– А кто такой неор Тарайлу? – заинтересовалась Сия. – Садовник, который должен был изображать потерпевшего, – ответил за Энту Агуду. – Да, ты права, лучше нам для начала рассказать то немногое, что удалось выяснить. Сарай был взломан между тремя и половиной четвертого ночи, точное время те, кто готовил инсценировку, сказать не смогли, а садовник пришел на место ровно в восемь утра. Поскольку сейчас, пока нет жары, он начинает работу не так рано, как летом. Никаких свидетелей, которые видели бы кого-то, кто входил в сарай или выходил из него между моментом взлома и моментом прихода садовника, обнаружить не удалось. – А как насчет того, что это сделал один из тех, кто взламывал сарай? – включилась в обсуждение Сия. – Маловероятно, – покачал головой Агуду. – Для этого они должны были сговориться. Или один из них должен был вернуться после того, как они все закончили и разошлись по своим комнатам, а это было уже в восьмом часу утра, когда начало светать. – А садовник? – выдвинула версию Вана. – А садовник мог подтасовать сведения о расходовании ядов так, что никто бы ничего вообще не заметил. Нет, мы уверены, что это кто-то из тех, кто участвует в отборе, – ответил Агуду. – Я бы даже сказала, что это кто-то из участников, а не из участниц, – добавила Энту. – Почему? – заинтересовалась Вана. – Да просто потому, что ящик с ядами был взломан без помощи магии, вряд ли кому-то из девушек такое под силу, – пояснила Энту. – Вот только мне непонятно, на что этот вор рассчитывал, ведь о краже очень быстро стало известно, и теперь у всех есть артефакты-определители. – Кстати об этом, вот твое новое кольцо. – Агуду протянул Энту довольно массивный перстень с зеленым камнем. – Что-то оно слишком большое. – Энту не торопилась брать артефакт. – И что? Зато оно определяет вообще любые вредные вещества, – недоуменно нахмурился Агуду. – Хочешь сказать, что в нем нет никаких дополнений: ни следящего артефакта, ни подслушивающего? – недоверчиво прищурилась Энту. – Следящий есть, уж извини, какое было. А подслушивающего нет, – с тяжелым вздохом пояснил Агуду. – Правда-правда нет? Клянешься? – уточнила Энту. – Клянусь своей магией! Бери уже! – Агуду буквально впихнул перстень Энту в руку. – Ладно. – Энту неохотно взяла его и надела на средний палец левой руки, не пожелав снять служебное, которое было надето на безымянном. Агуду неодобрительно на нее покосился, но вслух сказал о другом: – Не следует забывать, что эти артефакты только определяют вредные вещества, но не защищают от них. – Это ты к чему? – уточнила Энту. – Это я к тому, что, когда речь заходит о ядах, все сразу начинают думать о том, что их будут добавлять в еду или питье, но яд может быть распылен в воздухе или нанесен на какие-нибудь предметы. – А еще, возможно, этот яд взяли вовсе не для того, чтобы кого-нибудь убить, – высказала предположение Вана. – А зачем тогда? – удивилась Аулэ. – Чтобы кто-то заболел или получил, например, серьезное повреждение кожи, или глаз, или волос. И из-за этого или выбыл с отбора, или просто имел бы меньше шансов найти себе здесь кого-нибудь, – пояснила Вана. – Нет, ну я понимаю, зачем это могло понадобиться девушкам, но мужчинам-то это зачем? – спросил Доусэ. – Вот, значит, как! Ты, значит, считаешь, что на гадости только женщины способны? – возмутилась Аулэ. – Да нет, я не это имел в виду, – растерянно пробормотал Доусэ. – Но сказал ты именно это! – гневно сощурившись, припечатала Аулэ. – А все же если по существу, прекрасные неоры, то для чего бы это могло понадобиться участникам? – вмешался в перепалку Бар. – Ой, да проще простого! – закатила глаза Вана. – Например, Тарку может отравить Хесса или даже меня, чтобы я серьезно заболела и больше не смогла участвовать в отборе. Ведь тогда я лишусь не только возможности найти здесь другого жениха, но и шанса получить место в УПД, и мне будет гораздо сложнее противостоять попыткам отца меня за него сосватать. – М-да, все же для таких интриг я недостаточно коварен, – задумчиво протянул Бар. – На мой взгляд, это и к лучшему, – ответила на это Вана. В сущности, в ходе этого обсуждения ни до чего конкретного они в итоге так и не додумались, так что разошлись по своим комнатам с ощущением некоторого разочарования. * * * – А в бассейн-то мы вчера так и не сходили, – огорченно сказала Энту, усаживаясь за стол на завтраке. – Ничего, сегодня сходим, – пожала плечами Сия. – После ужина, да? – Обязательно! – согласилась Энту и спросила, повернувшись к Аулэ: – А тебе-то вчера Доусэ отдал эту свою улучшенную модель, которую обещал? – Да, – ответила та, – когда мы шли после ужина в библиотеку. – А я даже и не заметила! Ну да, ведь он просто его отдал, как нормальный человек, а не демонстративно при всех всучил, – хмыкнула Энту. – Мне кажется, ты несправедлива к Агуду. Он ничего такого ужасного не сделал, просто не сразу вспомнил про кольцо, наверное, о расследовании думал, – вступилась за Агуду Аулэ. – Может быть, – неохотно признала Энту. – Просто мне уже во всех его поступках второе дно мерещится. – Это потому что ты не видела, какое представление устроил мне Бар! – со смехом заметила Вана. – Он перехватил меня по дороге в столовую и, встав на одно колено, протянул мне кольцо, сказав, что умоляет меня принять этот скромный дар! – А тебе-то зачем другое? Я думала, у тебя и так самое лучшее, – удивилась Энту. – Я тоже так думала, – хихикнула Вана, – но Бар очень настаивал, что я должна взять то, которое он предлагает. Пришлось согласиться, а то вокруг нас уже начала собираться заинтересованная толпа. Я, конечно, верну его, когда отбор закончится, но пока придется носить. – Да, странный он все-таки, как, собственно, и весь этот отбор. Зато нам повезло, что мы попали в первый набор и большая часть участниц думает о женихах, а не о возможности попасть в УПД, – подытожила Энту. – Почему ты так решила? – заинтересовалась Аулэ. – Ну ты же видела, сколько вчера народу в библиотеке было. Неужели же ты думаешь, что все остальные настолько хорошо разбираются в криминалистике, что им не нужно освежить свои знания? – спросила в ответ Энту. – Ну, может, они собираются сделать это в другой день? – предположила Аулэ. – Ой, да прямо! – фыркнула Энту. – Я бываю в библиотеке почти каждый день, но кроме тебя и Сии с Ваной видела там очень немногих. – Энту права, – кивнула Сия. – Я тоже обратила на это внимание. И соглашусь, что нам повезло – особой конкуренции за места в УПД действительно не будет. С другой стороны, если будут проводить профессиональные отборы, на них вряд ли будут приглашать «достойных молодых людей». – Они так тебе надоели? – сочувственно поинтересовалась Аулэ. – Да не то чтобы, просто уж больно много среди них некромантов, мне от этого немного не по себе, – пояснила Сия. – Некромантов? – ошарашенно выдохнула Аулэ. – Ну да, из пятидесяти шести «достойных молодых людей» некромантов аж двадцать семь, – ответила Сия. – А как ты их определяешь? – заинтересовалась Энту. – Любой, у кого достаточно высокий уровень дара, может понять, что перед ним некромант, или нужен специальный артефакт? – В принципе да, понять может любой, и артефакт для этого не нужен, но нужны знания о том, как изменяются магические каналы при различном использовании дара, чтобы определять, кто занимается, например, целительством, а кто – некромантией, – объяснила Сия. – А Агуду – тоже некромант? – задала животрепещущий вопрос Энту. – Нет, – покачала головой Сия, – Агуду – нет, а вот Доусэ и Бар – да. – Доусэ?! Бар?! – одновременно воскликнули Аулэ и Вана, а Энту с удовлетворением заключила, что, значит, она была права и Агуду не может быть Главным Королевским дознавателем, ведь всем известно, что эту должность всегда занимает только некромант. – Ты уверена, что Бар – некромант? – все-таки уточнила Вана. – Он совершенно на него не похож! – Можно подумать, Доусэ похож! – усмехнулась Сия. – То, что некромант – это непременно мрачный тип с давящей аурой, не более чем предрассудки. Некромантия – это просто один из способов работы с магическими потоками, дающий возможность воздействовать не на тело, а на дух человека, на его разум. Да, с умершими некромантия тоже работает, но суть-то ее не в этом! Если уж на то пошло – я тоже отчасти некромант, поскольку много работаю именно с ментальной магией, просто в Баунилье не принято, чтобы некромантами были женщины. А вот в Норчифриу, например, женщины-некроманты есть. – Как-то это все несколько неожиданно, – задумчиво произнесла Энту, встревоженно посматривая на выглядевшую совершенно потерянной Аулэ. – Ну вообще-то нет, – возразила Сия. – Во-первых, все эти «достойные молодые люди» работают в правоохранительных органах, а там некромантов больше всего. Собственно, некроманты либо там работают, либо в лечебницах, либо имеют частную практику, других вариантов нет. Но для работы в лечебнице нужно довольно редкое сочетание способностей к ментальной магии и способностей к целительству. Ну либо очень высокий уровень дара, дающий возможность выбрать вообще любую область, но это еще большая редкость. Так что я бы сказала, что большинство некромантов – именно правоохранители. – А что «во-вторых»? – поинтересовалась Вана, тоже выглядевшая немного пришибленной новостями. – А во-вторых, даже в Джиалэу немало людей, предубежденных против некромантов, что уж говорить о провинции! Поэтому некромантам гораздо сложнее устроить свою личную жизнь, собственно, именно из-за этого у нас и нет женщин-некромантов – хотя это не больше чем название, но оно отпугивает. Так что нет ничего удивительного, что на этот отбор, где из-за наложенных заклятий никто из девушек не может ничего вспомнить про потенциальных женихов, ее величество отправила всех холостых некромантов, которых сочла в должной мере достойными, – заключила Сия. – Разумно, – согласилась Энту. – Каждый имеет право на то, чтобы о нем судили как о человеке, а не на основании рода занятий или чего-нибудь подобного.