Прислужник в два прыжка сократил дистанцию до ближайшего сгустка тумана и, активировав новое умение, захлестнул белой энергетический веревкой середину того, что можно назвать туловищем. Туманник дрогнул, словно по нему прошла судорога, и попытался отпрянуть, вот только у него ничего не вышло, он начал медленно таять. — Тяни, — приказал Воронцов, решая проверить, возможно ли подтаскивать их ближе, не гоняясь. — Не выходит, хозяин, я его держу, и выпиваю, но он не двигается с места. Мне-то нравится, но вам это не поможет. — Хорошо, попробую сам подойти, держи его. Константин, не выпуская из поля зрения других сущностей, быстро направился к захваченной. Та рвалась, но ничего не могла поделать, а вот реакция остальных ему не понравилась. Если раньше те хаотично перемещались, то теперь замерли, поскольку головы и глаз у них не было, то он не мог точно сказать, смотрят ли они на него, но то, что их внимание он привлек, было абсолютно точно. Нужно было шевелиться. Приблизившись, Константин вытянул руку с перстнем. Стоило камню коснуться сущности, как та начала таять гораздо активней. — Кушать подано, боярышня, — манерно произнес Константин вслух. — И советую поторопиться, поскольку туманники своих в обиду давать не собираются. Несколько десятков тех, кто находился примерно метрах в тридцати, резко ускорились и поплыли в сторону Воронцова. Остальные же пока стояли на одном месте. Спринтерами их было назвать нельзя, но и дистанция смешная, да и граница артефакта не давала им приблизиться. Двадцать секунд, и захваченная сущность истаяла полностью. — Как резерв? — мысленно обратился он к Юлии. — Неплохо, — отозвалась та, — но все это крохи. — Но лучше так, чем никак. Сваливаем, у меня плохие предчувствия. И точно, стоило туманнику развоплотиться, все остальные, что были на площади, устремились к ним, причем ускорение Воронцову очень не понравилось. — Валим отсюда, иначе будет плохо, — и, развернувшись, он побежал к лестнице. Да, ступеньки, конечно, были рассчитаны на людей выше ростом, но он гигантскими скачками несся вперед, а впереди на пару шагов летел Беляш. Константин обернулся на бегу. Решение — спасаться бегством, было правильным, за спиной примерно шагах в двадцати за ним тянулось сплошное облако тумана, никаких отдельных сущностей разглядеть в нем было невозможно. Причем преследователи заходили не только со спины, но и с боков. Единственное свободное место — капище и лестница перед ним. — Как поохотились? — с издевкой поинтересовался Страж, стоило им переступить границу идолов. — Вы что натворили, тупицы? Не могли, как все ведуны, сделать хранилище и незаметно закачать туда пару сущностей, а потом на первом плане уже заниматься своими делами? Это же надо додуматься, развоплощать тень прямо на втором плане. Это еще бы сошло с лап, поскольку рук у него нет, прислужнику, но не человеку. Тут теперь с пару дней будет завеса стоять. Проваливайте, возмутители спокойствия, — смягчился Страж. — И если тебе нужно погонять сущностей, возвращайся днем, и первым планомвыйди за границы поселка, там будет, кого поймать. Бродячие, хоть и слабые, но всегда в наличии. — Спасибо, — ответил Константин, — буду знать на будущее. Кстати, мог и подсказать, что произойдет. — Я ж не думал, что ты такой дурак. Все, уходи. Воронцов кивнул и, бросив взгляд на белый туман, который висел за границей идолов и полностью скрывал Беловодье, скользнул на первый план. Тут было спокойно, вот только три темные тени, которые несомненно были людьми, стояли у подножия капища и словно чего-то ждали. — Не было печали, — произнес Константин. — Беляш, при атаке приказываю устранить любую грозящую мне опасность. — Да, хозяин, — последовал немедленный ответ. Стянув артефакт Лады, он сунул его в карман и, положив руку на рукоять револьвера, спокойно переступил границу, переходя в явь. Делегация была не сказать, что представительная, но само ее наличие настораживало — Фед, Лексей и незнакомый мрачный мужик в сером мундире дружинника. — Константин Воронцов, — начал было дружинник, но заткнулся под взглядом ведуна. — Ваше сиятельство, — продолжил Фед, — прошу ответить на один вопрос, а правдивость ответа засвидетельствует Лексей. — Спрашивай, — пожал плечами бывший детектив. — Имеете ли вы причастность к гибели члена братины теней — Мария Рогова, известного так же, как Дрын. — Не понял? — озадачился Воронцов, переводя взгляд с одного лица на другое. — Этот хмырь что, ласты склеил? — Что? — в один голос озадачено спросили все трое хором. — Умер, — пояснил Константин, понимая, что опять ляпнул не то. — Да два часа назад он был найден в камере околотка повешенным. — Не мог до полудня подождать? — удивился бывший детектив. — Его же все равно собирались повесить. Или им по кодексу положено самим? — В том и проблема, все выглядит, как сам, — ответил Фед, останавливая рукой открывшего было рот дружинника. — Но я определил в вас сильного ведуна, и требую ответа на заданный вопрос. — Я - Константин Воронцов, не имею никакого отношения к смерти Дрына. Резона нет. Хотел бы сам посмотреть, как его завтра вздернут, а теперь я лишен этой возможности. — Правда, — произнес Лексей и, развернувшись, пошел прочь. Оно и понятно, на дворе уже ночь, а его работа закончена. Все же Воронцов провел в Астре несколько часов, и для яви это не прошло бесследно. — Константин, а ведь сущность, которую я впитала перед управой, была совсем свежая, и по времени подходит, — предположила Юлия. — Я тоже об этом подумал, — отозвался Воронцов. Потом посмотрел на ведуна. — Я могу осмотреть тело и место смерти? — Зачем? — с подозрением спросил дружинник. — Милейший, — с максимальной язвительностью произнес Воронцов, — если я спрашиваю, значит, это необходимо. Тот что-то собирался ляпнуть, но Фед кивнул. — Следуйте за мной, Ваше сиятельство. Хотя я не обнаружил присутствия посторонних, а Лексей допросил всех, кто в этот момент находился в управе. Никто из них не убивал Дрына. Константин, идущий следом, только пожал плечами. Камера в самом конце коридора не имела ни окон, ни люков в потолке, койка, и воняющее ведро. На койке лежало тело, укрытое каким-то мешком. Воронцов быстро осмотрел помещение, проверил доски на потолке, без вариантов, все прибиты надежно. Охранник, стоящий снаружи, ничего не слышал. Он вбежал, когда Дрын был уже мертв. — Ваше сиятельство, — с неприязнью заявил безымянный командир местных дружинников, — вы тратите время, помер, и живоглот с ним, палачу работы меньше. Константин внимательно оглядел камеру, ничего, вообще ничего, что могло бы указать на то, что тут произошло. — Как он повесился? — У него в поясе штанов был хитро упрятан шнурок, — раздраженно пояснил дружинник. — Смастерил петельку и забрался под топчан, там привязал ее и повис вниз головой. Воронцов сдернул мешок и посмотрел на труп. Странгуляционная борозда на шее была одна. Нет признаков того, что сначала его задушили, а потом подвесили под койкой. Неужели сам? Но почему Константин в это не верит? Что ему до смерти человека, который пытался его убить? Почему разобраться кажется таким важным? — Как вас зовут? Дружинник вздрогнул. — Лавр Зубров, — спустя долгое молчание и как-то неуверенно представился командир дружинников. — Сударь, позовите сюда того, кто стоял на часах. Зубров бросил на Воронцова злой взгляд, и уже собирался возмутиться, но Фед предупреждающе поднял руку, и тот вышел в коридор. — Ваше сиятельство… — начал ведун. Но Константин покачал головой и принялся осматривать тело. Борозда его больше не интересовала. Чтобы повесить человека и выдать это за самоубийство его нужно оглушить или привести в пассивное состояние. Черт, а ведь здесь не обязательно лупить по башке, тут есть магия, вернее веды. — Фед, вы можете сказать, оказывалось ли на Дрына воздействие ведами в течение последних часов? — Я проверил это первым делом, — в его словах проскользнула насмешка. — Мы знаем, что делать, когда у нас появляется подобный труп. — Так, веда отпадает, значит, что? — мысленно крутил в голове Воронцов. — Думай, башка, шапку куплю. Если не били и магией не лупили, значит что, кололи? Точно. Воронцов быстро повернул голову покойника сначала направо, потом налево. Шея чистая, если только под бороздой от шнура. Неужели он ошибся, и это действительно самоубийство? — А что было перед тем, как его отвели в камеру? — Лексей устал, — пояснил Фед. — Веды, которые он использует, требуют много сил, пришлось прерваться. Мы собирались закончить допрос утром. Вот оно. Константин на всякий случай заглянул за уши, ища следы инъекций, покопался в волосах, посмотрел ногти, никаких следов борьбы. Вот только лицо у Дрына было, как у человека, умершего в борьбе. — Он не убивал себя, — наконец произнес Воронцов. — Но мы не нашли никаких следов, — возразил ведун. В его голосе проступило раздражение, как и у Лавра. — И не найдете, поскольку он сам повесился. — Ваше сиятельство, да что же вы мне голову морочите? — возмутился Фед. — Я вам ничего не морочу. Ему приказали себя убить, и он не смог сопротивляться, но пытался. Посмотрите на его лицо, это лицо человека, который борется, и в данном случае не с петлей или убийцей, он боролся с собой. Ведун, который уже собирался возразить и даже рот открыл, резко замер, потом уставился на Дрына. — Как же я раньше не догадался…, - растерянно произнес он, затем сложил пальцы в фигуру, очень сложную, надо сказать