На площади действительно собрались все жители поселка. Взрослые и дети, женщины и мужчины… Все они, кто с волнением, кто-то с восхищением, кто со спокойным интересом, а кто-то и с подозрением, следили за происходящим в центре. А там… Там недвижно стояла бронированная повозка. Вместительная, мощная, редкое зрелище в таких отдаленных от центра цивилизации местах. Рядом с ней замерли вооруженные охранники в шлемах, цепкими взглядами сканирующие местных жителей сквозь голографические забрала. Двое рарков-инспекторов сидели на сиденьях машины, тихо переговариваясь между собой. Еще один, суровый, темноволосый, одетый в строгий дорожный костюм, уперев руки в бока и отставив одну ногу, предъявлял претензии старосте, ссутулившемуся и склонившемуся в подобострастном поклоне. – Тебе, Гуз Рьяр, надлежало сразу сообщить в департамент о недоимке. Тогда и моего присутствия здесь можно было бы избежать. – Никакой недоимки не было, даг Легор, – возразил староста, распрямляясь. – Сбор мриссы идет как обычно… – Почему же тогда последняя партия совсем маленькая? – Так не сезон же. – В прошлом году, – проверяющий деловито заглянул в записную книжку, сверив данные, – в это же время мы получили три коробки мриссы. В этом всего одну. У тебя есть этому объяснение? – Думаю, крим-вага, живущая на этой территории, состарилась. Она ведь, сколько я себя помню, живет здесь, преемницу так и не вырастила. А без ее помета семена не прорастают. – Значит, в помете проблема? – поморщился Легор. – А у нас имеется другая информация. – Он обернулся, чтобы посмотреть на своих коллег, и те дружно кивнули. – Ты, походу, утаивать мриссу начал. Признавайся, для себя оставляешь? Или кому на сторону продаешь? – Да я ж никогда вас не обманывал! – аж взвился староста, оборачиваясь к соплеменникам, которые затаив дыхание прислушивались к разговору. – И документы у меня есть! Кто, когда и сколько собрал. Все учтено до последней ягодки! Все подтвердят! – Все когда-то бывает впервые, – философски заметил проверяющий, отмахнувшись от него. – Кабы не приказ дагона, я б с тобой даже разговаривать не стал… Где документы? – Так в доме моем. – Гуз Рьяр махнул рукой в неопределенном направлении. Впрочем, что жилище старосты находится на краю поселения, Легор прекрасно знал. Оттого и скривился. Идти так далеко ему не хотелось. Атмосферная дымка разогревалась, становилось жарче, а плотный костюм не давал уходить теплу от тела. Снимать же его и выставлять на обозрение простолюдинов легкую рубашку проверяющий считал ниже своего достоинства. – Тащи сюда, – процедил, словно одолжение сделал, и отвернулся, чтобы забраться на сиденье в уютную прохладу воздушного потока, нагнетаемого бесшумно работающим двигателем броневика. Гуз Рьяр судорожно прошелся пальцами по волосам, продираясь сквозь спутавшиеся пряди, кивнул своему помощнику, показывая, что тому следует пойти с ним, и поспешно зашагал по дороге. – Что происходит, Щьер? – коротко поинтересовался, едва площадь скрылась за поворотом. – Я ж тебе говорил – опасно это! Заметят! А ты меня не слушал. – Да ничего бы они не заметили, – разозлился Гуз. Некоторое время молча шагал, поднимая ногами пыль и обдумывая. Наконец констатировал: – Их явно навел кто-то. Донес. – Да нет, нет, – затряс головой помощник, засовывая руки в карманы широких брюк. – Не может быть. – Не нет, а да, – припечатал староста. – Такого бардака, как у них в департаменте, больше нигде не сыщешь. Сомневаюсь, что они вообще отслеживают сборы. Ты не заметил разве? Легор не передаточную ведомость смотрел, а простую запись. Письмо. Анонимку… Заходи. – Он распахнул дверь дома и продолжил: – К тому же в прошлом году я сдал не три коробки, а две с половиной. – Как? Я же видел три… – вырвалось у Щьера, перешагнувшего порог. Он, разумеется, себя оборвал, сообразив, что почти проговорился, да только было поздно. Гуз к нему развернулся, изумленно вскинув брови. – Ты?! Это ты меня подставил! Да я ж тебя в преемники готовил! – Готовил! – захохотал Щьер. Характер не позволял оправдываться, и потому он пошел в наступление: – Готовил? Да ты меня использовал как мальчишку на побегушках. Подай, принеси, проследи… Сколько я терпеть должен? Ты ж еще оборотов сто проживешь! А мне сейчас власть нужна! Сейчас! На законных основаниях! – Власть ему! – затряс головой староста, уперев руки в бока и расставив ноги. Зло зыркнул из-под кустистых бровей и грохнул кулаком по столу: – Да дагон тебя при первой же возможности удавит без моей протекции! – Протекция… – зашипел бывший соратник, словно сел на раскаленную жаровню. – Вот, кстати, еще вопрос: чем же ты дагона к себе расположил? Темные нагори раздери и его, и олухов из депа! Прикончили бы тебя, и всего делов. Меня б тогда и без твоего поручительства старостой назначили. – Ах ты помет ваги! – рванул к нему Гуз, схватив со стола нож. Щьер бросился навстречу. В его руках тоже было оружие, и именно оно встретило замахнувшегося для удара противника, со смачным хрустом пропоров ткань и плоть. Староста крякнул, схватился за залитую кровью рукоять и, выдернув, уронил оба ножа. Заморгал, медленно оседая на пол, цепляясь пальцами за одежду своего убийцы и оставляя на ней кровавые отпечатки. – Щ-щ-щедар! – выругался Щьер и отскочил в сторону. Осмотрев себя, понял – чтобы не быть расстрелянным на месте за убийство, нужно срочно избавиться от улик! Убедившись, что за дверью по-прежнему никого нет, выскочил на улицу и побежал к себе – переодеваться и уничтожать испачканную одежду, попутно обдумывая, кого обвинить в гибели старосты… Голоса, приближающиеся к дому, я услышала задолго до того, как хлопнула входная дверь. Но даже после этого через стену и прозрачный материал окна до меня продолжали доноситься рявкающие отрывистые звуки. Заглянула я внутрь буквально одним глазом, стараясь оставаться незамеченной. Впрочем, могла и не осторожничать: старик и его гость ни на что постороннее внимания не обращали. Кстати, гостем оказался тот самый молодой мужчина, что прибегал в сарай. Они и тогда-то разговаривали на повышенных тонах, а теперь вообще орали, очевидно в чем-то друг друга обвиняя. Серьезном. Потому что очень быстро ссора превратилась в поножовщину – я ахнула и отпрянула от окна, зажимая себе рот руками, когда старик упал на пол, истекая кровью. Рискнула вновь заглянуть внутрь, лишь когда услышала стук двери и топот убегающих ног. Хозяин дома по-прежнему лежал на полу, убийца, видимо, удрал. Я тоже хотела было сбежать, подальше от этого ужасного зрелища, от медленно растекающейся по полу луже крови… Вот только ноги мои словно приросли к месту. Пальцы судорожно стиснули выступающий подоконник, и я с трудом смогла их разжать. А когда у меня получилось, отступила. Невольно бросила последний взгляд в окно и замерла. Старик не умер. Раненый, он полз к стулу, хватался за него, пытаясь подняться. И я не выдержала. Вместо того чтобы унестись прочь, рванула в дом. О чем я думала? Да ни о чем, в общем-то. Просто мне моя совесть не позволила оставить его, бросить умирать, ничем не помочь. Не обращая внимания на кровь, помогла мужчине сесть. Вернее, привалиться спиной к ножке стола. Сдернув со стены пару полотенец, одно скомкала в плотную подушку и прижала к ране, вторым затянула, чтобы не пришлось держать. Куда именно попал нож убийцы, я лишь смутно себе представляла. Слева. Ниже ребер. Крови много, потому что там селезенка. Насколько это смертельно? Я не знаю. – Гап-дагг-рап… Щьер! Стиж… Стиж Щьер вар саж! Пострадавший вцепился пальцами в мое плечо, мешал перевязке, настойчиво бормоча, но я его не понимала. Смотрела беспомощно, как он пытается мне что-то втолковать… Стоп! Ягоды! Поспешно вытащив из мешка последние, уже совсем сморщившиеся черные горошинки, я торопливо закинула несколько себе в рот, остальные – старику, изумленно расширившему глаза. Впрочем, выплевывать их он не стал. Проглотил. Тяжело дыша, вытер пот со лба. – Щьер, – выдохнул хрипло. – Щьер – убийца. Скажи это им, если я… Нет, подожди… Закашлялся, а когда убрал ладонь, рот тоже был в крови. – Не разговаривайте, – приказала я. – У вас легкое повреждено. – Все равно умру, – болезненно поморщился раненый и вновь схватился за мою руку, торопливо говоря: – Щьер не должен стать старостой вместо меня. Он недостоин. Меня подставил. Смерти моей хотел. Скажи им. – Хорошо, – пообещала, пусть даже совершенно не понимала, как я это сделаю. – Но лучше вы все же помолчите, поберегите силы, и тогда сами все расскажете. Можно же кого-нибудь позвать? – принялась лихорадочно соображать, как бы привлечь к дому внимание толпы, а самой в суматохе спрятаться понадежнее. – Нет, нет, – почему-то заволновался старик. – Им нельзя! Нельзя, чтобы узнали… И пропасть не должно. Скрыть надо. Спрятать. – Что скрыть? Нож? Так говорить им про Щьера или нет? – я затрясла головой, чувствуя, что окончательно запуталась. – Быстрее, – не обращая внимания не мои вопросы, продолжал гнуть свою линию раненый. – Там, наверху, стол. В нем… коробка. Нижний ящик. Вот ключ. Принеси. Быстрее. Сунув мне в руку короткую палочку, которую сдернул с цепочки на шее, рарк закрыл глаза и откинулся затылком на стол. Я медлить не стала. Стрелой взлетела по ступеням. Лихорадочно сунула ключ в паз, услышав щелчок, рванула на себя ящик, в котором действительно стояла одинокая коробка из серого плотного материала. И обратно спустилась быстро, опасаясь, что не успею. Губы старика стали совсем бледными, руки холодными. Однако едва я его коснулась, как глаза тут же распахнулись. Активировав код на крышке, он вытащил крошечный непрозрачный пузырек с непропорционально большой и толстой завинчивающейся крышкой. – Открой, – приказал, потому что отвинтить ее ему сил не хватило. – Каплю на запястье… изнутри… вотри в кожу. Да, так… – кивнул, когда я хоть и нерешительно, но послушно растерла белую вязкую жидкость. – Остальное спрячь. Надежно спрячь. Отдашь только дагону Дьеру Шайхоту. Никому больше! Поняла? Повтори! – Отдать дагону Дьеру Шайхоту. – Я замялась. – Только я тут… видите ли… не местная, в общем. – Не важно, – хрипло засмеялся старик, и в уголках его рта снова появилась кровь. – Я понял, не дурак. Коробку на полку поставь. Не догадаются. Ящик ты закрыла? Закрой. Стой, дура! Там… – Он задохнулся, я же послушно замерла, вцепившись в перила. – Там сундук, слева. Платье. Внучка у меня была… Сгинула. Возьми. Носить чужую одежду я не привыкла, однако понимала: оставаться в своей точно не вариант. Да и сундук обнаружился быстро – я его еще раньше заприметила, только заглядывать внутрь не стала. Теперь же с понятным смятением вытащила светло-бежевое платье. Свободное, расклешенное от груди, с высоким воротничком-стойкой и длинными свободными рукавами. Под ним лежало еще одно, темно-коричневое. А затем вообще черное-пречерное. Нижнего белья не нашла, зато на самом дне обнаружилась пара не то плотных тапочек, не то мягких туфель и широкий пояс с сумочками-кармашками. Последнее было бы очень удобным, чтобы вещи сложить. Вот только правильным ли будет брать что-то с собой? Я, конечно, не шпионка, но прекрасно осознаю, чем рискую. Моя земная одежда, коммуникатор, заколка для волос, секретная бутылочка… Это ж настоящий компромат! А у меня даже времени нет, чтобы подумать как следует, куда же их спрятать. Лихорадочно осмотрелась. Пол… Стены… Мебель… Тут все на виду! Подняла голову и… Ура! Есть! Более не мешкая, забралась на стол и затолкала опасные сокровища между балок. Надеюсь, никому не придет в голову сюда руки совать. Услышав тихий стон, поспешно спрыгнула и сбежала вниз по лестнице. – Нет, нет, нет! – испугалась, когда увидела совсем тусклый стекленеющий взгляд на мертвенно-белом лице. Что ж я возилась-то так долго! – Не смейте умирать, слышите? Я позову на помощь! Только скажите кого! – На площадь… – шевельнулись бледные губы. – Даг Легор… В синем. Та еще… сволочь. Тебя не тронет. Проси взять… С собой… Давай. Кто такой этот «Легор», я переспрашивать не стала, рванула к выходу. Мне становилось не по себе от одной мысли, что первая ниточка, за которую мне удалось зацепиться в этом жутком мире, сейчас оборвется. И безумно было жаль старика. Толкнула дверь и едва не упала, потому что нос к носу столкнулась с тем, кто… кто сбежал с места преступления!