– Иди без нас, Таш, – миролюбиво отозвался Ньевор. – Мы позже присоединимся. – Нет уж! Я приличный шош и завтракаю только вместе с хозяевами! – Пойдем, – остановила я пререкания. – Действительно, поздно уже. Как бы мы ни торопились, в столовой появились, когда Шайхот и Хас уже ушли, а около их столика суетилась прислуга, убирая тарелки. Честно говоря, я этому была даже рада – вчера вечером взгляды, которые бросал на нас дагон, меня изрядно нервировали. Потому и разговор сегодня шел бойче и не был так серьезен, как признания, которыми мы делились вчера. Я описала торжественный праздник Восхода и необычную для меня игру с раздачей мриссы. Ньвор смеялся, припомнив, как объяснял мне устройство временных ям на примере тарелки с продуктами. Даже Таш в красках пересказывал эпическое сражение с крим-вагой… Моя веселость исчезла, едва я вспомнила остальные события того же дня. – Медея? – тонкие пальцы коснулись руки, ласково поглаживая. – Что случилось? – Ньевор, а почему мы здесь? – понимая, как трудно ответить на его вопрос, я задала свой. – Ты и дагон… Да, между вами был вызов, но он ведь завершился. Мы могли бы ночевать в другом месте. И завтракать тоже. Вовсе не обязательно оставаться его гостями. – Все же он тебя обидел, – сжав зубы, выдохнул любимый. Посмотрел на притихшего Таша, и тот буркнул: – Дьер сказал: «Надеюсь, ты во мне не сомневаешься?». Я же не мог ему не доверять. – А почему Таш должен был ему доверять? – не поняла я. Ньевор болезненно поморщился. – Он мой брат. – Как брат? Почему брат? Э-м-м… – я спохватилась, что говорю глупости. – Брат… – повторила и… И все встало на свои места! Я же давно догадалась, что Ньевор не из бедной семьи. И он упоминал, что его брат занимается биологией. Дьер о том же увлечении сказал. Должна же я была обратить внимание на совпадение! Даже шоши у них тоже… братья. – Вы разные совсем, – растерянно пролепетала, потому что Ньевор молчал, ожидая моей реакции. – Я больше от мамы взял, Дьер на отца похож. По внешности. По характеру, кажется, наоборот. По крайней мере, упертость у меня точно отцовская. – Подожди… – у меня в голове снова все смешалось. – Если твой отец Деверьен Шайхот, дагоден Ракиса, который был на совете тетрады, почему он тебя не узнал? И вообще никто не узнал? – Так я ж маскируюсь, Медея. Информацию новую внес в базу, одеваться стараюсь проще, походку изменил, волосы чуть подкрашиваю, чтобы темнее казались, лицо закрываю, – он рассеянным жестом пропустил между пальцами челку. – Пока пытался на первых порах выжить, голодать пришлось, похудел сильно. А отец… Он же давно меня не видел. Да и сосредоточен был на обсуждении. Я опасался, что имя его натолкнет на подозрения, даже пожалел, что взял настолько близкий к реальному вариант. Но обошлось. – Ньевор Хот… – прошептала я. – Ньер Шайхот, – признал рарк. – Вот так, Медея. Не у тебя одной была тайна. – Но ведь это и сейчас остается секретом, верно? – спохватилась я, вспомнив, что и Дьер, и Таш не сразу называли имя. Вроде как одергивали себя, чтобы лишнего не сказать. – Из-за вызова? Он настолько сложный? Я, конечно, догадалась, что суть спора с отцом, вероятнее всего, укладывалась в рамки «сделать карьеру с нуля, не прикрываясь именем семьи», но было безумно интересно, что же заставило Ньевора пойти на такой серьезный шаг. Любимый скрывать от меня ничего не стал. И к концу завтрака я уже знала так много! Началось все с того, чем грешат и многие родители на Земле – с их собственных амбиций. Деверьен Шайхот, будучи у власти над целой планетой, само собой, хотел видеть своих сыновей дагонами провинций. И то, что их личные увлечения были далеки от политики, его волновало мало. Только вот не учел «заботливый» отец, что сыновья-то у него разные. Дьеру не хватило силы воли отказаться, и должность он принял, хоть и с условием, что оставит пост и сможет заниматься любимым делом, когда выведет свою провинцию на первое место в рейтинге. А Ньевор, то есть Ньер, отказался наотрез. Заявил, что сам найдет свое место в жизни и будет заниматься тем, что ему интересно и важно. Как раз вот на этом «интересно и важно» он и схлестнулся со своим отцом. Я в начале рассказа подумала, что Ньер хочет всего лишь отстоять право на самоопределение и независимость. Ан нет. Корни проблемы ушли куда глубже. Вернее, выше. К той самой Лидвот, которая стала символом смерти от излучения. А все потому, что молодой и горячий в суждениях Ньер Шайхот имел наглость высказать отцу свое мнение по поводу действий правящей тетрады, принявшей решение о прыжке в будущее. Именно «наглость», ибо мнение это было отнюдь не похвалой, а настоящей серьезной критикой. Деверьен Шайхот обиделся. Сын не гордится отцом! Ставит под сомнение правильность поступка четырех дагоденов, которые вывели планеты рарков из-под удара амиотов! Да, неудачно прошел прыжок, возник побочный эффект. Но ведь в итоге пострадала только одна планета. Не прими тетрада своевременных мер, все могло закончиться намного хуже. Ньевор же реально не видел повода для гордости. Ракис попал под смертоносное излучение! Какая в этом заслуга? Скорее позор. Да и сам перенос казался ему излишне поспешным, необдуманным. А это значит, в дальнейшем подобного допускать нельзя! Тетрада не должна принимать опрометчивых решений. Ей нужен постоянный эксперт-консультант с решающим правом голоса. Своеобразный дагоден, в ведении которого будет не конкретная планета, а наука в самом широком смысле. И именно он, с учетом всех «подводных камней» в значимых экспериментах, будет иметь право зарубать на корню опасные и непродуманные решения. Само собой, Деверьен разозлился. Мальчишка, который едва закончил обучение и сам в жизни еще ничего не достиг, указывает ему как действовать? Мало того, явно вознамерился стать этим самым «консультантом»! Он желает доминировать над всей тетрадой? Да чтобы такое право получить, надо сначала свою состоятельность доказать! Занять высокую должность, получив признание и уважение, не пользуясь ни имеющемся статусом, ни связями, ни поддержкой семьи. Выдержать и не сдаться! Но даже этого будет недостаточно. Нужны такие заслуги, которые были бы сравнимы с тем, что когда-то сделали сами дагодены. Он должен встать с ним на один пьедестал. Вот так и появился вызов, который Ньер, настроенный решительно, не мог не принять. – Дьер тебя не выдаст? – забеспокоилась я, когда осознала масштаб происходящего. – Общаясь с ним, ты вроде как пользуешься поддержкой семьи. – Когда он меня узнал на совете тетрады, у меня были опасения. Потом я понял, что брат на моей стороне и будет молчать, потому что в гости он меня пригласил инкогнито, в знак уважения, как рарка, полезного для провинции Рагнаир. А на научные изыскания и продвижение проекта мое общение с Дьером не влияет. Однако то, как он повел себя с тобой… Не знаю. Мне надо с ним поговорить. Побудешь в парке? Понимая, что моя персона при разговоре точно лишняя, спорить я не стала. Осталась ждать на скамейке, провожая глазами уходящего в дом Ньевора. Вот только беспокойство, перемешанное с любопытством, не давало расслабиться. Сидеть спокойно было невозможно. Я уже и камушки на дорожке попинала, и ветку на кустике обломала, и юбку из тонкой желтой ткани измяла… Наконец пушистик, который всегда болезненно реагировал на такие вот эмоциональные коктейли, не выдержал. – Все нормально будет. Успокойся. – А если не будет? – стиснула я руки в волнении. – Вдруг они там… поссорятся? – Ладно. – Таш решительно спрыгнул со скамьи и сел передо мной. – У тебя, кажется, мрисса была? Доставай. Без нее не получится, я пробовал. – Что пробовал? – насторожилась я. – Соединение, – непонятно объяснил шош. – Какое соединение? Мысленное? Чтобы общаться на расстоянии? – не удержалась я от вопросов, разрывая прозрачную упаковку. – Хватит болтать! – взвыл Таш. – Не успеем же! Все самое интересное пропустим! Глотай давай. Обе сразу, передозировка нужна. И в глаза мне смотри. Только в глаза, поняла? В глаза. Да. Это не сложно. Янтарный перелив полыхнул огненным всплеском. Затопил собой пространство, увлек, развернул, перехватывая дыхание и лишая ощущения собственного тела. На мгновение я увидела саму себя, расслабленно обмякшую на скамье, и снова картинка поплыла, смазалась, как если бы на одном экране наложились друг на друга сразу два фильма. Тот же эффект был, когда я попала в сознание птиценасекомой. Только в тот момент я видела камни, на которых лежала, и одновременно с этим – холмистую местность с высоты полета крим-ваги. А сейчас… Сейчас был парк и интерьер дома, на фоне которого замерла размытая фигура, медленно проявляющаяся все более четко. Тихий шелест веток и гулкий звук, постепенно обретающий внятность. Еще секунда, и все сложилось в образ Дьера Шайхота, заявившего: – Иного способа я не видел. – Не видел? Или не хотел видеть? – рассерженно прошипел другой голос, такой любимый, отозвавшийся в потерявшемся сознании нежными отзвуками, несмотря на всю ярость, с которой говорил. – Я всего лишь ее проверял. Хотел убедиться, что она тебя не предаст. Да, возможно, действовал жестко, не слишком этично, но… Смазанное движение, и рука, схватившая дагона за шею, сильно толкнула, вынуждая отступить и припечатывая к стене. – Ты не выполнил условие, которое сам же принял! Я ведь четко сказал – никакого давления. – Ньер! – захрипел Шайхот, пытаясь отодрать от себя пальцы брата. – Да пойми ты уже! Тебе и так непросто! Разве я мог допустить, чтобы ты в итоге оказался обманутым и озлобился, если девчонка на самом деле шпионка? Вдруг она потом решила бы сбежать и тебя бросить? Тут любые средства хороши, чтобы знать точно. – Вынудить ее врать всю жизнь, а мне заблуждаться на ее счет, это, по-твоему, «хорошее средство»? – и не подумал снизить напора Ньевор, по-прежнему удерживая захват. – Что ты задумал, Дьер? Меня через нее контролировать? – Ты здесь ни при чем, – уже и не пытаясь вырваться, обреченно поднял глаза к потолку дагон. – Просто никак не мог поверить в ее порядочность. Она же… Она идеальная, Ньер! Сильная и слабая одновременно. Умная, но не расчетливая. Рассудительная и при этом очень эмоциональная. Верная, отзывчивая, готовая пожертвовать собой ради… ради тебя. Даже Таш опекает ее как хозяйку, а не присматривает просто, как за любовницей хозяина. Не бывает таких женщин. Понимаешь? – Понимаю, – неожиданно согласился Ньевор. Его рука исчезла, наконец освобождая шею брата, а взгляд метнулся к окну, где вдали, среди серой листвы просматривались пятна – рыжее и желтое. – Зря ты ищешь в ней недостатки. Не найдешь. – Да понял я уже, – вздохнул Шайхот. Когда взгляд Ньевора снова к нему вернулся, он уже сидел за столом, подперев голову рукой, и спокойно смотрел на брата. – Что дальше делать собираешься? Оставишь ее со мной или… – Или! – оборвав предложение, Ньевор тоже опустился на стул. Побарабанил пальцами по столешнице и признался: – Я предложил Медее семейный вызов, и она его приняла. Я больше ее никогда не оставлю. – Значит, вместе полетите на орбиту? Когда? – Как только ты выполнишь свое обязательство. Я не хочу, чтобы Медея чувствовала себя ущербной и вынужденной притворяться глупой круглоухой. Но и афишировать то, что она землянка, тоже нельзя. Ты что-нибудь придумал? – Ну, есть пара идей… То есть была пара, теперь на одну меньше. – Шайхот отыскал взглядом флакончик, задумался и неожиданно поднял закрывающий его колпак. Бережно сжав бутылочку в пальцах, отвинтил крышку и попросил: – Руку дай. Густая маслянистая капля упала на внутреннюю сторону запястья и медленно покатилась по коже, уменьшаясь в размерах и оставляя жирный след. Впрочем, и он быстро исчез, не оставив даже намека на присутствие жидкости. – Это та самая настойка? Мне Медея сказала, но я не очень понял, – голос Ньевора звучал растерянно. – Да. Это мриссовый концентрат. Невероятная вещь. Закрепляет эффект съеденных ягод. Пока, правда, неясно, на какой срок, но точно длительно. И связь дает обширную, а не узконаправленную. Так что не удивляйся, когда услышишь нотацию от Хаса. – Дьер неожиданно засмеялся: – Видел бы ты свое лицо сейчас, братик. Не пугайся, это всего лишь моя благодарность за совет. Без тебя я бы рецепт вряд ли так быстро нашел, а может, и вообще бы не догадался. – Ты хочешь наладить массовое производство этого… концентрата? – Как ты себе это представляешь? – изумленно взлетели вверх темные брови дагона. – Эксперименты с мриссой запрещены. Не просто же так Гуз Рьяр… Помнишь моего учителя? – У которого ты дипломную работу писал? Про круглоухих? – Именно. Я же там высказал предположение, что мрисса, если ее с детства применять, может повлиять на умственное развитие, а он этим воодушевился и решил на практике проверить. Я ему поселение подобрал, благо как раз дагоном стал. И Гуз все втайне делал, чтобы не подставить ни себя, ни меня. Препарат, конечно, получился совсем иного действия, но афишировать его все равно не стоит. Мне проблемы не нужны. – От темы не уходи, – недовольно проворчал Ньевор. – Что за идеи по поводу Медеи? Почему на одну меньше? – Потому что я поначалу думал списать на воздействие концентрата поумнение твоей… Деи. Но, похоже, не получится. Слишком много внимания привлеку. А я все же хотел изыскания продолжить. – Втайне?