Я долго думать не стала. То есть я совсем не думала. Рефлексы сработали быстрее, чем разум, а потому моя ладонь с размаха и весьма звучно прошлась по щеке рарка. – Этого достаточно? – Я даже отскочить смогла, когда объятия ослабли, а рука мужчины невольно взлетела к лицу. – Вполне… – несомненно, потрясенно выдохнул Ньевор и окликнул, когда я, осознав, что именно сделала, рванула к в холл: – Дея, подожди!.. Ты выиграла. Заявление было сногсшибательным. В том смысле, что мозг впал в ступор, мышцы моментально ослабли, и я, успевшая добежать до дивана, буквально на него и рухнула. Ньевор же, присев на корточки, заглянул в глаза. – Я больше никогда не усомнюсь в тебе, – произнес торжественно, а затем куда более мягко: – Ты, оказывается, совершенно бесподобна, когда сердишься. Восхищение в его взгляде и в интонации оказалось столь же обезоруживающим, сколь и смысл клятвы. А уж комплимент… Комплимент пролился бальзамом на сердце, заставив его биться чаще, а кровь броситься к щекам. Приятно… Как же приятно! Даже злость ушла, оставив после себя лишь возбуждение и боевой настрой. А еще желание большего. Новых признаний, обещаний… прикосновений. Воспоминание о руках, крепко меня обнявших, кружило голову ничуть не меньше остального. Правда, Ньевор спешить не стал. Может, не заметил моей реакции, а может, посчитал ее несвоевременной. Или вообще ненужной, потому что больше ничего не сказал и не сделал. Если не считать, конечно, совершенно нейтрального «вот теперь точно можно идти спать» и галантного сопровождения до проема в спальню. Не знаю, как он, а я уснуть не могла. Казалось бы, такой насыщенный событиями день, от усталости сон должен был прийти мгновенно. Ан нет. Перед закрытыми глазами мелькала череда картинок, сложная вязь фраз, по телу волнами прокатывалась дрожь – калейдоскоп пережитого не давал расслабиться, а мысли о будущем вносили свою долю в сумбур, творящийся в голове. Мое будущее… Ведь оно теперь навечно связано с Ракисом – на Землю я не вернусь. Не могу, да и… не хочу. Свой выбор я сделала. Так хочется надеяться, что не разочаруюсь. Что не останусь одна. Что никогда не испытаю отчаяния от осознания невозможности вернуть то, от чего отказалась. Что найду здесь свою судьбу и свое счастье. В итоге выбралась я тихонько из кровати, в которой смяла все, что только могла, и на цыпочках пошла на кухню. Так уж спроектирован оказался номер, что окно в нем только одно. А мне сейчас, как никогда, хотелось увидеть окружающий мир. Осознать его реальность, посмотреть на него по-новому, почувствовать себя его частью, а не пришлой инородной частичкой. Возможно, сказалось вынужденное заключение в камере на орбите, где мой мир сузился до бесконечно малого объема, возможно, просто надеялась новыми впечатлениями хоть чуть-чуть загасить обжигающий огонь нетерпения. Темнота, завладевшая планетой, меня не разочаровала. Она плотным покровом спеленала город, погасила огни на земле и зажгла звезды над головой – предвестие скорого восхода Лидвот. Светящаяся атмосферная дымка – уникальное явление, объяснения которому я так и не нашла, а спросить у Ньевора не решилась, – медленно, словно живая, уползала подальше от границы «дня» и «ночи», прячась от губительного для нее нейтронного излучения, теперь уже неизбежно сопутствующего местному солнышку. Так жаль планету, которая, даже обреченная на гибель, пытается выжить… Она же не виновата, что ей достались такие неосмотрительные обитатели. Одно опрометчиво принятое решение и такие жуткие последствия! Хочется верить, что Ньевору удастся все исправить. – Пусть у него получится… – тихо прошептала и, оттолкнувшись от подоконника, на который опиралась, отправилась к себе. Переступила через порог ведущего в холл проема и обмерла, боясь даже дышать. В непроглядной темноте почудилось что-то еще более темное и плотное, чем окружающий мрак, преграждающее путь. Окаменев от страха, я так и стояла, с лихорадочно бьющимся сердцем, напряженно всматриваясь и вслушиваясь в звенящую тишину. Постепенно глаза привыкли, начав различать контуры мебели, и стало понятно, что передо мной… пусто. Ничего. Ничего страшного. Выдохнула я с облегчением. Показалось. Уже без опаски, но все же стараясь не шуметь, проскользнула к себе и нырнула под одеяло. Все! Спать! – Спа-а-ать… – Пора вставать! Сладкая дрема затягивала в сон, где что-то неясное, но бесконечно приятное манило к себе. Строгий громкий голос вытаскивал обратно, пробуждая и возвращая к реальности. Но я не сдавалась, в надежде, что он отстанет: – Еще чуточку. – Нечего было вчера ночью разгуливать, – не сдался «будильник». – Слышал, как ты тут топала и сопела. – Топала? – возмутилась я, тут же просыпаясь. Даже села, натянув на себя одеяло. – Да я на цыпочках! Только на кухню и сходила, воды попить… Осеклась, опознав смеющийся взгляд за упавшей на лицо челкой стоящего рядом с моей кроватью мужчины. Вот точно, отрежу ему ее когда-нибудь! – А ты за мной следил, что ли? – хихикнула, удивляясь мыслям, принявшими своеобразное направление. – Не следил. Просто проснулся, хотел было встать, потом передумал, все же заснул. – М-да? – задумалась я. – Значит, мне показалось. А ведь действительно, самым разумным было предположить, что ночью в холле передо мной стоял Ньевор. И незаметно, пока я от страха в себя приходила, нырнул к себе в комнату. Но раз он спал… – Что показалось? – тут же отбросил веселость рарк, став серьезным и сосредоточенным. Ну вот и зачем я это сказала? Теперь начнется допрос с пристрастием. А ведь все было так мило и по-домашнему. Эх… – Темно же было, – улыбнулась, пытаясь вернуть атмосферу непринужденности. – А у меня хорошее воображение. Вот и привиделось то, чего нет. Попытка успехом не увенчалась. Рарк остался серьезным. Плотно сжав губы в тонкую линию, поскреб длинным пальцем бровь и выдал: – В следующий раз, когда привидится, сразу меня зови. Договорились? – Ладно, – не стала я спорить и поинтересовалась: – А что? Есть подозрения? За нами следят? Кто? – Понятия не имею, – не выдал секрета Ньевор, а может, на самом деле не знал. – Но я не хочу, чтобы тебе по ночам было страшно. Одевайся, а я пойду завтрак готовить. Вот и думай теперь, то ли на самом деле есть то, чего надо опасаться, то ли рарк просто пытается защитить меня от всего. Даже от воображаемых кошмаров. – Меня сегодня весь день не будет, – дождавшись, когда от торопливого поглощения еды я перейду к более размеренному, продолжил разговор Ньевор. – Буду продвижением проекта заниматься, раз уж его отдают на одобрение комиссии. Тебя взять не могу, прости. Найдешь чем заняться? Волнор здесь есть, я покажу, он в стене холла спрятан. У меня в спальне на тумбочке лежат пластины для чтения. Правда, они не очень интересные… На улицу только не ходи, а то потеряешься. – Поняла, не пойду, не беспокойся, – успокоила я его. – И занятие себе найду. А ужин я могу приготовить? – Ужин? Да, хорошая идея. Продукты… – он оглянулся, мазнув взглядом по совершенно ровной стене, и дотянулся до светящейся полосы на краю разделочного стола. Пальцы скользнули по ней слева направо, и стену прорезали строгие четкие трещины. Горизонтальные и вертикальные, они разделили ее на части, а в явившихся на обозрение нишах показались баночки, упаковки, тарелки… – Я не буду снимать активацию, – просветил меня рарк. – И ты эту штуку не трогай. Просто бери, что тебе нужно и все. Поняла? Конечно, поняла. Что ж тут непонятного? Я все же техник, а не… Стоп! Я в этом мире как раз это самое «не». А потому просто кивнула, хотя себе заметку сделала: «обдумать». Нет, ну на самом деле, не буду же я всю свою жизнь косить под дурочку! Одно дело, если подобная маскировка – временная необходимость, и совсем иное, когда она грозит стать пожизненной. Я просто не выдержу. А вариантов, по сути, всего два. Первый – выбрать момент и признаться. Не уверена, правда, что подобный «обух» по голове Ньевора не прилетит ко мне обраткой. Ведь неясно, как рарк на это отреагирует. Может, сам лично и пристрелит за то, что так долго водила его за нос. А если не он, так кто-нибудь другой это сделает. Землян тут не жалуют. Второй – медленно проявлять все больше сообразительности и постепенно «научиться» всему. Хороший вариант. В общем-то, я его неосознанно и придерживаюсь. Но тоже проблемный, ведь в этом случае показать всех своих знаний я все равно не смогу. Не будет же Ньевор обучать меня квантовой физике и высшей математике. Это точно перебор для круглоухой. В общем, как ни крути, а по всему выходит, что в перспективе у меня либо жить глупой, либо погибнуть умной. Вот с такими, отнюдь не радужными мыслями я весь день и провела. В комнатах прибиралась, еду готовила, волнор смотрела. То есть пыталась смотреть, пока не поняла, что сути происходящего на экране не улавливаю – мозг иными проблемами занят. А когда выключила технику и вернулась на кухню, осознала – за окном уже темно совсем. Ночь… Но где Ньевор? Он же к ужину обещал вернуться! Почти бесконтрольно я забегала кругами по комнатам. К окну, в холл, в ванную, в спальню, снова в холл, к двери… Я даже ее распахнула, чтобы выглянуть – вдруг он уже идет? – Куда собралась? – встретил меня недовольный вопрос стоящего перед входом мужчины. В своем намерении открыть дверь я опередила его ровно на секунду. – Никуда, – выдохнула, чувствуя одновременно и облегчение, и возмущение. – А вот ты куда пропал? – Почему сразу «пропал»? – удивился Ньевор, перешагивая порог. – Просто заседание было долгим. Они там такие дебаты развели, думал, до утра не разойдутся. – Одобрили? – поинтересовалась я, отступая в сторону, чтобы не мешать. – Нет, что ты. Они же во все детали вникнуть хотят, а спецов среди них нет. Вот и приходится каждую мелочь объяснять. Дня на три процесс растянется, не меньше. Отвечал он, снимая обувь и на ходу расстегивая рубашку, а когда скрылся в ванной, я пошла на кухню, подогревать остывший ужин. Три дня… Не так уж много. Скучно, конечно, постоянно сидеть одной, фактически взаперти, но это же не тюрьма. Всего и нужно три дня потерпеть, и все изменится… Какая же я наивная! С принятием положительного решения комиссией мое добровольное заточение не закончилось. Ньевор по-прежнему исчезал ранним утром, иногда даже меня не разбудив, а возвращался поздно вечером, уставший и вымотанный. С трудом, почти засыпая, впихивал в себя еду, извиняюще мне улыбался и скрывался в спальне. Я убирала со стола и тоже шла спать. А на следующий день все повторялось. Разговоры, конечно, тоже случались, но они оказывались краткими и потому малоинформативными. Все, что я поняла, – Ньевора назначили-таки на должность куратора нового проекта, и он теперь занят переговорами, согласованием планов, организационными вопросами… Я к рарку не приставала, на скуку не жаловалась, проявляя деликатность. У него сложный период, не хватало еще моего нытья. Развлекалась как могла: с продуктами экспериментировала, читала, новости слушала, зарядку делала, в окно смотрела, хоть вид оттуда был и не самый интересный – всего лишь каменный пустырь, слева от которого виднелась часть стены какой-то постройки. Иногда агравы пролетали. А пару раз я что-то рыжее заметила, стремительно выбежавшее из-за одного валуна и нырнувшее за другой. Местное животное, наверное. Иногда я днем спала, потому что ночью не высыпалась. А все потому, что было у меня еще одно занятие. Называлось оно «Как поймать невидимку» и начиналось, едва Ньевор затихал в своей спальне. Я тоже забиралась в кровать, укрывалась с головой и притворялась спящей. Однако в оставленную щелочку бдительно следила за происходящим в комнате. Причина была жуткая – тот сгусток тьмы, что напугал меня в первую ночь, появлялся с завидной регулярностью. Я это поняла не сразу, просто однажды проснулась от жуткого ощущения, что кто-то навис над моей кроватью. Так и лежала с закрытыми глазами, боясь пошевелиться, пока не услышала тихий шорох. И, приоткрыв один глаз, успела заметить, как это самое темное нечто исчезает в проеме, ведущем в холл. На следующую ночь от страха я уснуть не могла. И потому заметила, как, отодвинув тонкую занавесь, неизвестная сущность заглядывает внутрь. Дернулась от неожиданности, и она пропала. Наверное, я ее испугала. С тех пор я начала «охоту». Очень уж хотелось понять, что это такое. Однозначно живое, но совершенно неуловимое, а может, даже невещественное, потому что входная дверь, пусть и не запертая, точно не открывалась! Я под нее волосинки подкладывала, чтобы проверить. Утром они оказывались нетронутыми. Поначалу хотела рассказать Ньевору, как обещала, а потом передумала. Рарку сейчас только этой заботы не хватало! К тому же ночной гость вреда не приносит, пугает только, да и то лишь потому, что темный, а на самом деле, может, он сам по себе черный и пушистый. С каждым днем, то есть ночью, убежденность в этом становилась все сильнее. Сгусток действительно казался мне похожим на какое-то большое животное. И я решила действовать.