Глава 5. Ночь Когда пришло время просыпаться, я могла лишь молить о вечном сне. Я была бесконечно благодарна создателю за сон без сновидений, но к тому моменту, когда сознание уже начало выныривать из глубин сна, моя память сыграла со мной злую шутку. Была еще ночь, и мои теперешние спутники еще спали, и именно мои стоны и разбудили их. Мне снился костер, на котором я горела. И выражение лица Арена. Я не могла, не хотела верить в происходящее. Мое воображение все четче вырисовывало картинку самодовольного, ликующего лица жениха, затем к нему присоединилась другая картинка, и на ней было изображено лицо Вилверины. И вот они соединились… Я кричала, пытаясь прогнать эти мысли, заставить себя думать о чем-нибудь другом, но просто не могла. Эти два лица приближались ко мне, соединяя губы в поцелуе, а после долго еще смеялись. Над моей смертью. Их веселые лица все продолжали приближаться, и сейчас я уже видела лишь глаза моего жениха. Бывшего жениха. Карие, но холодные. Они всегда были такие. Холодные и безразличные. Просто я не желала этого замечать. И вдруг что-то произошло. Я замерла на месте, эти глаза стали меняться, их глубокий карий цвет стал более мутным, пока не сменился на серый, тусклый, мертвый, а белки вдруг почернели, впитав в себя глубокий и непроницаемый свет ночи. Я хотела отстраниться, оттолкнуть хозяина этих глаз, но у меня ничего не получалось, вместо этого я разглядела само лицо человека. Девушки. Она тянула ко мне руки, и я больше не хотела сопротивляться. Я протянула руку ей на встречу, но внезапно девушка дернулась, сделав несколько шагов от меня, потом еще шаг, и исчезла. Я продолжала смотреть в пустоту, туда, где совсем недавно стояла девушка, и в какой-то миг мне почудилось, что я увидела другой силуэт. Мужской. И такой знакомый… Войлин? Затаив дыхание, я несколько раз моргнула, будто приходя в себя, и только после этого открыла глаза. Рядом со мной на кровати сидел Войлин, приложив руку к моему лбу. Он улыбнулся, увидев, что я открыла глаза. — С возвращением. — Кивнул он мне и поднялся с кровати, а обернувшись себе за спину, кивнул. — Дарио. Дарио подошел ближе. — А ты не так уж и слаба, как выглядишь. — Пошутил он, усаживаясь на стул возле кровати. Я нахмурилась, не совсем понимая происходящего. В комнате, в которой я просыпалась и в прошлый раз было достаточно светло. Занавеска на окошке была открыта, и потому солнечный свет без препятствий проникал в комнату. В самой комнате, как мне казалось, было слишком много народу. Дарио, Войлин, Нейранд и незнакомая мне женщина. Или старушка? Ей было не меньше семидесяти, хотя и выглядела она не так уж и старо. — Вы, знахарка? — Спросила я, остановившись на ней взглядом. Женщина кивнула, и подошла ко мне. — Вы находились в междумирье, не так ли, милая? Я задумалась. Изначально это был лишь сон, но потом? Могла ли я увидеть ее… Или себя? Во сне? Нет, наверное, это и правда было междумирье. Или же, пространство, как называла его я. А значит я перешла в него неосознанно. Или же оно затянуло меня. Я передернула плечами, от этой мысли мне стало неуютно. Неужели теперь мне стоит бояться оказаться в ином пласте нашего мира без моего ведома? — Да, я думаю, что да. — Ответила я немного неуверенно. Все же мне бы хотелось, чтобы это было лишь сном. Женщина кивнула каким-то своим мыслям. — Мальчики, не могли бы вы оставить нас? — Обратилась она к моим спутникам. Те, кивнув в согласии, друг за другом покинули комнату. Вначале женщина помогла мне сесть, затем, взглянув на мою спину начала снимать тканевые накладки. — Я каждую ночь мазала тебе спину Живицей. У меня ее не много конечно, но твои спутники расплатились, так что, я не жалела, уж будь уверена. Молодой человек по имени Дарио ведь дал тебе пучок живицы, когда ты очнулась в первый раз? — Улыбнулась она, заканчивая со спиной и поворачивая меня лицом к себе. Я кивнула, одновременно и отвечая на вопрос знахарки и принимая информацию к сведению, радуясь, что у знахарки оказалась эта редкая трава. Живица была достаточно дорогой, но действенной. При приеме внутрь она оказывала сильное обезболивающее и снотворное действие. При этом попадая внутрь она продолжала действовать, будто леча изнутри. Но, саму траву внутрь употребляли крайне редко, чаще из живицы делали несильные отвары, которые и пили несколько раз в день. Или же из живицы изготавливали мазь, которую необходимо наносить на пораженные участки, пока рана не закроется. Мазь обеззараживала, не давая ранам загноиться и помогала заживлению. Но, за время работы в знахарской лавке, на моей памяти все же не было пациентов и покупателей, употребляющих живицу внутрь, да еще и в том количестве, в котором предоставил мне Дарио. Знахарка покидала в стоящий на полу таз все куски ткани, которые были приложены к моей спине, после чего осмотрела ожог на руке. — Со спиной все не так страшно, затянулись твои раны, шрамы правда останутся, но не страшные, не бойся, останешься красавицей. — Она похлопала меня по плечу, но мне почему-то было не до шуток. Спина еще болела, хотя я и чувствовала, что двигаться мне было гораздо легче. — А вот с рукой похуже обстоят дела. Возьмите с собой мазь, еще недельку помажь сама, а там все и пройдет. Нечего тебе больше здесь лежать. Она поднялась на ноги, и повернулась ко мне. На лице у женщины больше не было улыбки. Темные, практически черные глаза были серьезны, и напоминала она мне сейчас старого черного ворона. — Вот что я тебе скажу, милая. Ты еще мала, чтобы играться с иными силами. Если не научишься контролировать себя, если не разберешься в себе, междумирье затянет тебя. Кто там тебя ждет? — В пространстве? Я. — Я не могла не ответить. Почему-то я чувствовала, что эта женщина не так проста, как хочет казаться, пряча свое истинное лицо за маской шутливой старушки. — Тогда будь осторожнее вдвойне. Ты сама себя погубишь, а ради чего? — Я не знаю. — Вот как поймешь сама, чего ты хочешь, поймет и она. И если ты угодишь ей. Если угодишь… пространству. То считай, выиграла битву со смертью. Я сглотнула горький ком. Женщина вышла, и тут же я услышала ее голос. — Принесите ей из колодца таз с водой, путь помоется, а после, можете покинуть мой дом. Дверь еще не успела закрыться, как в комнату вошли трое мужчин. Я нахмурилась при их виде. А точнее, при виде Войлина и Нейранда. — Ты как, Джиа? — Спросил Нейранд, вошедший в комнату последним. Я пожала плечами, не зная, что и ответить. Вроде и нормально, но последняя фраза знахарки вновь сбила меня с ног. — Все наладится. Пойду натаскаю тебе воды, а потом подготовлю наши вещи, да запрягу лошадей. — Сказал Нейранд, вновь выходя из комнаты. — Войл, можешь запастись едой? — Обратился Дарио к магу. — Конечно. — Войлин так же покинул комнату. — Что произошло, когда я проснулась? — Спросила я у велианца, когда мы остались одни. — Когда ты проснулась, ты дико кричала, а я пытался тебя разбудить, за что получил по рукам. — Дарио улыбнулся, показывая на свои руки, на которых виднелись и красные пятна от ударов и следы от ногтей. Но мне почему-то ничего не хотелось говорить, я ждала продолжения. — Потом ты вдруг затихла, я уж думал все, просыпаешься, однако мы ждали минуту, вторую, но вместо того, чтобы открыть глаза твое дыхание начало стихать. В этот момент подключился Войлин, почуяв неладное. Он и помог тебе выбраться из междумирья. Так ведь вы его называете? — Спросил он, припоминая вопрос знахарки. — Из пространства. — Поправила я, больше привыкшая к данному определению, но от объяснений Дарио мне не стало спокойнее на душе. — Ну вот и все. — Велианец развел руками, более не зная, что рассказать. — Дарио? — Да? — Когда ты дал мне живицу… Ты вообще был уверен, что я очнусь? — Мне почему-то до сих пор было не по себе от того пучка травы, который я съела. — Не волнуйся. Живица растет на моей родине, я знаю разрешенное количество, и знаю, как с ней обращаться. Надеюсь. Я отвернулась, немного шокированная, но, наверное, все же благодарная. И ему и знахарке. — Нам нужно выезжать. Солнце уже совсем высоко. А перед выездом зайдем еще в таверну, тебе нужно как следует поесть. Хорошо? Я кивнула, соглашаясь, так как голод и правда чувствовался очень сильный. — Сколько времени мы провели здесь? — Ты впервые проснулась следующей ночью, после того, как мы покинули Тинор, потом еще через три дня, но нам не удалось толком поговорить, ты что-то бормотала, но совершенно не реагировала на наши голоса. Шейра тогда выгнала нас и не знаю уж каким образом, но даже сумела тебя покормить. И вот с тех пор еще четыре дня. — Шейра? — Знахарка. — Кивнул Дарио. Я, конечно, догадалась, что он говорил о хозяйке дома, но мне все же хотелось задать вопрос. — Я и не помню того пробуждения… Итого восемь дней? — Ужаснулась я и первому факту и второму. — Да. Знахарка кормила тебя своими способами, вот уж не знаю, как, нас она в комнату к тебе редко пускала. — Ясно… — Твоя одежда уже никуда не годится, а путь у нас долгий. — Сказал Дарио, обрывая мои мысли и поднимаясь со стула. Он подошел к шкафу у противоположной стены и оттуда достал сверток с одеждой. Дарио протянул его мне, я неуверенно протянула руку и взяла, прижав к груди. Моя и правда была весьма истрепавшейся. И это еще слабо сказано. Груда тряпья, которая валялась в стороне и была моей одеждой. Сейчас же на мне была одета старая хозяйская сорочка. — Я думаю Нейр уже закончил с водой. Помыться можешь в соседней комнате, а потом, переодевайся, мы будем ждать тебя снаружи. Я кивнула, взглядом провожая велианца. Он аккуратно прикрыл за собой дверь, а я все никак не могла сдвинуться с места. Я не знала, хотела ли продолжать путь? Да и с кем? С предателями? Или же оборотень с магом небыли таковыми? Я не знала ответа, так же как не знала и того, как мне начать верить им. Мое доверие сгорело в том огне, и сейчас на его месте была выжженная пустота. Доверие нужно заслужить, так ведь говорил мне когда-то Войлин? Это было не так давно, но сейчас мне казалось, что с того времени прошла уже целая вечность. Что это вообще была другая жизнь. Другая я. «С возвращением, дитя». Прежде, чем я успела подняться с кровати, я услышала голос амулета, и тут же накрыла его рукой. Спасибо… Я хотела сказать что-то еще, но никак не могла найти слов, амулет так же молчал, будто чувствуя, что сказанное мною слово было не всем, что я хотела бы сказать. И я все же решилась. Прости, я хотела бы задать тебе вопрос… Почему тогда ты сказал мне петь? «В твоих мыслях крутились строки давно забытой песни, и я не знал, а лишь предполагал, что среди толпы может оказаться кто-то, кому она покажется знакомой». Дарио? Ты знал, что он захочет меня спасти? «Я не знал, дитя. Я лишь предполагал». Мог ли он спасти меня только из-за двух последних спетых строк? «Я не могу ответить тебе, дитя. Я не читаю мысли людей, и не могу предугадать их действия». Но ты знал о песне в моей голове… «Ты подсознательно пела ее с момента погружения вглубь пространства». С момента, как вспомнила последние две строки.