холодными. Нужно просто положить их перед головой статуи, но почему-то не получается разжать пальцы. Да и губы онемели, не в силах произнести ни слова. Я глубоко вдохнула сладковатый воздух, наполнившийся примесью мускуса. И специфическим запахом, который может исходить от сброшенной шкуры змеи. Пальцы перебирали камень за камнем. Круглые, хорошо отшлифованные, каждый из них – как отдельная молитва. Не нужно говорить – достаточно прикоснуться. Почему? Почему Шенгаи так тесно связаны со змеями? Кто просил тебя, о Ошаршу, защищать и поддерживать? И что пообещал в ответ? Глава 5 …Из храма я выходила так быстро, как могла. Едва сдерживая желание зажать уши руками и пуститься бегом. Шипение, словно нож, проникало под кожу, заставляя леденеть с каждым вдохом. Чем больше я пыталась вспомнить, что было во время разговора с Ошаршу, тем хуже мне становилось. Дыхание перешибало, тело сковывала слабость, перед глазами появлялись черные точки. На краю сознания ещё шелестели его слова, но если вслушаться, то можно полностью потерять разум. Харука с ужасом вцепилась в меня и оттащила к ближайшей храмовой скамье. Прохладный ветер обдувал лицо и шевелил волосы. Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. В голове шумело. Нет, господа, увольте. Больше на беседу с богами я не пойду. Даже с Плетуньей было как-то легче. Виски прострелила боль. Я сжала их и зажмурилась. Вдох-выдох, вдох-выдох. Надо успокоиться. А ещё удержать желудок от спазмов и поднимающуюся к горлу тошноту. – Аска! – напряженно позвала Харука. – Может быть, тебе нужен лекарь? – Не нужен, – раздался голос брата Гу, и я увидела узор на подоле его одежды и ноги, обутые в сандалии с бронзовыми пряжками. – Выпей. Медленно подняв голову, я сфокусировала на нём взгляд. Брат Гу стоял передо мной и держал двумя руками пиалу с прозрачной жидкостью. – Давай, маленькая сестра, это поможет. – Я выживу? – Очень смешно, – внезапно фыркнул он. – Пей. Я осторожно взяла пиалу. Ничем не пахнет. Сделала глоток – очень холодно, и есть какой-то лёгкий привкус, будто я решила разгрызть лёд. Под пристальным взглядом брата Гу и Харуки я выпила всю воду. Через несколько минут в голове и вправду прояснилось. – Спасибо, – поблагодарила я и отдала пиалу. – Что это? – Особый рецепт храма, – хмыкнул он. – Травы и порошки, ничего страшного. – Я не про это… – Дышать действительно стало легче, да и видеть я стала лучше. – Почему так Ошаршу… Брат Гу тихо рассмеялся. От этого смеха стало не по себе, ибо снова вспомнилось шипение, стоявшее у меня в ушах. – У каждого бога свои правила, маленькая сестра. Это не беседа с подругой или слугой. Главное, что Ошаршу с тобой поговорил. – Но я ничего не помню, – мрачно заметила я. – Значит, для этих знаний время ещё не пришло, – серьёзно сказал он. – Видишь ли, Ошаршу никогда не отказывает в ответах тем, кто к нему приходит. Никогда. Этим он и отличается от других богов. Но ты сама понимаешь, что всему своё время. И если Ошаршу не хочет, чтобы ты знала что-то, значит… нужно подождать. Мне захотелось закрыть лицо ладонью. Спасибо вам, пресветлые боги, что всегда рядом и… На этом всё, пожалуй. Толку никакого. Только потратила время и немного здоровья. Брат Гу смотрел на меня с пониманием. А ещё… ещё в этом взгляде было что-то от мягкого укора. Мол, подожди, маленькая сестра. Всё будет. Не спеши. Я же просто ходила по замкнутому кругу. А это уже начинало откровенно раздражать. Вежливо попрощавшись с братом Гу, мы покинули территорию храма Ошаршу. Мне было о чем подумать, но при любом воспоминании о жёлтых глазах в черной дымке у меня по коже пробегали мурашки. – Думаешь, это правильно? – вдруг тихо спросила Харука. Я посмотрела на неё: – Что именно? – То, что ты собираешься сделать. Я приподняла бровь. – Аска, у тебя на лице написано: «К цуми всех богов, разберусь без них». Да уж. Кажется, «надписи» на лице у меня появляются раньше, чем в голове. Видимо, не успевают проникнуть через кожу и кости – виной всему врождённая твердолобость. – Знаешь, как по мне, это далеко не худший вариант. И если сегодня не будет ответа от Шаманов ночи, я заявлюсь к ним собственной персоной. В конце концов, у меня на носу противостояние с Юичи. А для этого нужны силы. – Слушай… – неуверенно начала Харука и вдруг умолкла. Я молча шагала рядом по выложенной маленькими цветными камешками дорожке. Всё же красивое место – центр Кисараджу. Тут люди старались на славу, дабы их город выглядел хорошо. – Аска, а если мы спросим Изуми? Я покосилась на подругу. – Ты имеешь в виду, как итако? Ту, что видит будущее? Харука кивнула. Я сомневалась. Если бы Изуми что-то знала, то сказала бы. Смысл скрывать, если теперь ты член клана Шенгай? А ещё она говорила, что дар нестабилен, по запросу может ничего не получиться. Поэтому, подумав, я ответила: – Знаешь, даже если у неё получится что-то увидеть, не факт, что оно сбудется. Будущее – хрупкий цветок. Она зависит от того, насколько прочен стебель в настоящем и глубоки корни в прошлом. Мне не нужно гадать, что случится дальше. Мне надо действовать так, чтобы случилось именно то, что нужно мне. До встречи с Рэйкой и остальными было ещё время, поэтому мы с Харукой прошлись по центру города: полюбовались фонтанами, оставили связанные красной ниткой ше в дар божкам – хранителям Кисараджу, вымазались по уши сахарной пудрой, когда ели сладкие колобки, и подкупили мелочей для обучения. Все же Коджи занимался не только моей физической формой, но и продолжал обучать технике рёку, каллиграфии и истории. Чем больше я узнала учителя, тем большим уважением к нему проникалась. Коджи из мёртвого клана Икэда – очень разносторонний человек. И мне есть чему у него поучиться.