— А если так, — начал торг Константин, — ты оставляешь Аишу и Кина, а я, допустим, добываю не триста, а четыреста сфер. Все же сферы стоят дороже, чем недоучка-ведунья и приказчик в возрасте. Авия покачала головой. — Пойми, на мне жесткий контракт, магически заверенный, и пусть его заверял Соловей, теперь он на мне. Мало того, что если я не предоставлю пленников, со мной работать перестанут, так еще по ведам такой откат прилетит, что я не восстановлюсь. Константин мысленно чертыхнулся, как же он мог забыть — мир-то с магией, которую тут зовут ведами, а значит, и его договоренность будет скреплена силой. Черт, ведь придется ишачить, без шанса соскочить. Слово пыль, бумаге тут не верят, но есть сила, которая не даст ему ослушаться, как не даст Авии не выполнить обязательств. Б… Все, что он мог сделать, это согласиться на работу и выторговать себе вменяемые условия существования, позаботиться ни о Кине, ни о Аише он уже не мог. Странно, что Авиа ограничилась тремястами сферами, а не пожизненным рабством. В чем подвох? — У меня вопрос — почему триста сфер, а не пожизненный контракт, пока не сдохну? Слышал я, у барона древнего старика на охоту носят, лишь бы сферы поднимал. — А что, Ваше сиятельство, хочет с нами навсегда остаться? Так я не против, — лукаво улыбнулась атаманша, — будешь сыт, богат, обласкан. При этих словах подпирающий стенку Аркад снова заскрипел зубами. Похоже, у него выработалась стойкая аллергия на Воронцова. — Хоть сейчас приму твою клятву верности. А почему триста? Да все просто, даже это число запредельное, годы понадобятся, чтобы собрать столько сфер. Или ты думаешь, пулемет поставим, и будем косить тварей, а ты потом пройдешься, соберешь, и мы в расчете? Нет, не выйдет, одну-две застрелим в неделю, при везении, хорошо, если никого не потеряем. — Так, может, ускоримся? — предложил Константин. — Дашь мне команду, трех-четырех стрелков, транспорт, еды, и, думаю, за пару недель соберу тебе нужное. — Это где такие угодья? — Проклятая столица, — спокойно ответил Воронцов, и тут понял, что сболтнул лишнего. Женщина, сидящая перед ним, которая накануне спокойно стояла и смотрела в глаза семерым убийцам, вздрогнула и побледнела. — Ваше сиятельство, вы головой повредились? — взяв себя в руки, произнесла она. — За эти годы там столько народу сгинуло, не зря город называют проклятым. — Я там провел два с половиной дня, — спокойно ответил Константин, — убил с пяток проклятых, правда, низших, и вышел оттуда только с разодранным рукавом куртки и небольшими шрамами, оставшимися в наследство от небольшой обезьянки, закутанной во тьму. — Врешь, — не сдержавшись выкрикнул Аркад. — Вы что, мои вещи не смотрели? — удивился Константин. — Там золото старое, пистолет у твоей хозяйки, «Император», новенький, а год выпуска на стволе выгравирован. Хочешь, могу поклясться. Еще карабин Родимцева не проделанный, год выпуска 1889. Какой мне резон врать? Да Кина спроси, откуда я к нему вышел. — Ты очень странный человек, — произнесла Авия, — но твою историю мы оставим на вечер. Приглашаю тебя отужинать с собой, кто-то же должен продегустировать соус? Как ты его назвал? Майонский? Слово явно чужестранное. — Проще называть майонез, — пожал плечами Воронцов, — тоже слух режет, но так короче и привычней. Я с радостью составлю вам компанию, сударыня. — Сначала договор, естественно подкрепленный силой. — У меня есть условия, — покачал головой Константин. — Я на многое готова, — прищурилась своими серебристыми глазами Авия, — но свобода не обсуждается. — Я не такой дурак требовать невозможного, — произнес Константин, он очень надеялся на медальон, который ему уже однажды помог, и который кроме него никто не смог даже обнаружить, не то, что снять. — Итак, первое — верните мне мои сапоги. Авия кивнула. — Еще что-то? — Я только начал, — улыбнулся Воронцов. — Пункт второй — достойное жилье. Никаких погребов с пленниками, я хочу нормальную кровать, нормальную еду и курево, верните табак, который был у меня. — Принимается, — нетерпеливо постукивая пальцами по столу, сказала Авия. — Достойное обращение согласно моему статусу. Я боярин — Константин Андреевич Воронцов, который временно работает на вас, я не пленник. Ну, и последнее, которое вообще не обговаривается, ты учишь меня управлению силой и выходу в Астру. Авия при последних его словах нахмурилась. — А не много ли ты хочешь? — взорвался Аркад. — Язык тебе укоротить надо, Ваше благородие, — с издевкой добавил он. Атаманша зыркнула на здоровяка, глаза сверкнули серебром, и тот мгновенно угас. — Хорошо, — согласилась Авия, — ты получишь все, что просишь, кроме обучения. — Это не обсуждается, — покачал головой бывший детектив. — Я потерял память, но не мозги, вот и будем, сударыня, сотрудничать к взаимной пользе. — Хозяйка, — попытался заблеять Аркад. Один взгляд, и он снова заткнулся. — Хорошо, — наконец, решила Авия. — Ты готов принесли клятву, подтвержденную ведой? — Да, если ты не нарушишь своего слова, я сдержу свое. Атаманша поднялась, и в ее руке вспыхнуло голубое пламя, которое, похоже, не причиняло ей никакого неудобства. — Я, Авия Турбина, соглашаюсь со всеми пунктами договора, которые озвучил боярин Константин Андреевич Воронцов, и клянусь, не нарушать их, пока боярин соблюдает свою часть договора. Боги, прошу засвидетельствовать мои намерения? Пламя резко вспыхнуло, огонек увеличился в два раза. — Я, боярин Воронцов Константин Андреевич, клянусь перед лицом богов добыть для Авии Турбиной триста сфер тьмы, и после этого обрету свободу. Я выполняю данное слово, пока Авия держит свое. Боги, прошу засвидетельствовать мои намерения. Огонек в ладошке ведуньи полыхнул. Атаманша протянула бывшему детективу руку, которую он пожал, огонь был совершенно холодный, он обжог его правую кисть, оставив на запястье какой-то незнакомый знак. — Зря ты, хозяйка, ему доверяешь, — как-то устало произнес Аркад, но это единственное, что он сказал. — Верните ему вещи, — приказала Авия. — Все, кроме золота и оружия с боеприпасами. Здоровяк скрипнул зубами и вышел. — Ну что, боярин, — посмотрев на Константина, произнесла Атаманша, — приведи себя в порядок. Аркад укажет тебе место, где можно поселиться, а вечером жду тебя на трапезу и разговор. Константин кивнул и вышел. В прихожей его ждала первая, вернувшаяся к нему вещь, — его сапоги. Охранник, который теперь переобувался в какие-то более старые, как ни странно, смотрел без злобы. — Аркад приказал вам вернуть, — произнес он спокойным голосом. — Может, и к лучшему, — подсластил Константин пилюлю, — никому они из прежних владельцев счастья не принесли, последний их владелец попался проклятому медведю. А я его предупреждал, что его скоро в этих сапогах сожгут. — Чур меня, — пробормотал охранник, — я лучше в старых, чем в таких плохих. Идите на улицу, Ваше благородие, вас там Аркад ожидает. Злой. — Ну, у него для этого есть много причин. Кстати, не знаешь, чего он постоянно зубами скрипит, может, у него глисты? Охранник зашелся хохотом, и даже не пытался сдержаться, у него на глазах выступили слезы. Он замахал рукой в сторону выхода, мол, двигай отсюда. Константин подхватил сапоги и двинул. Аркад с мрачной рожей обнаружился на крыльце. Смерив Воронцова тяжелым взглядом, он направился вниз по улице. Возле четвертого по счету дома он остановился и указал на дверь. — Жить будешь здесь. — Вещи мои не забудь вернуть, — напомнил Воронцов и направился к дому. Тот был, как и все в поселке, одноэтажным. Не сказать, что ухоженным, но и не заброшка, стены из камня, крыша черепичная, мутноватые стекла целы, дверь на месте, правда, никакого замка не видно, ступенька на низеньком крыльце слегка подгнила, но не критично. Константин вошел в дом. Что ж, на особняк Авии, это не походило, одна гигантская комната. Справа что-то вроде кухни с печью, но не русской, даже сложно объяснить, с одной стороны конфорки, с левой глухая стенка, видимо, функция обогрева, большой кухонный стол и несколько стульев. И вроде как под половичком спуск в погреб. Слева два окна, выходящие оба на задний двор, там же черный ход, кровать, односпальная, грубая, но все же довольно широкая, при определенном старании можно даже вдвоем улечься, правда, придется прижиматься плотно друг к другу. Постельное белье, как ни странно, имелось, стеганое одеяло, мощная подушка. Еще по левую руку шкаф. — Нужник во дворе, — раздался за спиной голос Аркада. — Продукты будут доставлять раз в два дня, готовишь сам, у нас слуг нет. — Кто тут раньше жил? — Ты будешь смеяться, — на секунду сменив тон на довольно нейтральный, и не цедя слова, произнес бугай, и даже сделал намек на улыбку. — Здесь жил Зор, которого, со слов Ждана, ты пристрелил. — Символично, — хмыкнул Воронцов. — А где его шмотки? — Растащили вчера, кому, что нужно, поскольку его брат Крив тоже убит, то наследников нет. — Ясно, — ставя сапоги на пол и проходя в комнату. — Что дальше? — Не знаю, — ответил Аркад, игнорируя титулы, злость на Воронцова вернулась, и он вошел в прежний режим. — Ты забыл добавить, Ваше сиятельство, или уж если совсем подгорает — Ваше благородие, так мы договорились с Авией. Ну, ты слышал. Лицо Аркада перекосило, Константин даже решил, что его реально сейчас удар хватит. Глаза налились кровью, бывший детектив даже не знал, что такое возможно. — Колодец во дворе, — прошипел бугай, — там же баня. Вещи, как только соберу, верну. Да, скорее всего, они так и валяются в рюкзаке. Еще не разобрали грузовики, твои дружки только приступили. Все, я пошел. Из поселка не уходи, плохо будет. Воронцов кивнул. — Иди. Аркад резко развернулся и вышел.