P.P.P.P.S. На случай, если ты не в том состоянии, чтобы активировать формулу, приложи к конверту кольцо. С теплом и заботой о твоем похмелье». Прежде чем до меня дошел весь ужас произошедшего, я подумала о том, каким ехидством пропитаны все эти многочисленные «P.S.». И только потом выдала шокированное: – Я ВЧЕРА ПИСАЛА ПИСЬМО?! Тут же поморщилась. Голову прострелило острой болью. – Что ж ты так вопишь?! – зашипела на меня Нира. После чего уже спокойнее добавила: – Ну… э-э-э… вроде… Мы замолчали. В повисшей тишине были слышны только посапывания Басика. Кот вальяжно разлегся на стуле. О том, почему у него на хвосте три розовых банта и какими формулами мы их прицепили, что он не смог стянуть, я старалась не думать. – И я вроде тоже… – почти шепотом выдала соседка по комнате. – Эрна, у меня, кажется, плохие новости. Вчера мы написали много писем. Прежде чем ужаснуться этой чудовищной фразе, я подумала о том, что хороших новостей не предвидится в любом случае. – Много?.. – Ну, я написала письма Фирсу, отцу и… о боги… Я решила не спрашивать. Сама признается. Так и вышло: – …и в галерею «Современность». – Им-то что?! – Сообщила о том, что никогда не буду выставлять у них свои работы, потому что они неудачники, – зловещим шепотом закончила Нира. – Это я тебя надоумила? – осторожно поинтересовалась я. – Судя по обрывкам моих воспоминаний, да. – Нира вдруг хихикнула. – Но знаешь, я не осталась в долгу. Ты написала письмо бабушке, сообщив, что ее тирания негативно воздействует на развитие внутри тебя человечности. – Так и написала?.. – Эту формулировку я просто не смогла забыть! Ка-та-стро-фа! Тотальная. В комнате ненадолго повисла тишина. – Тебя добить? – поинтересовалась Нира. – Если осталось чем. – Еще ты написала письмо Дарену. – Про это уже догадалась. – И Ричарду. – Ох-х… – И Морэну Неррсу. Что-то про то, что не любишь, когда тебя используют. – Могла бы и догадаться… – …и судье Россу. – Что?! Последнее меня шибануло настолько, что я даже вскочила с постели. – Я просто проверяла твою реакцию, – рассмеялась Нира. – Реакция есть, отбой. Судье ты не писала. Но у тебя и без того мощный список. Я рухнула обратно на подушку. Размышляя, стоит выпить зелье, присланное Дареном, или же заставить себя помучиться после стольких допущенных ошибок? С одной стороны, помучиться – оно честнее по отношению к самой себе. С другой – если уж я решила попытаться жить менее ответственной жизнью, то стоит забить на физическое отражение мук совести. – Ты помнишь, что я писала? – спросила я, набравшись храбрости. Странно, что, несмотря на такой внушительный список вчерашних вестников, ответил мне только Дарен. – Частично, – аккуратно ответила Нира. И не менее осторожно добавила: – С Морэном Неррсом и графиней Роунвесской уже понятно, а ректору и Ричарду ты писала под финал. Финал я помню смутно. Очень смутно. И не думаю, что моих знаний хватит, чтобы тебя хоть как-то утешить. – У-у-у, – застонала я, прикрывая голову подушкой. С удовольствием осталась бы в этой самой постели до конца жизни. – А еще мы успеваем на обед, – флегматично произнесла Нира. Она явно ничего постыдного вчера в свои письма не добавляла! Я же не была в этом настолько уверена. И даже сомневалась, что хочу знать, какие там были тексты. А при слове «обед» меня вообще замутило. – И нам бы стоило на него сходить. – Думаешь, правда стоит? – Уверена. Если по пути в нас не будут тыкать пальцами, значит, больше мы не натворили никакой фигни. – А если будут? – Сделаем вид, что так и было задумано. И не станем задавать лишних вопросов. Меньше знаешь – крепче спишь. – Не надо сегодня употреблять слово «крепче»… – Эрна, пойдем… Минут десять уговоров, и я согласилась. Но не столько из-за еды, сколько из-за жажды. В комнате не осталось ни одной наполненной фляги, а добывать воду из воздуха в моем состоянии было на грани с безумством. Еще одним глупым поступком за последние сутки стало желание заглянуть в зеркало. Лицо опухшее, под глазами синяки, на щеках красные пятна и взгляд при этом настолько болезненный, что мне тут же захотелось спрятаться обратно под одеяло. – Даже не думай отказывать мне сейчас, – строго произнесла Нира. Мы с ней будто поменялись местами, и сегодня именно подруга отвечала за рациональный подход, а я ее беспрекословно слушалась. Это и правда удобно. Тяжело вздохнув, направилась за Нирой. Мы пересекли порог комнаты, и… ничего не произошло. На нас даже внимания не обратили! Никто не бросал косые взгляды, когда мы вышли в промозглую свежесть улицы. В этот момент у меня даже дыхание второе открылось. Свежий воздух при непогоде творит чудеса. В столовой тоже все прошло как обычно: мы ввалились в просторное помещение, взяли еду, заняли привычный стол. И только потом началось веселье. Сперва к нам подсел Фирс. – Доброе утро, леди-алкоголички? – с легкой насмешкой уточнил он. И, если бы не сочувствующий взгляд, которым парень сопроводил свою едкую фразу, я бы его загрызла – точно загрызла! К тому моменту, как мы с Нирой уселись за столик, я уже была готова винить в своих собственных косяках кого угодно. – Лучше. Молчи. – Нира выдала это чуть ли не по слогам и закатывая глаза. Выглядела она если и лучше меня, то незначительно. – Вы просто обязаны были неплохо провести время, – без особой радости хмыкнул Фирс. Я попыталась перевести тему: – Как твоя подготовка к слушанью? – Разберусь. – Парень махнул рукой. – Я хотел сказать вам спасибо. Не знаю, что было бы, если бы не вы. Может, и обошлось бы, но я только сейчас понял, во что именно ввязался. – Почему не рассказал раньше? – спросила Нира, ковыряя вилкой салат. – Когда я спрашивала. Судя по всему, она все же рассчитывала, что, когда мы выйдем из комнаты, в нас будут тыкать пальцами, и теперь заскучала. Да и лицо ее приобрело схожий с прической цвет. После этого вопроса Фирс опустил взгляд и поджал губы. Отвечать не спешил, будто надеялся, что нечто поможет ему избежать неприятного разговора. Как, впрочем, и произошло. – Всем привет, – за наш стол рухнул мрачный Ричард. Он шумно опустил поднос, с показательной резкостью придвинул стул и вперился в меня недовольным взглядом: – Просто мечтаю послушать увлекательную историю о том, что вчера произошло. – М? – сделала я удивленное лицо и тут же пихнула себе в рот вилку с салатом. Леди не разговаривают с набитым ртом. А с учетом того, что сказать Ричарду мне было нечего, это правило рисковало аукнуться ожирением. – Это был спор, Ричард, – выдавила позеленевшая Нира. – Мы выпили и дурачились, она проиграла мне желание. Только не шуми, умоляю. Оттого, что Нира внезапно приняла на себя весь огонь, я чуть не поперхнулась. С трудом сдержала кашель, чем вызвала новую волну пристального внимания своего «жениха».