– Щьер? – сдавленно выдохнула первое, что пришло в голову. Потрясение в темно-серых глазах, которые и без того смотрели на меня изумленно, стало запредельным. Квадратная челюсть некрасиво отвисла, явив нижний ряд желтых зубов, и это стало для меня спусковым крючком. Я изо всех сил толкнула застывшего на пороге мужчину и со всех ног понеслась по дороге. – Куда?! – донесся до моих ушей разъяренный вопль. – Стой! Разумеется, останавливаться я не собиралась и, наверное, даже побила мировой спринтерский рекорд. У меня был прекрасный стимул – желание остаться в живых. К тому же топот бегущего следом рарка снижению темпа не способствовал. На площадь я вылетела как луч бластера, пронзив толпу мирно что-то обсуждающих поселян. Затормозила лишь на мгновение, чтобы оглядеться. Глаз моментально выхватил синий костюм – единственный среди коричневых, бежевых, серых и темно-зеленых оттенков. К нему и бросилась, даже не подумав о том, как на мои действия отреагируют окружающие. Оттого и не поняла, почему вдруг мои ноги оторвались от дороги, а мир кувыркнулся, меняя местами светящееся дымчатое небо и пыльную желтую землю. Взвизгнула, заверещала, задергалась, извернулась, молотя ногами и руками по чему-то мягкому… То есть кому-то. – Г-р-рашш-ш-ш! – отчетливо зашипело у меня над… гм… пятой точкой. Плечо, на котором я зависла, ушло из-под живота, чужие руки, крепко схватив за талию, рванули вниз и отпустили, позволив упасть в пыль. – Она бешеная какая-то! – грянул вердикт и вопрос: – Пристрелить? Подняв голову, встретилась глазами с дулом оружия и нервно сглотнула. Спаслась, называется. – Убили… – вовсе не наигранно всхлипнула, отыскивая взглядом любителя синих оттенков, к которому меня не пропустила бдительная охрана. – Помогите! Даг Легор… Дедушку убили. – Вот как? – не сообразил, о ком я говорю, и потому скептично ухмыльнулся коренастый мужчина, в облике которого несомненно было больше властности, нежели у местных рарков. – И кто убил? – Щьер… – Нет, нет, не слушайте ее! – перебивая меня, заорал еще один голос. Его обладатель, растолкав поселян, бежал к нам, и я, снова взвизгнув, подскочила. Отшатнулась и влепилась плечом в охранника, но на этот раз тот отталкивать меня не стал. Просто крепко обхватил рукой, направив вторую, с оружием, на мою голову. Однако и убийцу близко не подпустили – двое военных мгновенно среагировали. Теперь Щьер, тяжело дыша и с заведенными за спину руками, тоже «отдыхал» в медвежьих объятиях одного из них, а оружие второго смотрело ему точно в висок. – Не понял, – нахмурился Легор. – Что за спектакль вы тут устроили? – Никакого спектакля! – категорично заявил Щьер. – Староста по дороге к дому вспомнил, что у меня тоже есть документы, отправил за ними. А когда я к нему пришел, он уже мертвый лежал… – Живой! – возмутилась я. – А ты трус! Потому что сначала сбежал, а потом вернулся проверить и наверняка добить. Даг Легор, помогите! Мужчина приподнял брови, задумчиво почесал висок и кивнул военным, из тех, кто еще не успел проявить доблести и отваги при задержании. Две темно-зеленые фигуры, спрятав оружие в кобуру, трусцой побежали исполнять приказ. Я не очень понимала, почему Легор не пошел сам, почему не вызвал медиков, но спрашивать не рискнула. И без того хожу по лезвию. Поселяне, по-прежнему занимающие периметр площади, гудели и шевелились, но никто не уходил. Наверное, это было запрещено, потому что на Земле толпа зевак однозначно увязалась бы за проверяющими. – Если бы я знал, что она старосту караулит, – продолжал сокрушаться убийца, – я бы его не оставил! Не допустил… – Заткнись, – рыкнул Легор, оборачиваясь к мужчине, который подошел к нему со спины. Если у Щьера и было желание еще что-то сказать, то оно тут же пропало. Причиной был не только приказ, но и широкая ладонь военного, закрывшая болтуну рот. Я, хоть и была возмущена обвинением, тоже предпочла промолчать. Тем более никто не собирался меня слушать. Слушать! Я почему-то только в этот момент сообразила, что мое свободное общение с рарками не укладывается в логику объяснения воздействия ягод. То есть семян. Да, я их ела, но ведь никто из присутствующих одновременно со мной этого не делал. Получается, ошиблась в выводах? Или не учла каких-то факторов? Или в нежданном освоении чужого языка виновата та жидкость, которую я растерла на коже? Но как? И вновь я пожалела, что не уделяла должного внимания биологии. Тогда наверняка могла бы с большей достоверностью предположения делать! Впрочем… Вот оно мне надо? Как сказала Ви, когда мы тестировали свою первую зачетную работу в школе: «Работает – не трогай! Сломается – будешь разбираться». В то время я с ней спорила, сейчас была готова согласиться. Пропадет способность – озабочусь решением проблемы, а пока… Пока будет правильным присмотреться к технике, которую Легор забрал из рук своего напарника, если судить по сходному крою костюма, хоть и темно-серого цвета, но с синими вставками. Да и на рукавах у них была одинаковая эмблема – шестиугольник-сот, с вышитой в нем многолучевой звездой, – словно отмечающая принадлежность к какой-то одной организации. На технике, похожей на тонкий планшет, с нижней стороны точно такой же знак красовался. А вот верхняя часть, светящаяся, однозначно служила экраном, на котором Легор что-то внимательно рассматривал. – Левее ракурс и ниже, – неожиданно произнес. Больше никаких указаний не поступало, раздавались лишь одобрительные «угу» и недовольные «гм», но мне и этого хватило, чтобы догадаться: он смотрит то, что передает ему камера на шлеме одного из военных! Значит, все увидит будто собственными глазами. Вот только будет ли этого достаточно? Вопрос сложный. И я с волнением ждала, когда же он прояснится, а в итоге… В итоге Легор сунул планшет в грудь напарнику – тот едва успел его перехватить – и в три широких шага подошел ко мне. – Руки, – рявкнул, сверкнув глазами. От неожиданности я растерялась. Смысл дошел, лишь когда удерживающий меня военный, ловко сменив положение и перехватив мои запястья, рванул их вверх и вперед, предъявив начальству. А оно там быстро углядело то, что вполне могло служить уликой – кровь. Воды, чтобы ее смыть полностью, я не нашла, лишь оттерла, насколько смогла. – Я его перевязывала, – тихо пробормотала. Впрочем, так, чтобы меня услышали. Иначе какой смысл оправдываться? – Гуз Рьяр, староста, твой дед? – на меня обрушился следующий вопрос. – М-м-м… – это Щьер попытался было ответить за меня, забыв, видимо, что рука военного все еще мешает ему свободно изъясняться. Я бы не стала врать, да только выбора не было. Кивнула, всхлипнула… Похоже, напрасно, потому что Легор уже потерял ко мне интерес и столь же быстро переключился на второго подозреваемого, который, наконец, получил возможность говорить. – Твой нож – орудие убийства, – припечатал коротко. – Я еще вчера его старосте одолжил, – ни на секунду не замешкался Щьер. – Он свой забыл, просил выручить. Забрать обратно не успел, а Гуз его, видимо, дома оставил. Вот убийца этим и воспользовалась. – Где документы, которые ты нес из своего дома? О-о-о… Видимо, именно этот нюанс убийца из виду упустил. Не обдумал. Не ожидал. Замер, бегая глазами по сторонам, лихорадочно соображая, что ответить. Я обрадовалась. Вот! Хоть что-то доказывает его вранье! А если найдут окровавленную одежду, то ему будет совсем сложно оправдаться. Интересно, как у рарков судят? Наверное, всем поселением выслушивают обвинения и определяют наказание. Подумала и вздрогнула, потому что мои предположения оказались не верны. Легор одним движением вытащил оружие из кобуры ближайшего к нему военного и… Пшш-ш-ш! Мягкий звук, словно шипение змеи, распорол воздух. Вспыхнув огненным росчерком, короткий световой кинжал пронзил голову, заставив глаза рарка вылезти из орбит. Его рот приоткрылся, руки судорожно дернулись, тело начало оседать в пыль, а вокруг стало подозрительно быстро темнеть… – И долго будем ждать? – Сколько начальству надо, столько и будем. – Со скуки сдохнуть можно. – Ну ты, скажешь тоже… Работка одно удовольствие – сиди себе спокойно, красотку стереги. Это ж не труп закапывать. – Маграсу с Дарем не повезло. Домой вернутся пыльные и потные. – Вот и я о том же. И вообще, рабочее время идет, денежки капают. Так что не дергайся. Мужские голоса раздавались совсем рядом. Негромкие, но отчетливые. Тот, что звучал наставительно, – несомненно был старше. Второй, сокрушающийся и нетерпеливый, – совсем молодой, звонкий. Признаваться, что все слышу, я не стала. Лежать было удобно и мягко, а приходить в себя совершенно не хотелось. Особенно после наглядной демонстрации местных порядков. Оказывается, рарки не только чужаков не жалуют, они и своих тоже не особенно жалеют. Вспомнив отвратительную казнь, вновь почувствовала дурноту. Я ведь даже сознание потеряла, хотя никогда не считала себя излишне чувствительной, да и к виду крови относилась спокойно. Но зрелища вскипевшего мозга, прущего наружу из оплавленной раны, моя нервная система не вынесла, а осознание, что это мог быть мой мозг, добавило «приятных» ощущений, отправив меня в спасительный обморок. – Заметил, как народ моментально исчез? – сменив тему, вновь заговорил молодой военный. – Дык ясное дело, – добродушно проворчал старший. – Разрешения ждали, а как получили, так и испарились. Кто ж будет лишний раз рисковать и себя подставлять, привлекая внимание? Им своя шкура дороже чужой. – У дага Легора не забалуешь, – уверенно подтвердил его собеседник. – Как думаешь, кого теперь старостой назначат, раз помощник… того? – Вот ты спросил-то… – завозился, видимо меняя положение тела, второй охранник. – Мне почем знать? И вообще, не забивай себе голову ерундой. У каждого своя работа и свои обязанности. Проблемы дага – это головная боль самого дага, тебе в это вникать ни к чему. – Так интересно же! – не сдался молодой. Оттого и получил возмущенное: – Да что ж ты за бестолочь такая?! Я его уму-разуму учу, а он все равно за свое! Любопытство хорошо для тех, кто статусом вышел. А такового не имеющим лучше в чужие дела нос не совать. Некоторое время мужчины молчали. Я слышала лишь шумное сопение одного, чуть хриплое дыхание второго и хруст песка под подошвой сапог. Наверное, кто-то из них устал стоять и решил размяться. Я бы этому не придала особого значения, если б разминающийся не подошел ко мне совсем близко. Не видела, но ощущала, что наклонился, рассматривая. И от этого притворяться становилось все труднее. – Хорошенькая, – похвалил он с видимым удовольствием. Я даже с закрытыми глазами представила себе смазливую физиономию с масленой улыбочкой. – Ушки только все портят. Сразу понятно – селянка. Такую горожанину разве что в любовницы… – Ать ты как заговорил-загордился, – засмеялся пожилой военный. – А у кого бабка из сельских, а? И что-то не припомню я, чтоб твой дед ее как любовницу приходовал. Вродь женкой была. – Была, не была, – заворчал молодой. – У меня от нее все равно ничего во внешности нет.