Глава 6. Где ожидание оказывается единственным светом в конце тоннеля Просыпаться не в том месте, в котором уснула, или же в котором усыпили, становилось моей личной дурной традицией. Пока самым приятным местом я предпочитала считать больничную койку — там хотя бы Лисёнок рядом был. Почётное второе занимало метро, потому что оттуда был выход. И вот теперь наступил черед познакомиться с третьим, бронзовым призёром странного соревнования. Это была комната. Обычная, стандартная комната, совсем не похожая на палату, а значит стены больницы мы всё же покинули. Кровать, с которой я обозревала пространство вокруг, шкаф у соседней стены, стол со стулом, дверь. Окна, к сожалению, не было, так что хотя бы примерно понять, сколько времени длился мой принудительный сон, я не могла. Справившись с приступом головокружения, я спустила ноги на пол, принимая сидячее положение, но упираясь руками в край кровати для равновесия — организм немного штормило. Хотя я точно помнила, что от падения никто не спасал, да и не девчонке ниже на голову было это делать, из болевых ощущений осталась лишь саднящая ещё лопатка и пульсирующий след от укола, который я нащупала, непроизвольно поморщившись. Значит, не показалось, мне действительно что-то вкололи. Причём что-то быстродействующее, вырубившее за пару секунд, как в каком-нибудь фильме. Отлично, что сказать — из книги про демонов попасть в фильм про секретную организацию, похищающую девушек. Прямо повод возгордиться, что всё это про такую обычную, ничем не примечательную меня. Мысли слушались также плохо, как тело, голова, вместо плана действий или хотя бы анализа ситуации, выдавала какую-то белиберду. А для преодоления пути до двери пришлось воспользоваться помощью стены, перебирая по ней ладонями. Конечно, та оказалась ожидаемо закрыта, но лучше проверить это самостоятельно, чем потом жалеть и думать «а что если?» Вернувшись на кровать, я облокотилась на стену и потёрла лицо ладонями, наверняка размазывая тщательно нанесённый утром макияж. А что, будем дезориентировать противника прямо с порога. Тем более, наряд вполне соответствовал, превратившись из аккуратного офисного стиля в нечто из серии «клошар-шик». Как ни странно, беспокойства или страха не было, хоть я и не могла достоверно назвать причину. Может быть, банально пока не осознала незавидности своего положения. Может — чего-то такого подсознательно ожидала всё это время. А может, решила довериться Габриэлю, с его чуйкой. Даже если допустить, что до конца рабочего дня он будет занят, а на моём месте дисциплинированно просидит Ирма, не вызывая подозрений о пропаже, вечером Гейб всё равно позвонит, а не дозвонившись поедет в квартиру. После же всё по накатанной, как в тот день, когда напали на Вайса — демон «возьмёт след», найдёт меня, надерёт задницы, физически или же метафорически, похитителям и увезёт на чёрном джипе в своё логово. От меня требовалось только подождать, не делая глупостей. В конце концов, во всех правилах поведения при похищении или захвате в заложники обязательно фигурировал совет вести себя спокойно и не устраивать провокация. Да и что я могла сделать? Окно, в которое можно было выбраться, отсутствовало, умением открывать замки шпилькой (которой тоже, кстати, не было) я не обладала, а мысль затаиться у дверей и попытаться сбежать, как только она откроется, отдавала наивностью на грани глупости. Хорошо, если придёт та псевдо-медсестра, а если какой-нибудь бугай? Сильно мои полцентнера веса ему помешают, да. Сказать себе «сидим и ждём» было легко. Выполнить — уже сложнее. Дождавшись, пока окончательно перестанет штормить и тошнить, я принялась за более тщательный осмотр помещения, но и он ничем не порадовал. Шкаф был девственно чист, даже пыли не наблюдалось. Стул собран на совесть, открутить от него ножку или спинку без инструментов не стоило и пытаться. Кровать оказалась с ортопедическим матрасом, но едва ли это могло хоть как-то помочь в моей ситуации, разве что успокоить, что если меня решат разложить прямо вот тут с вполне понятной целью, спина после болеть не будет. Так себе аргументация, конечно, но лучше, чем никакой. Всё то время, что я исследовала изолировавшую от мира коробку примерно три на три метра, в голове, на фоне других, более мелких, главенствовал один вопрос — зачем? То есть да, сначала был другой вопрос — кто? — но как раз в ответе на него я была уверена практически полностью — Ханси. Не повторяя ещё раз уже обдуманной логической цепочки, где между снятой меткой и смертью Камиль прошёл лишь день, кому ещё я могла понадобиться? Бернару, разве что, но он не давал о себе знать с тех самых пор, как мы с Гейбом покинули Лаодику. И, опять же, если расценить его предупреждение о том, что я не туда влезла, именно как предупреждение, а не угрозу, то всё равно приходим к Ханси, чтоб их черти… Щёлкнул замок, опустилась ручка двери, прерывая на полумысли формирующееся пожелание умудряющимся отравлять мою жизнь, даже непосредственно в ней не присутствуя. Я вскочила со стула, на который успела опуститься и отступила к стене, уставившись на открывающуюся дверь в каком-то странном предвкушении. — Ну, здравствуй, котёнок. Я опешила как от обращения, так и от спокойного, даже доброжелательного, пожалуй, тона, не сразу осознав факт того, что оказалась права — вошедший мужчина точно оказался одним из двух братьев, знать бы только, каким именно. Невысокий, примерно на полголовы выше меня, с виду типичный выходец местной Кореи, даже привлекательный, если не сосредотачиваться на том, что такая внешность нравится далеко не всем. И в дорогом костюме, вызвавшем неуместную злорадную отметку, что до Гейба в плане умения их носить, ему далеко. По-русски, точнее по-лассански, говорил он хорошо, акцент практически не чувствовался, разве что части слов звучали с небольшими паузами. — Котёнок не хочет поздороваться с хозяином? — всё также доброжелательно, но с ноткой властности проговорил он, не дождавшись реакции. О, вот как. Значит и в первый раз меня не приласкали таким прозвищем, а конкретно указали статус животинки подневольной. Да что ж ты за женщина такая была, блонди, что за какие-то паршивые бумажки позволяла этим «хозяевам» так себя с собой вести? Заповедь «не провоцировать» пришлось себе повторить. — Здравствуйте. Мужчина коротко усмехнулся такой официальности и, предусмотрительно прикрыв дверь, прошёл к кровати, ловким движением пальцев расстегнув пуговицу пиджака, прежде, чем опуститься на её край. И уставился на меня не менее внимательно, словно чего ждал. Кто бы ещё знал, чего именно. Я понятия не имела, кто именно сейчас почтил своим присутствием — Джиан или Зиан, так что тем более не могла знать, какую форму имели их с Диметрис взаимоотношения. Может, ей, то есть теперь уже мне, вменено в обязанности подползать на коленях, с широко открытым ртом. Не сдержавшись, я слегка дёрнула плечами от омерзения. Ох, Гейб, ищи меня скорее, что ли. А то я совсем не уверена, что границы моего терпения столь широки, как могут понадобиться в данном случае. Я мало что знала о местных вампирах, но если бы они умели читать мысли. Габриэль наверняка упомянул это. Но сверлящий взгляд мужчины всё равно наталкивал на не слишком радужные выводы. Конечно, едва ли он мог догадаться, что я — это вовсе не я, точнее не знакомая ему Дэми, но определённые сомнения, похоже, имелись. Может, отчасти именно поэтому напускное дружелюбие сменилось металлом в голосе. — Подойди. Еще бы «к ноге» сказал, по интонации как раз подходило. Преодолевая себя, я послушно, хоть и не слишком быстро, приблизилась, остановившись прямо перед ним, по-прежнему сидящим на кровати с таким видом, словно это был трон. — Сядь. И за ухом потрепать не забудь, за то, что так хорошо выполняю команды, придурок. Садилась я, с трудом сдерживая гадостное чувство, возникшее, стоило только подумать, что следующим приказом будет лечь. И, как будто почувствовав это, губы мужчины слегка изогнулись в ухмылке, а пальцы ухватили мой подбородок, больно впиваясь в плоть. — Демон неплохо тебя выдрессировал, — констатировал он, не дождавшись ни словесного, ни физического протеста. — Я бы даже выразил свою благодарность, если бы он не посягнул при этом на мою собственность. Не дурим, Дэми, не дурим. Молчим, поддакиваем и ждём команду спасения, повторила я мысленно. Но работало самоубеждение плохо, так как бесил меня этот индивидуум, возомнивший себя пупом земли, изрядно. — Он не посягал, — фильтровать речь всё-таки пока получалось. — Я сама решила отказаться от метки, он здесь не причём. — Это, должно быть, было больно, да? — пропустив первую часть, со странным блеском в глазах и не менее странным тоном произнёс он. — Но не волнуйся, скоро мои люди узнают, кто это с тобой сделал, и он за всё ответит. Пальцы спустились ниже, обхватили шею, одновременно поглаживая её и пресекая нормальный доступ кислорода. Виски противно заломило, закружилась голова, подступила тошнота к горлу. Картинка перед глазами стала расплываться, но я всё равно могла видеть довольную, какую-то маньяческую улыбку, с которой он наклонился ближе к моему лицу. — Только я имею право причинять боль своему котёнку… — прошептал он, прежде чем поцеловать меня. При каких-нибудь других обстоятельствах, я может и оценила бы технику и экспрессию мистера Ханси, но сейчас, стоило только чужим губам накрыть мои, тошнота взметнулась удушливой волной. Я едва успела дёрнуться из не ожидавших сопротивления рук и отвернуться в сторону, как организм поспешил расстаться со всем, что было съедено на обед, а может и на завтрак тоже. Разумеется, дело было скорее в том лекарстве, которое мне ввели, но сомневаюсь, что мужчина мог рассуждать столь хладнокровно, чтобы осознать этот факт. За секунду оказавшись сначала на ногах, а затем и в метре от меня, спасая начищенные до блеска туфли от беды. И взирал — а взгляд я буквально чувствовала кожей — с отвращением. Да, мистер, если не умеешь обращаться с животными нежно и аккуратно, иногда можно получить вот такую отдачу. Отдышавшись, я отерла рот тыльной стороной ладони, стараясь не смотреть на безнадёжно испорченный ковролин. И развернулась к Ханси с глазами побитой собаки, всем своим вцдом изображая, что произошедшее не было ни спланировано, ни желаемо. — Простите, — ехцдное «хозяин» затолкалось куда подальше, как и язвительный тон, — то лекарство… мне очень плохо от него. Отвращение сменилось лёгкой степенью брезгливости: — Я пришлю кого-нибудь, чтобы о тебе позаботились. И он стремительно покинул разом потерявшее малейшую привлекательность помещение, заставив выдохнуть облегчённо. Войну-не войну, а это сражение я определённо выиграла или, хотя бы, получила отсрочку. Потому как очень сомневаюсь, что в ближайшие пару часов он решит повторить провалившуюся попытку. А большего мне и не надо. «Позаботиться» обо мне явилась черноволосая девушка с такой же, типично корейской внешностью, да вдобавок разговаривающая исключительно на своём языке, или же хорошо создающая видимость этого. Прежде чем приступить к уборке, она чуть ли не силой заставила меня выпить два стакана воды, прополоскать рот чем- то зелёным с ментоловым привкусом и умыться в принесённом тазу, что-то там наставительно мяукая и периодически принимаясь качать головой. Но один плюс в её появлении точно был — на запястье местной домработницы обнаружились совсем не женские часы с крупным циферблатом, так что теперь я хотя бы ориентировалась во времени, а не гадала, сколько прошло с того момента, как я покинула офис. Восемь часов. Самое время Гейбу уже обнаружить, что его секретарь и девушка по совместительству куда-то запропастилась и заняться поисками. Тик-так, тик-так, минуты идут. Мне совсем не хотелось ждать возвращения вампирского маньяка, решившего отметить возвращение блудной «кошечки» бурным сексом, или чем он там планировал заняться. Для меня, привыкшей полагаться в первую очередь на саму себя, было весьма новым опытом чувствовать вот такую уверенность, что какой-то мужчина, который, собственно, никаких обязательств передо мной и не несёт, непременно придёт на помощь. Да и в Аскуре сомневаться и в голову не приходило — если он узнает, в стороне явно не останется. Но время шло, а дверь, закрывшаяся за девушкой, по-прежнему оставалась таковой, и никто не спешил распахивать её, появляясь на пороге в образе спасителя. После воды мне и впрямь стало лучше, зато появились другие потребности, удовлетворять которые тоже никто не спешил. Я заново облазила всю комнату, надеясь набрести на скрытую от случайных глаз дверь в уборную или ванную, но и здесь книжным канонам ничего не соответствовало. А ведь всякая похищенная девица непременно находила потайной ход, чего мне так не везло? Промелькнувшая идея вылить оставшуюся воду и разбить кувшин, чтобы в дальнейшем использовать стекло, как средство самозащиты, тоже оказалось провальной — он оказался из толстого пластика, как и стакан. Да и выступать с моими теперешними силами против невысокого, совсем не мускулистого с виду, но мужчины, выглядело глупо. Тем более, если у него есть домработница, почему бы не быть охраннику? Да и второй братец где-то бродил, наверняка. Но всё равно я понимала, что если Ханси полезет ко мне, отбиваться буду, без вариантов. Это как раз из области рефлексов, с которыми я просто не смогу, да и едва ли захочу, бороться. Мучимая потребностями и мыслями, я умудрилась задремать, прямо так, при включенном свете, свернувшись в компактный комок у самой стены. А выплыла из блаженной, даже в таком состоянии, дрёмы, когда вновь услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Ковролин скрадывал шаги вошедшего, но и без того было ясно, что это не Гейб. Тот явно не стал бы изображать татя в ночи и подал голос. Значит, это Ханси, один из двух. Я плотнее закрыла глаза, выравнивая дыхание и изображая спящую. Мужчина дошёл до кровати и присел на свободный край, касаясь бедром моих ног. Рука коснулась волос, запуталась в них, несильно, почти не причиняя боли, потянув на себя, словно на тот случай, если я решу вырваться. А затем я почувствовала то, зачем он пришёл. Поначалу ощущения были необычными, но не неприятными. Словно паук, опутавший тебя паутиной и теперь тянущий на себя. Точнее, эта паутина была прямо во мне и теперь чужие руки вытаскивали толстые, хоть и невидимые, жгуты прямо из моей головы, из живота и третий, самый главный, сосредоточившийся в солнечном сплетении. С каждой секундой натяжение нарастало и в какой-то момент я, не сдержавшись, застонала от боли и непроизвольно выпрямив прежде притянутые почти к груди ноги, выгнулась дугой. Мужчина, теперь точно осознавший факт пробуждения, стремительно опрокинул меня на спину, сам оказавшись сверху, прижимая всем телом к кровати. Сухие губы вновь прижались к моим, правда поцелуем это назвать было нельзя. Скорее он пил меня, как пьют ледяную воду в жаркий день, с наслаждением делая глоток за глотком, захлебываясь, обливаясь, но не в силах остановиться. Левая рука оставила в покое волосы, скользнув под поясницу и вынуждая прижаться к его телу ещё плотнее, а на правую он опирался, правда по большей части всё же лежа на мне. И продолжал, продолжал целовать, одновременно вытягивая энергию. Коль уж речь шла о вампире, сомневаюсь, что это было чем-то другим. Ханси питался сейчас мной, с превеликим удовольствием и абсолютно не обращая внимая на слабые попытки если не вырваться, так хотя бы оттолкнуть. Сил и вправду было мало для полноценного сопротивления, а с каждой секундой и вовсе становилось всё меньше, так что я использовала последний козырь, изо всех сил впившись зубами в его нижнюю губу. Лопнула кожа, рот наполнился неприятным солёным привкусом, но мужчину это лишь раззадорило, и он вгрызся в меня ответно, тоже прокусывая губу и глотая энергию пополам с кровью. Ну же, когда ты нажрёшься, скотина! В другое время мне показалось бы странным, что он не пытается зайти дальше, даже руки целомудренно держит поверх одежды, не касаясь ни груди, ни задницы, но сейчас не было возможности анализировать эту информацию. Когда чёртова пиявка, наконец, оставила меня в покое, единственное, что я могла, это лежать поломанной куклой, пока он, наоборот свежий и едва не искрящийся, поднимался с кровати, поправляя рубашку. Укус багровел каплями крови, которые Ханси демонстративно и видимым наслаждением смахнул языком, неотрывно глядя прямо мне в глаза. И произнёс так, словно это было комплиментом: — По-прежнему самая вкусная из всех, что я пробовал. Я обессилено прикрыла глаза, прерывая зрительный контакт. Через секунду вновь раздался звук шагов, затем поворот ключа, а после погас и свет, оставляя меня в одиночестве и темноте. Прежде чем заснуть, на этот раз вовсе не по своей воле, а потому что из тела вычерпали и без того малые резервы, я успела отметить сразу два факта. Во-первых, с какими бы жаром и страстью Ханси меня не целовал, возбуждён он не был совершенно — то положение, в котором мы оба находились, не оставляло простора воображению. А во во-вторых, Гейб так и не появился, хотя время, наверняка, близилось к полуночи. И мне совершенно не хотелось думать, что это не просто какое-то недоразумение… Утром надежда проснуться в собственной постели или, на худой конец, в постели Гейба, с осознанием, что всё было просто сном, рассыпалась прахом. Вокруг по- прежнему была душная комната без окон и с единственной дверью, закрытой на замок.