— Я дух-защитник, вроде твоего прислужника. — Уже хорошо, — обрадовался бывший детектив. — И ты ведунья? А можешь становиться материальной? — Да, тот, кто упрятал меня сюда, был очень счастлив, когда узнал, что я обладаю силой. И да, я могу становиться материальной, но ненадолго. Прислужник — специально созданное существо, я же просто потерявшийся дух. — Твоя специализация? — Защита, я ставила щиты, прикрывая хозяина. На меня была замкнута защита его дома, но он редко выпускал меня из артефакта, только, чтобы иногда поза…., - она резко оборвала мысль, а Константин, который обо всем догадался, не стал углубляться, сделав вид, что не дотумкал. На какое-то время Юлия замолчала, а Воронцов, поняв, что продолжать общение, она не спешит, слегка задремал под звук быстро работающих ножниц. Проснулся, когда бритва заскребла по щетине. Через десять минут все было закончено. Константин открыл глаза и уставился на свое лицо. Выбрит он был, как и положено, но вот прическа… Какой-то мудак ввел в моду полу каре, и если раньше волосы были просто отросшие, то теперь это было нечто мерзко блестящее. — Милейший, — бросив суровый взгляд, обратился он к мастеру, — что из того, что я сказал, вы не поняли? — Но, Ваша светлость… — заканючил тот. — Меня не интересует кто, как и где ходит, — оборвал его трагичный вопль Константин. — Я поставил конкретную задачу. Эти патлы долой, висок прямой, зачес на бок. Вы все поняли, милейший? — Да, боярин, — покорно согласился парикмахер. — Беляш, проследи, — приказал Воронцов, выпуская прислужника, и снова откидываясь на спинку. — Да, хозяин, — последовал незамедлительный ответ, а потом короткий «тявк», обращенный уже к цирюльнику. Под стрекотание ножниц Константин снова задремал, уж больно беспокойная ночь вышла, а то, что было после, и сном назвать нельзя, так что, он позволил себе расслабиться, и еще немного подремать. — Готово, Ваше сиятельство, — тяжело вздохнув, произнес парикмахер. Бывший детектив открыл глаза и посмотрел в зеркало. Ну что ж, на этот раз все так. И висок нормальный, и сострижено хорошо, и зачес. — Вот теперь я доволен. Сколько с меня? — Две серебрушки. Константин выложил три и поднялся. — Запомни, милейший, клиент приходит получить то, что ему нужно, а не то, что вам кажется правильным. Мастер согнулся в почтительном поклоне. — Да, Ваше сиятельство. Воронцов улыбнулся и вышел из парикмахерской. Теперь в лавку готового платья. Он уже был на пороге, когда что-то с огромной силой удалило его между лопаток и швырнуло внутрь, и только потом до него донеся звук далекого выстрела. Пролетев по воздуху метр и проехавшись грудью, Константин откатился в сторону входа, но дверь уже закрывалась, прикрыв его от стрелка. — Сука, — поднимаясь с пола, прошипел он сквозь зубы и наткнулся взглядом на растерянного продавца, вернее продавщицу, приятную женщину лет тридцати. — Ваша светлость, — пролепетала она, заметив, как Константин вытащил из подмышечной кобуры «Монарха». — Все хорошо, я не пострадал, — прокомментировал Воронцов свое состояние. — Ну, Пан, считай, я тебя должен. Беляш, найди эту падлу, — приказал он возникшему возле его ног прислужнику. — Не убивай, захвати живым. — Да, хозяин, — последовал ответ и, проскользнув в щель, Беляш вылетел на улицу. — Ваша светлость? — Все в порядке, — повторил Константин. — Открыты? Испуганная продавщица кивнула. А в голове звонким колокольчиком раздался задорный смех Юлии. — Блин, что-то многовато у меня в голове посторонних, — подумал Константин и посмотрел в стекло двери. Беляша на улице видно не было, люди поднимались с брусчатки, боязливо вертя головой. Воронцов активировал «призыв тени» и стянул с себя сюртук. — Неплохо, — глядя на небольшое пятно, которое медленно разглаживалось, прокомментировал он состояние одежды. — Не посмотрите, что у меня на спине? — попросил он женщину, задрав рубаху. Та, испуганно кивнув, выскользнула из-за прилавка и, миновав пространство напротив двери, взглянула на его спину. — Синяк, Ваша светлость, большой синяк. У меня мазь есть, лекарем заговоренная, пара часов, и следа не останется. Помазать? — Не сейчас, — поведя плечами и поморщившись, ответил Воронцов, — но спасибо, сударыня. Кто ж меня так не возлюбил, что стрелка нанял? — Гнус это, или староста, который ему покровительствует. Мы уж в Шахтарск насчет него отписывали, Горки же под их покровительством. Но там всем плевать, говорят, разбирайтесь сами. Им лишь бы мы налоги платили. — Хозяин, прости, я не смог его отыскать, — скользнув внутрь, виновато произнес Беляш. — Он укрылся за амулетом, и я не смог его обнаружить. — Ничего, — потрепав того по голове между ушами, заявил Воронцов. Итак, — он посмотрел на смущенную продавщицу, — я все равно собирался к вам. Начнем знакомство, меня зовут Константином, а вас? — Аглая, Ваша светлость. Чего изволите? — Мне нужна простая одежда для путешествий, и одежда, в которой не стыдно выйти в свет. Вот тут женщина озадачилась. — У нас такого нет, Ваша светлость. Только для дороги. — Давайте посмотрим, что есть. — Для вас все самое лучшее. Она принялась выкладывать на прилавок штаны, рубахи. Все темное, практичное. — Ваша светлость, берите, не сомневайтесь, все зачаровано нашим ведуном Федом, вы его видели на постоялом дворе Викула. Очень прочная и надежная, и пачкается не сразу. Константин отложил пару прямых брюк, синие и черные, две рубахи, одну — обычную светлую, вторую — темно-серую. Потом вошел в примерочную, все же кое в чем миры были похожи, и до отдельных кабинок для переодевания тут дошли. Штаны оказались в самый раз, а вот рубахи великоваты, и Аглая принесла такие же, но меньше. Вот эти сели хорошо. По стилю они напоминали классические косоворотки, только пуговицы имелись, и спускались они вниз почти до пупа. — Сколько с меня? — По золотой куне за каждую вещь. Воронцов спокойно достал кошель и отсчитал монеты. — Упакуйте. — Конечно, Ваше сиятельство. И принялась укладывать все на оберточную бумагу. Константин прошелся вдоль полок. И тут его глаз зацепился за алый длинный сюртук, скорее всего, это называется камзол, вышитый серебряной нитью с черными отворотами, хотя сюртуком он был лишь отчасти, и бриджи до середины икры белого цвета, такие очень удобно заправлять в сапоги. Он снял их с вешалки и начал изучать. — А вот и парадный костюм нашелся, — прокомментировала его Юлия, — дешевка, но сойдет для провинциального барона. К нему еще полагаются сапоги, по типу твоих, и трость. — Манерная барышня, — подумал Воронцов и повесил костюм обратно. Но теперь он хотя бы представлял, как одевается местная аристократия. В дверь ввалился мужик в сером мундире местной самообороны с револьвером в руке и уставился на Воронцова, вернее, на «Монарха» который тот сжимал, подпускать к себе вооруженного человека Константин не собирался. — Кто стрелял? В кого стреляли? — с отдышкой спросил он. Константин покачал головой Аглае, которая уже открыла рот, чтобы сдать его с потрохами, и спокойно ответил: — Не знаю, я тут одежду выбираю. Слышу, стрельба, вытащил пистолет на всякий случай. Дружинник посмотрел на продавщицу, которая тут же закивала, подтверждая сказанное. Затем его взгляд вернулся к Константину. — Ваше сиятельство, не выходите пока что наружу. Сейчас площадь осмотрим. Константин пожал плечами и принялся изучать очередную вешалку, на которой висело несколько гражданских костюмов, напоминающих тройку. Интересно, кто в этом мире подобное носит? — Почему вы, Ваше сиятельство, не сказали, что в вас стреляли? — когда дверь за дружинником закрылась, а сапоги простучали по брусчатке, спросила Аглая. — Потому что мне пришлось бы долго рассказывать и пересказывать, что случилось, что я понятия не имею, кто, зачем и почему. Стрелок уже сбежал. Возможно, он даже уверен, что выполнил заказ. Эти ваши увальни никого не найдут. Сомневаюсь, что они способны даже место определить, откуда стреляли. Так что, пусть побегают и успокоятся. — А если он за вами придет? На губах Воронцова появилась многообещающая улыбка.