Девушка развернулась, смерив заинтересованным взглядом Воронцова, и удалилась. — Вот бесстыжая, — прокомментировала ее уход Юлия, — она из платья чуть ли не выпрыгнула. — Да ты, никак, ревнуешь, — мысленно рассмеялся Константин. — А вот и нет, просто так себя вести — крайне неприлично, для помощницы такого важного человека. Но Воронцов уловил, что боярышня смутилась. Если бы мысленно можно было покраснеть, она бы наверняка это сделала. Распорядитель встал и лично подал Константину чашку с кофе, указав на эклер. — Еще одно веяние моды — пирожное, внутри масляный крем. — Не буду отказываться, — улыбнулся бывший детектив и откусил сразу половину, правда, слегка отклонился, чтобы крошки не попали на камзол. — Вкусно, — прожевав, сообщил он, и отхлебнул кофе. Нет, точно надо закупиться, и попросить Ладу сделать кофемолку. И чаю купить. Ладно, что-то он отвлекся. — Итак, почтенный Агапий, назовите цену этой вещи. — Сначала история, — напомнил распорядитель. Константин улыбнулся и принялся за рассказ, как был найден кортик, где конкретно это произошло. — Говорите, кабинет по пути к тронному залу? А на плане дворца сможете показать? — А откуда у вас, уважаемый, план дворца? — в свою очередь задал вопрос Константин. — Достался с оказией, — уклончиво ответил Агапий и взялся за мыслеглас. — Сейчас принесут план, — после коротких переговоров сообщил он. — И, если это тот кабинет, про который я думаю, цена этого клинка существенно возрастет. А пока, ежели не возражаете, я осмотрю ваш трофей. Константин лениво махнул рукой и взялся за второй эклер. — Я для этого его сюда и принес. Агапий кивнул и, выставив на стол лупу на подставке, включил на ней фонарь направленного света и принялся изучать рукоять, потом ножны и только после этого вытащил клинок. — Великолепная работа, — спустя пять минут произнес он. — Да, действительно наградной кортик, только на них гравировали девиз — «честь, превыше славы». Всего таких было изготовлено двадцать пять штук, им наградили генералов и полковников за Аракскую компанию. В настоящий момент я знаю всего о двух таких. Один находится в роду боярина Аксакова, чьи земли от нас в десяти днях пути на запад, наградили дядю теперешнего боярина. Второй на юге у графа Степнова. Но ваш, если, конечно, подтвердится владелец, гораздо ценнее. В дверь постучали и, дождавшись разрешения от Агапия, в комнату вошел молодой парень, тащивший в руках три чертежных тубуса. Свалив их на стол возле двери, он дождался взмаха руки распорядителя и исчез. Через две минуты на столе были расстелены древние планы княжеского дворца, в некоторых местах они сильно подмокли, но были вполне читаемыми. — Вот, — ткнул Константин в кабинет, в котором нашел труп. — А вы мне сокровищницу не покажите? — А ее нет на плане, — покачал головой Агапий. — Всего несколько людей имели туда доступ, и все они погибли во дворце, когда пришла тьма. Именно поэтому я гонялся за схемами дворца, и представьте мое разочарование… — Прекрасно вас понимаю, — согласился Константин, — наверняка искатели приключений дорого бы отдали именно за этот кусок плана. Но давайте вернемся к кортику. Кому он принадлежал? — Племяннику великого князя Артемия III, князю крови Борису Константиновичу Русову, сыну сестры великого князя Ольги. Борис слыл очень талантливым полководцем, ему было всего двадцать четыре, когда он разбил армию латинян. Тогда еще единое сильное государство. Кортик он получил в возрасте тридцати двух лет. — Цена? — Стартовая цена пять — тысяч кун золотом. Но она существенно взрастет, найдется немало обеспеченных людей, которые захотят получить реликвию последнего княжеского дома. Аукционный дом заберет десять процентов от итоговой суммы. Ближайшие торги состоятся через три дня в семь вечера. Если интересно поприсутствовать — милости просим, скажите только куда, выслать приглашение. — Я остановился в гостином дворе «Вольница», номер 34. — Завтра ваше приглашение будет ждать вас у смотрителя. Константин демонстративно достал часы. — Сожалею, уважаемый Агапий Прокофьевич, но вынужден отклоняться, дела. Клинок оставляю вам для подготовки к торгам. — Не смею задерживать, Ваше сиятельство. Сейчас вам расписку на получение оформим, дело двух минут. За две не получилось, но через пять боярин Воронцов покинул аукционный дом с бумагой, что кортик члена княжеского рода принят на хранение для последующих торгов. Что ж, деньги лишними не будут. Тьма все ближе. — Куда, Ваше сиятельство? — Все, Фока, на сегодня хватит, давай в гостиный двор, — откидываясь на спинку кресла, слегка прикрыв глаза, ответил Константин. — Будет сделано, десять минут, и на месте. Воронцов ничего не ответил, время приближалось к семи вечера, он надеялся, что его спутники уже в «вольнице», и их день прошел так же продуктивно, как и его. — Юлия, — позвал он, — ты что-нибудь вспомнила? Фамилии родов ничего тебе не сказали? — Нет, — грустно ответила боярышня. — Нам надо на север. — Поедем, — заверил он боярышню, — обязательно поедем. Но сначала запустим производство тут, нужно обеспечить тыл. Юлия ничего не ответила, Константин тоже не знал, что сказать. Наконец, машина припарковалась перед центральным входом в гостиный двор. Слово «гостиница» в этом мире было, но использовалось куда реже. Воронцов взбежал по ступеням и укрылся под крышей крыльца, с неба снова зарядил мелкий дождик, хоть и теплый, но все равно неприятно. — Как прошел день, Ваше сиятельство? — спросил смотритель, стоило Воронцову переступить порог и снять треуголку, струсив с нее успевшие попасть капли. — Вы всем довольны? — Да, вполне. Думаю, я еще не один раз воспользуюсь услугами Фоки и вашего комфортного империала. — Всегда рады, боярин, — скользнув взглядом по фамильному перстню, произнес смотритель. — Да, еще один момент, ваши спутники вернулись двадцать минут назад, и сейчас отправились в ресторан нашего гостиного двора. — Благодарю. Пожалуй, присоединюсь к ним, — и Константин направился к дверям, ведущим в царство кулинарного разврата, хотя нет, неправильно, здесь нет царей, а значит, и царств, тогда — княжество. Горд и Лада сидели у самого окна с видом на сад в отдельной кабинке на четверых человек, и о чем-то тихо разговаривали. Посетителей было мало, некоторые бросали на Константина заинтересованные взгляды. Воронцов уселся напротив них, не забыв бросить настороженного взгляда в окно. Аккуратные живые изгороди, мощенные камнем дорожки, несколько скамеек. — Вы на диво беспечны, боярин, — пожурила его Юлия. — Охоту за вами никто не отменял. При этом вы упорно не соблюдаете меры предосторожности. — Не бегай от снайпера — умрешь уставшим, — пошутил в ответ Константин. — По собственному опыту скажу, если серьезная организация хочет твоей смерти, рано или поздно она получит желаемое, и никто их не остановит — ни телохранители, ни соблюдение всевозможных правил безопасности. Просто это способно усложнить работу исполнителям. Я знаю только об одном человеке, смерти которого желали очень сильно, он пережил десятки покушений и умер в глубокой старости, естественной смертью, звали его Фидель. Но я понимаю твое беспокойство, и обещаю быть более осмотрительным. — Я рада, что ты осознаешь суть проблемы, — голос боярышни звучал крайне довольным. — А пока я поставила на стекло пассивный воздушный щит, при опасности разверну в полноценный. — Спасибо, но побереги резерв. Не думаю, что именно сейчас мне что-то может угрожать. — Это почти не сказывается на резерве, так что, не беспокойся. А теперь обрати внимание на своих спутников. Они, похоже, как ты любишь говорить, в шоке. Константин бросил взгляд на Ладу с Гордом, те выглядели слегка ошарашенными. — Фамильный перстень, — с придыханием произнес наемник, вместо приветствия. — Что ж, значит, ты стал полноценным боярином? — без всякой издевки спросила Калинина. Бывший детектив кивнул. — Да, Лада, я был в герольдии, с сегодняшнего дня род Воронцовых официально восстановлен. Его герб снова занял место среди остальных родов. Рядом с ним бесшумно возник официант и, поклонившись, уставился на Константина, ожидая заказ. — Вот что, милейший, оставь меню, сейчас я выберу и позову. Официант кивнул и, положив папку перед Воронцовым, исчез. — Ты становишься настоящим боярином, — произнесла Юлия. — Я играю роль боярина, но, боюсь, настоящим боярином мне никогда не стать. — Ошибаешься, ты уже стал им в тот момент, когда в герольдии получил регалии рода. Ладно, не буду тебя отвлекать, а то ты никогда не выберешь между говядиной и ягненком. — А что бы выбрала ты? — Я бы сейчас с удовольствием съела перепелов, — ответила Юлия, — выпила бы красного сухого. А может, и белого полусладкого, с газом, которое зовут игристым. — О, тут есть шампанское? — удивился Воронцов. — Так на моей родине называют игристое вино. Оно пошло родом из провинции Шампань. Ладно, перепелов я не хочу, пожалуй, все же каре ягненка. — Опять с боярышней беседовали, Ваше сиятельство? — с почти незаметной издевкой спросила Лада. — Как догадалась? — Честно? — усмехнулась артефакторша. — Ты уходишь в себя, и вид у тебя, словно ты не здесь. Глуповатый такой. — Ты что? — зашипел Горд с суеверным ужасом. — Так с боярином нельзя разговаривать. — А то, что? — спросила Лада.