— Дымы, владыка! — крикнул кто-то с носа кора-пиля. Рыба-карась, война началась… Далеко на юге, над густой листвой действительно курилось несколько дымных столбов. Появились ли они прямо сейчас или это мы их только заметили? По нашему «штабному» замыслу, я должен подойти к Моке в самый разгар схватки. На случай, если что-то пойдет не по плану мои черные и белые должны решить исход битвы. Но особого сопротивления мои генералы не ждали. Это не княжье селение, гарнизона здесь нет (не доросли еще толимеки до такого уровня военного управления). В идеале нас ждет просто большая масса относительно боеспособных мужиков, совершенно не готовых к схватке. — Поднажмем! — зычно крикнул я, и мою команду по цепочке передали всему «утяцкому выводку». «Эскадра» ускоренно заюлила по похотливым извивам Мезкалы, берега которой густо поросли лесом. Выбравшись из горных теснин, Великая, словно викторианская дама, снявшая строгий корсет, вся растеклась, оплыла вширь. Река стала едва ли не вдвое шире. Думаю, никто из белой сотни не смог бы перестрелить из лука с одного берега на другой. — Все, кроме гребцов, к бою! — рявкнул я новую команду, ибо в речном ветерке уже явно ощущался запах гари. Мока совсем близко, сквозь заросли мангры уже просвечивала желтизна предосенних полей с налитой кукурузой, круглолицыми подсолнухами и прочей индейской буколикой. Шума схватки пока не слышно, река заглушает, да и наш «десант» изрядно шумит. Я слегка нервно погладил свою боевую «кирку» — уже давно тумбажную. Снова слегка похолодело в низу живота. Снова зароились мысли: вот бы всего этого не было! Казалось бы, я прошел уже через добрый десяток боев. И в общей свалке дрался, и один на один. Но к такому не привыкнуть. Это ведь не кино, не поединок на ринге. Всё по-настоящему, вокруг сейчас появятся люди, желающие твоей смерти. И надо убить их первым. Говорят, есть такие люди — воины — которым наоборот комфортно в такой обстановке. Адреналин наполняет их жизнь яркими красками. Но я точно не из таких… Нет, я научился. Жизнь, как говорится, заставила — даже с одной рукой. Но кайфа от этого не испытываю по-прежнему. …Мой флот плавно выкатывался к открытому берегу. Мока оказалась огромной, она раскинулась широко и привольно. Еще бы! Тут ведь нет никаких гор, которые могут ограничивать. Никаких укреплений, платформ, храмов, пронзающих небеса. Просто огромная деревня. И богатая! — Во славу Змея! — загрохотали мои воины, бряцая сверкающим золотом оружием. Однако, на бой себя накручивать не потребовалось: даже поверхностный взгляд показывал: всё уже кончилось. Ну, либо заканчивается. Вдали еще кричали перепуганные люди, в нескольких местах что-то вяло горело. Но на берегу уже расслабленно отдыхали не меньше двух двадцаток золотых: бинтовали раны, чинили оружие, перекладывали какие-то корзины и мешки. Наше появление они отметили слегка снисходительными помахиваниями руками: мол, не парьтесь, настоящие воины уже всё сделали. — Старший! Ко мне! — рявкнул я во всю глотку, после того, как нос кора-пиля с хлюпаньем влип в мокрую глину берега. В Моке мостков не знали. Какой-то малознакомый мне двадцатник споро вскочил на ноги и затрусил к воде. — Победа? — поинтересовался я. Страж гордо расправил плечи. — Да, владыка. Победа, — его глаза сияли. — Да, боя-то особо и не было. Мы гребли, как сумасшедшие, нас тут совершенно не ждали. Воин явно собирался живописать мне все прелести отрубания голов трусливым толимекам, но я остановил его нетерпеливым движением здоровой руки. — Знаешь, где Прекрасная Слеза? Золотой мотнул головой за спину. — Там, зачищает окраины Моки. Нас сюда послали помочь раненым, сторожить плоты и вас встречать… — Пошли здорового воина к командиру. Пусть прибудет ко мне, если может оставить воинов. Двадцатник глянул на меня слегка осуждающе (зачем лишаю их генерала возможность вершить ратные подвиги?), но поклонился и отправился исполнять приказ. Глыбу пришлось ждать долго. За это время я успел организовать высадку всех трех сотен моих воинов. В отличие от первой волны, которая мчалась в бой налегке, наши лодки были нагружены всякими припасами. Десятки навесов, немного запасного оружия, тумбажные инструменты: мотыги, кирки, топоры. Война прожорлива, даже это немногое мне пришлось забрать у работяг в Излучном. Вещи распаковывались на берегу, лагерь я пока велел не разбивать. Часть лучников разослал патрулировать окрестности, одну лодку послал вверх по течению, поддержать связь с третьим — пешим — корпусом, который еще был в пути. Генерал явился, как и полагается герою-завоевателю, весь в крови поверженных врагов. Щит — в хлам! Как только на руке еще держится. Зато на лице — состояние безграничного счастья. — По лицу вижу, Прекрасная Слеза, что план наш удался, — я сделал упор на «наш», чтобы перетянуть немного славы на себя. — Но мне нужны подробности. — Владыко! Вот как ты наметил на своем листочке — так всё и вышло! — пророкотал Глыба. — Каждый пунктик. Когда наши плоты вышли из гор на равнину, мы начали гнать без остановок. Горцы тут не подкачали, гребли наравне с моими. Все встречные лодки расстреливали, пленять было некогда. — Много было? — расстроенно спросил я. — Три, — сухо ответил генерал. — Всех не уберечь, владыка… И пытаться не надо. Зато мы подошли к Моке совершенно внезапно. Я велел оцколи высаживаться к северу от селения и охватывать его окраины, а сам с моими парнями ринулся прямо сюда. Атака горцев с севера тоже планировалась заранее. Я знал, что «резиденция» князя Тепеапили находится в предгорьях к северо-востоку отсюда. Чем дольше князь не узнает о нападении, тем лучше. Быстрые и ловкие бандиты с гор очень хорошо подходили для перехвата беглецов на опасном направлении. — Клянусь всеми клыками Змея! — взахлеб продолжал Глыба. — Первые наши плоты уже втыкались в берег, а они еще не понимали, что на них напали! Центр мы заняли моментально, потом уже началась борьба. В плен было взято несколько местных, языкознатцы тут же выпытали у них, где находятся склады, где живут старейшины. Оказалось, тут обитает и человек князя. Мокой он не управляет, но решает некоторые вопросы. У него даже ватага крепких парней имеется… стражей я бы это назвать не стал, — улыбнулся предводитель, гордый за своё Золотое воинство. Дальше было понятно. Отправив небольшие отряды занимать склады и захватывать местный олигархат, Глыба собрал кулак из трех двадцаток и лично разнес в щепы резиденцию представителя князя. С поединком — всё, как положено. Представитель князя выплюнул салат из зубов и кровищи и отказался от дальнейшего сопротивления. Как и немногие выжившие из его головорезов. — Дальше, на окраинах пошло сложнее. Роды здесь селятся широко, некоторые на большом отдалении от центральной части. И, когда стало ясно, что мы тут не мимоходом, эти поселочки начали бороться за своё добро. Где-то и до сотни защитников набиралось. Ни оружия толком, ни выучки, но за свой дом дрались отчаянно, — в голове Глыбы проклюнулось уважение. — Вы одни с местными сражались? — уточнил я. — Ты про оцколи, владыка? — Прекрасная Слеза нахмурился. — Они моим людям помогали… иногда. — Что, грабежом занялись? — понимающе вздохнул я. — Практически сразу… Владыка! — решившись на что-то, он с легким отчаянием в голосе решил всё высказать. — Эти горцы… Они, как пожар! Их, конечно, можно использовать, но только как пал: пускать туда, где тебе уже ничего не нужно — пусть всё сгорает. — Ну, ведь я же им говорил: никаких грабежей! — прорычал я, понимая, что мои надежды были весьма наивными. — Ведь договаривались… — Что толку. То, что они умудрились избрать общего командира и не перерезали друг друга — еще ничего не значит. Не будут воины слушать приказы чужого вождя. Тем более, такие… непопулярные. Если деревню захватил, то, как не пограбить, как девку не снасильничать! — Но что же ты? — с укором спросил я и тут же устыдился. Нельзя требовать такого от командира, которому своих бы бойцов от соблазна удержать. — Их три сотни, владыка, — обиделся Глыба. — А я еще и бой вёл. Конечно, я бы смог… Думаю, я бы смог одолеть и оцколи, и толимеков. Но тогда, вместо пяти сотен бойцов, у тебя осталось бы меньше сотни. Мне показалось, что ты этого не хочешь. — Ты прав. Горцами я займусь сам. Но сначала надо озадачить Ннаку. Да, пухлый казначей тоже был при мне! И это даже не мое желание. Просто на том самом великом совете, когда мы сидели до глухой ночи и планировали детали кампании, когда я формировал «корпуса» и назначал командиров… Вот в этот самый момент Мясо поднялся и заявил, как само собой разумеющееся: «А я кем буду командовать, володыко?». Я так и замер с полуоткрытым ртом. Отцы-командиры тоже. Рыхлый оцколи, жадный казначей рвется в воеводы? Я и думать о таком не мог, но по лицу горца было явно видно, что тот спрашивает совершенно серьезно. «Ннака, разве ты имеешь опыт ведения войны?». «Когда пришли пурепеча — я дрался», — набычившись, стоял на своем казначей. Это верно. Ннака и на стене стоял во время осады и в последнем побоище принял участие. Однако, он никогда никем не командовал! Я стеснялся сказать ему об этом прямо, потому что видел: его это оскорбит. Ударит по самолюбию. Почему я не замечал этого раньше? В итоге, максимально дипломатично я предложил Мясу руководить снабжением войска в походе. Сделал его главным фуражиром… почти единственным, поскольку отдельных людей на это у меня не было. Конечно, не такого ждал горец. Но принял назначение и ничего не сказал. Сейчас Ннака уже выбрался с кора-пиля и оглядывался. Я прикинул: большинство белых уже разбежались по окрестностям, а вот двум сотням Черного Хвоста пока делать нечего. — Ннака! — позвал я оцколи. — Принимай командование над всеми черными. Ваша задача: собрать богатства Моки. Найди большие сухие помещения и собирай туда какашут. Подготовь зерна к отправке домой. Также собирай еду для воинов. Вычищайте только большие склады, в дома к простым толимекам не лезьте… По крайней мере, пока. Затем я взял оставшиеся две двадцатки белых и двинулся на север, где вовсю буянили горцы. Собрать всех девятерых вождей было непросто: оцколи разбрелись по округе: перетряхивали барахло и портили девок. Я буквально вылавливал наемников поштучно, пытался послать их за своими командирами, а меня посылали в ответ. Оцколи были убеждены, что сейчас их личное время. После боя им сам царь не царь и бог не бог. Дело пошло чуть лучше, когда удалось найти главного вождя — Пятого Когтя. Его власть, над прочими была, конечно, очень условной, но мужик он матерый и в авторитете. Долго ли коротко ли, но все-таки удалось собрать всех. Каждый предводитель привел с собой одного-двух близких помощников, так что в итоге собралось более двадцати человек. Мы разместились прямо на одном из личных подворий, где я старательно не замечал следы крови и подозрительную тишину в хижинах. Оцколи разместились прямо на земле, для меня лучники нашли крепкую корзину вместо стула. Горцы хмуро поцокали на странную манеру высоко сидеть, но промолчали. — Богатая земля, — неспешно начал я разговор, окидывая взглядом тучные поля, заросшие маисом, хлопком, разными овощами. — Эт-ко да! — довольно подхватил кто-то из вождей. — Ты ужо не разобижайствуй, володыко, токма твои-то селища намного бедовственнее! Горец хохотнул, довольный, что так ловко намекнул на то, что ранее грабил мои владения. Пятый Коготь недовольно зыркнул на весельчака, но промолчал. — Местный князь оскорбил меня, — также велеричаво продолжил я, игнорируя колхозный юморок. — И я пришел забрать его владения. Вот посмотрел на них и решил наделить этими полями ваши роды. За верную службу, за пролитую кровь. Нечего вам голодовать в ваших горах. Тут уже загалдели все! Им подарят такую богатую страну?! А я не лукавил. Когда мы в узком кругу обсуждали способы покорения толимекских земель, то Аскуатла предложил именно это. Девять вождей, пришедших воевать с нами — это более тысячи подчиняющихся им оцколи. Расселить их по окрестным заимкам совсем нетрудно. А у нас появится опора в этих местах. Нет, конечно, я не думал, что горцы станут так благодарны мне, что начнут служить верой и правдой. Горбатого, как известно, могила исправит. Но им придется жить в окружении враждебных и многочисленных толимеков. Поневоле горцам придется опираться на мою поддержку и защиту. Переселить в Моку пару родов четлан с Мезкалы или Серой Воды, оставить небольшой гарнизон, как организующую силу, «распылить» в округе оцколи — и вот уже целый район находится под плотным контролем. Надежная база для подчинения более обширных пространств. А ограничиваться одной Мокой я, конечно, не собирался. — И, конечно, я обещал вам дать щедрую добычу по итогам битвы, — продолжал я, вызывая новую бурю восторгов. — О, добыч! Нам-оть нужон добыч! — надсаживались вожди, уже совсем расслабившиеся и поверившие, что окрутили, подмяли слабого безвольного царька, которому так нужна их бесценная поддержка. Они совсем не понимали, куда я веду. — Но я слышал, — я поднялся в корзины и возвысил голос. — Слышал, что кто-то из вас самовольно принялся брать добычу в захваченном селении. Подворье притихло. Вожди резко набычились, слабое ворчание сменило недавнюю радость. — А ведь мы говорили! — уже кричал я, глубоко дыша и накачивая грудь легкими, чтобы гневаться по-настоящему. — Говорили еще в Излучном, что без моего слова никого грабить нельзя! Говорили? Я тыкал вопросом в каждого вождя. Тыкал, пока тот не кивал согласно, словно нашкодивший двоечник. — А вы грабили, — холодно резюмировал я. — Володыко, то кто-ито из мальцов юночих! Раззадоривались, от кровицы сбрендювали! — попытался замять конфликт один из вождей. — Выдать их мне! На расправу за нарушение моего приказа! — рявкнул я и услышал ее. Звенящую тишину.