В глазах Изуми вспыхнул гнев, она резко вскинула голову и посмотрела на Коджи, словно хотела что-то ответить. Но… только шумно выдохнула и прикрыла веки. – Вы правы, – через время тихо произнесла она. – Как бы мне ни хотелось перевернуть с ног на голову все решения вождя, но… именно так всё и будет. Мой дядя… очень силён. Я невесомо постукивала кончиком кайкэна по ладони. Дядя, старый перец, думает только о своей власти. Можно не заморачиваться, есть же ресурсы. Неважно, материальные или там, например, человеческие. Будь у Изуми всё нормально с семьей – не бежала бы к Аске Шенгай. Ещё меня серьёзно смущал момент с братом Изуми. Тоже сильный шаман. Где его носит? Ведь, по её словам, брат любит и заботится. Как умеет, но заботится. И где он? К нам постучала Ами и сообщила, что ужин готов. Ела я быстро, в этот раз почти не почувствовав вкуса, хоть Ёсико и расстаралась, сварив такой суп, что можно было проглотить вместе с палочками. Я снова обдумывала разговор. Изуми не может подать сигнал брату, иначе её найдут и те, кто не должен. Плохо, очень плохо. За Изуми нужен глаз да глаз. Коджи периодически бросал на меня задумчивые взгляды. Я отложила палочки и взяла пиалу с чаем. Да… как мы изначально стали вместе принимать пищу, так все и продолжается. Хотя мне как госпоже не положено. Но… все остальные живут отдельно, а мне часто охота поболтать за едой. Пока имею полное право сидеть за одним столом с кухаркой, садовником, конюхом, управляющим и его помощницей. А также своим учителем и подругами. Раньше слуги – теперь первые воскресшие. Точнее, Первые Воскресшие. Присвою им статус, в конце концов, имею право дать особые привилегии. И… шторы задёрнуты, а остальное никого не касается. – Ёсико, спасибо. Суп был восхитителен. Она просияла, но тут же бросила обеспокоенный взгляд. Ну да, заметила, что я молчала весь ужин. – Учитель, как закончите, прошу зайти. Хочу обсудить несколько сложных летучих кандзи. Коджи чуть не подавился лепешкой. Айдзи усмехнулся в усы, Харука поиграла бровями. Я исподтишка показала ей кулак и покинула кухню. Вот же ж… Кандзи можно, между прочим, обсуждать, наблюдая из-за кустов за Шаманами! Слава Плетунье, Коджи ничего долго объяснять не пришлось. Выслушав, молча кивнул, в рекордные сроки переоделся, чтобы не привлекать внимания. Странное чувство, но, кажется, его впечатлила история Изуми. Что-то в ней было такое, что повлияло на его решимость. – Аска, ты сама назначила время и опоздала, – мрачно прозвучал его голос рядом. Я вздрогнула. Так, в сторону мысли. Сейчас – действовать. На улице потемнело, только бумажные фонари и звезды. Отлично. – Простите, учитель Коджи. Он кивнул. Шли быстро, по дороге почти не говорили. Всё, что надо было, я узнала у него до выхода. В общих чертах, но узнала. Ночью направлялись к «пункту наблюдения» не просто так. Ибо именно ночью тут происходит самое интересное. Ночь – это тьма, которая течет по венам Шаманов вместе с кровью. Именно в это время проводят все ритуалы, призывают божеств и насылают проклятия. Просто так туда лучше не соваться. Добрались достаточно быстро. Тишина. Покой. Взобраться на дерево – ничего не стоит. Но нужно ли? Кажется, как раз сегодня у Шаманов ночь без ритуалов и всего остального. Ещё и ночка выдалась… Холодина-то какая. Неужто весна передумала шагать к лету и возвращается к зиме? Не нравится мне это, ох, не нравится. И клан Юичи не нравится. И брат Изуми, который неведомо где. Если бы удалось как-то его отыскать, то у меня был бы козырь в рукаве. Изуми сказала, что Шичиро… силён. Сильный шаман – полезный шаман. А ещё он не любит Джаргала. Следовательно, есть точка опоры, а рычаг уж клан Шенгай поможет раздобыть. У шаманов было темно. Кажется, спят-таки. Зря только потащилась сама и дёрнула за собой учителя. На обратном пути скажет мне всё, что думает, как пить дать. А я… ну послушаю, куда уж денусь. Параллельно с этими невеселыми мыслями я просчитывала, о чем договариваться с Шаманами в первую очередь. Ичиго. И способ дать отпор Юичи. И как ни крути, на первом месте и то, и другое. Ступни начало покалывать. Кажется, стою в неудобной позе. Ещё немного – и буду кряхтеть как старуха. Позор на твою голову, Аска. И Изуми… Что же с тобой делать? Внезапно меня озарила одна идея. А что, если принять её в клан? Ведь тогда у Джаргала не будет на девочку прав. Была племянница, да сплыла. А на члена другого клана попробуй-ка подними руку – сразу по ней получишь. С одной стороны, это может помешать нашим переговорам. С другой… надо сделать так, чтобы не помешало. Вдруг крикнула какая-то птица. Я невольно вздрогнула. Потом прислушалась – ничего. Еле слышно выругалась. Коджи зажал рот мне рукой. Я уже собралась возмутиться, и… Тут вздрогнула земля. Глава 2 Воздух вмиг стал каким-то тягучим и вязким. Я сделала рваный вдох, вцепилась в запястье Коджи, давая понять, что орать не буду. Вот же хватка! Просто так и не отцепишь. Мысленно я вознесла хвалу всем богам, что Коджи на моей стороне. Заиметь такого врага – не лучшее, что может произойти с маленькой невинной девочкой из полумертвого клана. В школе Годзэн я не особо это замечала, но сейчас, когда Коджи был постоянно на глазах и гонял меня, не давая спуску, его сила буквально бросалась в глаза. Учитель был сильнее, чем показывал это. Словно считал, что не стоит демонстрировать свою рёку и способности лишний раз. То ли потому, что она была по сути чужой, то ли были на то ещё причины. Коджи ослабил хватку. – Молчи, – шепнул на ухо. – Нас не должны почувствовать. «Кто?» – чуть не брякнула я, но вовремя прикусила язык. Тон, которым меня предупредили, не предвещал ничего хорошего. Земля снова дрогнула, воздух плеснул чернотой. В следующую секунду я задохнулась, в ужасе осознав, что не могу дышать. В какой-то миг показалось, что, кроме руки Коджи, больше нет никакой опоры. И если сделаю хоть одно неверное движение – то рухну в бездну мрака. – Врата, – еле слышно произнёс Коджи. – Кто-то открыл Врата. Ничему не удивляйся. И – держись. Кожа его рук вмиг начала темнеть. Густая и тягучая рёку хлестнула злыми плетьми вокруг, будто отгоняя злых цуми. У меня закружилась голова. Рядом плескалось столько силы, что можно было опьянеть. И это учитывая, что сила чужая, совершенно не похожая на рёку Шенгаев. Земля вздрагивала снова и снова. Теперь я отчетливо понимала: кто-то бьёт в барабан. Огромный, старый, обтянутый кожей и сохранивший отпечатки сотен ладоней Верховных Шаманов. Ритм заполнял от макушки до пят, будоражил, заставлял кровь бежать быстрее. Мне хотелось вырваться, оттолкнуть Коджи и кинуться к источнику звука. Ритм тянул, завораживал, приказывал всё бросить и мчаться к нему. Я боролась с наваждением, уже сама изо всех сил вцепившись в учителя. Как ни странно, но именно прикосновение к нему держало и не давало поддаться странным звукам. И в то же время я боялась поднять голову и посмотреть ему в глаза. Потому что чувствовала: на человека Коджи сейчас не похож. Ритм резко оборвался. Небо вдруг практически упало на голову. Я вскрикнула. Перед глазами всё замелькало. В ушах засвистел ветер. Коджи сделал шаг вперёд. Очень… ломано, нехотя, будто боролся с неясным зовом так же, как и я. Верх и низ поменялись местами. Звёзды заплясали в безумном хороводе, скалясь чудовищными мордами рюу. Я зажмурилась. А когда открыла глаза, то поняла, что мы находимся в пещере. Стоим на какой-то площадке и смотрим вниз, на пространство, где горит огонь. Только все видится странно и искаженно… темнее, чем обычно. От цвета пламени мне стало дурно. Потому что оно красное. Красное, как кровь. С каждой секундой огонь разгорается все сильнее и яростнее. Все веселее и злее пляшет среди камней, так и пытаясь дотянуться до высокого статного человека, на плече которого висит барабан. И руки неустанно выбивают на нём ритм, который привел нас сюда. Огонь гипнотизирует, раскачивается под каждым ударом. Человек обходит его вокруг, не медленно, но и не быстро, словно находясь в трансе. Я не могу рассмотреть лица человека – оно скрыто маской тэнгу. Волосы заплетены в косички, украшены массой колечек и зажимов. На груди амулеты из камней и костей, на запястьях и щиколотках – кумихимо из кожаных шнурков. Невозможно определить, сколько лет этому человеку. Но мне почему-то кажется, что он давно не молод. И… опытен. Каждый шаг, каждый удар в барабан – выверены до волоска. Он знает, что делать, потому что делал это не один раз.