Неподалеку от него, слева, обозначился тупичок, и уж если опасность где и затаилась, то точно там. Инспектор снова удержался от соблазна достать оружие. Нервы напряглись до предела, и он сделал еще шаг вперед. В углу никого не было. Чань глубоко вздохнул и почувствовал, как рубаха на спине взмокла от пота. Он уже собрался обернуться, как вдруг ему в шею впилось что-то холодное и острое. И его словно током пронизало, когда прямо над ухом раздался голос: – Дернешься – прирежу. Мозг Чаня сработал за доли секунды: это не нож; скорее всего, это крюк, на который подвешивают туши. И теперь конец этого крюка уперся ему в сонную артерию. Он чувствовал горячее дыхание Ронни у себя на шее и на виске. А пальцы стоящего за спиной парня деликатно легли на вторую сонную артерию, чтобы сосчитать пульс. – Частит сердечко-то, – с удовлетворением прошептал он. – По… полиция. Пальцы на шее сжались. – Я тебя просил пасть открывать? Заткнись. Где второй? – Я здесь, Ронни, – ответил Элайджа за их спинами. Молниеносным движением Мок развернул Чаня к двери, и крюк впился ему в кожу. – Вы явились, чтобы меня сцапать? – крикнул Ронни. – Просто не верится! Они прислали эту старую развалину и щенка, чтобы надеть на меня наручники? Ну, вот что… Я считаю это оскорблением. – Успокойся, Ронни, – сказал Элайджа. – Мы пришли, чтобы просто задать тебе несколько вопросов. Крюк глубже впился Чаню в шею под правым ухом, слева кожу жгли пальцы Ронни, и из-под мышки у него мерзко несло потом. – Только попробуй меня обдурить, – процедил сквозь зубы парень из триады, и голос его зазвучал тоненько и опасно слащаво, – и я вспорю ему артерию этим крюком, как обычный шланг. Поступим вот как: вы даете мне уйти без шума, а я не стану его резать, словно курицу. Чань покосился на Элайджу, который и не думал вытаскивать оружие и демонстрировал невозмутимое спокойствие. Старик даже чуть улыбнулся. – Сожалею, Ронни, но это невозможно. Чань почувствовал, как пальцы Ронни Мока чуть дрогнули у него на шее. – Слушай меня хорошенько, парень. Или ты сделаешь то, что тебе сказано, и выпустишь меня, или… – Или что, Ронни? Хочешь, чтобы к тебе нагрянуло подразделение по борьбе с бандитизмом? Хоть разок включи мозги!.. – Да пошел ты… Сейчас ты скажешь своему шефу, чтобы тот меня отпустил, и быстро… – прошипел у Чаня над ухом дрожащий от ярости голос Ронни. Чань не успел и рта раскрыть, как Старик снова заговорил: – Керри Лоу действительно была твоей подружкой? – Чего? – Ты в курсе, что Керри Лоу перед самоубийством кто-то пытался изнасиловать? Пальцы на шее Чаня чуть ослабили хватку. – Это еще что за фигня? – взвизгнул Ронни. – Она даже подала заявление в комиссариат Цимь-Ша-Цюй за месяц до того, как броситься с тридцать второго этажа. – Хорош надо мной прикалываться! – Она боялась, что ты узнаешь, что это тебя разозлит, и ты, подонок, по своему обыкновению, ее изобьешь, – четко и внятно произнес Элайджа. У Чаня внутри все сжалось. Теперь от ярости Мока у него жужжал и вибрировал затылок. Элайджа молчал. От яркого света, льющегося с потолка, под бровями у него залегли тени, и Чань видел, как оттуда поблескивали глаза Старика. За спиной у него раздался сдавленный вздох. – Вы что, серьезно думаете, что я мог ее изнасиловать? – бросил Ронни через секунду. – Я мог ее трахать, когда хотел, эту чертову ведьму… Впрочем, иногда мне вовсе и не хотелось, но этой шлюхе надо было все больше и больше. Слышали бы вы, как она орала… Я много перевидал девчонок, но она… Что вы мне тут плетете, черт побери? – Это правда, Ронни. – А вы уверены, что это не туфта? Потому что Керри была не в себе. Она без конца принимала какую-то дрянь. И была, как погода: ну, знаете, все время менялась… – А она еще с кем-нибудь встречалась, Ронни? В наступившей тишине Чань угадал, что Мок пришел в ярость, и снова весь подобрался: этот парень так его стиснул, что еще немного – и начнутся судороги. – Да… думаю, у нее кто-то был, приятель, – процедил Ронни Мок. – Эта мерзавка с кем-то развлекалась, когда я был занят. – А ты откуда знаешь? – Вы что, за придурка меня держите или как? Знаю, и всё. Кто-то другой ее точно трахал. Может, он обо мне и не догадывался, она наверняка поостереглась ему сказать. Ох, найди я этого мерзавца, я б ему кувалдой все ноги раздробил… Чань вдруг позабыл и о страхе, и о крюке возле горла: был еще кто-то, если верить Моку. – И ты не знаешь, кто это был? – Я вам только что сказал. – А что за дрянь она принимала? – спросил Элайджа. – Да что под руку попадется… без разбору… – А кто снабжал? Ты? Мок помолчал. – Нет, нет… Она затаривалась в Интернете. Знаете, эти новые штучки, которые можно заказать в два клика. Все-таки у нас забавно щедрый прогресс, а? Внезапно Чаня пихнули в спину, и он чуть не упал. Снова обретя равновесие, сердито обернулся к Ронни. Тот смерил его взглядом с высоты своих метра девяноста, и в глазах у него сверкнул сумасшедший огонек. – А может, ее снабжал тот мерзавец… Откуда мне знать… Он провел пальцами по ярко-красному пятну крови на стальном столе, сверкавшему, как сверхновая звезда, поднес пальцы ко рту, облизал их и по очереди оглядел сыщиков. – Ну что, задержите меня? Он глядел на них, как на тараканов на стенке. Чань заметил, что на левой руке у него не хватает мизинца. Не исключено, что таково было испытание, чтобы стать членом триады. – Не в этот раз. Ты свободен, Ронни, – вынес свой вердикт Элайджа. – Убирайся отсюда. Ронни Мок криво усмехнулся, проскользнул между ними, на ходу впившись безумным взглядом прямо в глаза Чаня, и исчез. * * * – Думаешь, тот, другой тип существует? – спросил Чань, когда они спускались на первый этаж. – Мне показалось, Мок говорил искренне, когда собирался перебить ноги тому парню, – заметил Элайджа, направляясь к рыбной лавке справа от входа. Здесь было еще грязнее, чем везде, особенно если учесть, что плитку на полу не мыли уже лет сто. За прилавком стоял голый по пояс старик, через ремень его коричневых брюк сомнительной чистоты перевешивалось отвислое брюхо. Перед ним лежали несколько рыбин со вспоротыми животами, остекленелыми глазами и сероватым мясом. – Не понимаю, как ты можешь покупать здесь рыбу, – тихо сказал Чань. – Здесь она дешевле и вполне приличная, – ответил Элайджа, доставая из кармана купюры. – Тебе нужны деньги? Чань увидел, как дернулись плечи Старика. – Нет, твоих денег мне не нужно. Но Чань уже был не здесь. Тот, другой тип… Эта мысль обретала плоть, росла, разветвлялась. 20