– Игорь ничего никому не объяснял. Вы же видите, в каком он состоянии. Удивляюсь, как он выдерживает такое напряжение. Ни на минуту не прилег. Он очень любил Лельку, то есть он очень ее любит, – испуганно поправила себя Наталья. – Как думаете, это мать похитила ребенка? – жалобно спросила она. – Похоже на то, – кивнула Женька и торопливо поднялась из-за стола. – Вы куда? К Вере поедете? – Попробуем отыскать эту чокнутую мамашу. – Но Игорь… – Игорь сам по себе, а у нас свой метод, и, честно говоря, срабатывает. По крайней мере, менты от нас поотстали. Женька направилась к входной двери, и я следом за ней. – В роддом поедем? – спросила я, устраиваясь в «Фольксвагене». Подружка, взглянув на часы, кивнула: – Если не застанем тетку Игоря на работе, придется ехать к ней домой. Ты с ней знакома? – Виделись несколько раз, Дунаевых она навещает нечасто, но в Веркин день рождения точно была. – Я с ней по работе встречалась. О роддоме статью писала, у них там все трубы полопались, а властям это до лампады. После статьи зашевелились и ремонт сделали. – И ты надеешься, что из-за этого тетка Игоря будет с тобой откровенничать? – Я надеюсь, что она поймет: мы хотим найти ребенка. А как, кстати, зовут тетушку? Римма… – Сергеевна, – подсказала я. – Точно. До роддома номер два было совсем недалеко, и минут через десять мы уже сворачивали к свежевыкрашенному двухэтажному зданию с широким крыльцом. Слева стоянка для машин, справа клумбы, ухоженные и по случаю жары недавно политые. – Чувствуется хозяйская рука, – похвалила Женька и спросила с сомнением: – Как считаешь, она нас сразу пошлет или хотя бы выслушает? – Сейчас узнаем, – пожала я плечами. Римму Сергеевну пришлось ждать минут двадцать. Она появилась в конце коридора, издалека увидела нас и улыбнулась, потом, точно вспомнив, что для улыбок время не подходящее, нахмурилась и кивнула: – Здравствуйте, девочки. Ко мне? Проходите в кабинет, там удобнее. Ласковый прием рождал в душе надежду, что мы приехали сюда не зря. Мы с Женькой вопросительно переглянулись, и я начала: – Римма Сергеевна, вы, конечно, знаете, что произошло? – Да, я то и дело звоню… чудовищно… бедная Верочка… Игорь… не представляю, как они держатся. Я была у них в понедельник и сегодня опять собираюсь. – Римма Сергеевна, Игорь и Вера подозревают, что ребенка могла похитить мать Лельки. – Женщина даже бровью не повела, смотрела выжидающе и вопросов задавать не собиралась. – Сегодня утром Игорь куда-то уезжал, думаю, пытался разыскать эту женщину… – Так он знает, где она? Он же… – Римма Сергеевна нахмурилась и замолчала. – Мы решили, что знает. Как приемным родителям им должно быть известно имя матери. Римма Сергеевна усмехнулась, точно я сказала что-то нелепое, потом ответила: – Разумеется… – В удочерении помогли им вы? – Я. Они очень хотели ребенка, а тут девочка-отказница. Чудесная здоровая малышка. А Игорь – мой племянник. – Она закрыла глаза ладонью, потом торопливо налила воды из графина, стоявшего на столе, выпила, пробормотав: – Извините… – Сегодня им пришло письмо, которое подтверждает наши подозрения насчет похитителя. В письме Веру просили не волноваться за ребенка… – Веру? – Могу поклясться, женщина была потрясена. – Веру? – повторила она еще раз и почти простонала: – Господи… – Мы подумали, может быть, то, что не удалось Игорю, удастся нам? Я знаю, это против правил и вообще, но… Ведь вы понимаете? – сказала я с надеждой. – Римма Сергеевна, не могли бы вы сообщить нам имя этой женщины? Она молчала минуты три, не меньше, сидела, разглядывая свои руки, молчали и мы, боясь нарушить тишину. – Трусова Инга Станиславовна, – вдруг сказала она. – Отец ее был известным в городе человеком, тренером в нашей спортшколе. Несколько лет назад вместе с женой погиб в автомобильной катастрофе. – Инга? – растерялась я. Римма Сергеевна взглянула непонимающе и спросила: – Значит, Игорь встречался с ней? – Этого мы не знаем, – кашлянув, ответила Женька. – Но похоже на то… – Бедный ребенок. – Римма Сергеевна опять тяжело задумалась, а мы с Женькой, простившись, торопливо покинули кабинет. – Чего-то тут не так, – кусала губы Женька. – Конечно, не так, женщину с коккером звали Людмила, а тут какая-то Инга… – Ерунда, Инга – имя редкое, назови она его, девочка могла рассказать о тете Инге, а родители сразу бы насторожились. А вот тетушка явно озабочена… – Разумеется, я тоже озабочена… – Ох, что-то во всем этом есть. Как собака, чую, а высказать не могу. А куда ты едешь? – додумалась спросить Женька. – К Ромке, конечно. Как еще мы можем узнать адрес этой самой Инги? Завидев телефон-автомат, я позвонила мужу, но с работы он уже уехал, и мы помчались к нам. Роман Андреевич с удовольствием поглощал приготовленный обед и, завидя меня, заулыбался, но тут приметил Женьку и поскучнел. – Ромик, для тебя есть работа, – порадовала подружка. – Мы тут такого нарыли, целый детектив. Но без твоей помощи не справиться. – Ну и чего такого вы нарыли? Номер машины, на которой увезли Лельку? – Нет, с номером не повезло. А дело такое: Лелька – приемная дочь Дунаевых, и умыкнула ее, скорее всего, мамаша. Видно, через шесть лет не вынесло материнское сердце, что родное дитя в чужих людях мается, вот и… Роман Андреевич присвистнул, а затем поморщился. – Чего ж они дурака валяли и в ментовке об этом помалкивали? – Они и сейчас помалкивают. Игорь пытался отыскать мамашу, но… в общем, успехов не наблюдается. – А от меня вы чего хотите? – Мамашу, само собой. – Зачем? – Роман Андреевич начал злиться, скорчил премерзкую физиономию и взглянул на нас сурово. – Как зачем? Хотим проверить… – В милиции проверят. Если б Игорь с Веркой не темнили, ребенок был бы уже дома. – Роман Андреевич придвинул телефон и стал звонить, но нужного человека на месте не оказалось, и, недовольно косясь на нас, он вновь набрал номер. – Андрей, ты? Громов говорит… Нормально… Я пристроилась рядом и зашептала: – Мать – Трусова Инга Станиславовна, ее отец когда-то был тренером в спортшколе, вместе с женой погиб в автокатастрофе. – Вот что, Андрей, тут такое дело: надо выяснить, где сейчас проживает некая Трусова Инга Станиславовна, ну и, по возможности, все, что ее касается… Есть подозрение, что она похитила ребенка… Да… отец бывший тренер… ясно… ага… – Дальше разговор пошел вовсе для нас невразумительный, сплошные «ага» да «ясно», мы томились, ерзали на стульях и вожделенно заглядывали в непроницаемую физиономию Романа Андреевича. Наконец он повесил трубку и покачал головой: – Вот что значит четыреста пятьдесят тысяч жителей. Андрей с этой самой Ингой в спортшколе учился. Она гимнастикой занималась, ее прочили в звезды, и вдруг несчастье: упала с велосипеда, да так неудачно, что сломала бедро. Со спортом пришлось проститься, ну и, как говорит Андрей, у девки слегка крыша поехала: то она ни о чем, кроме своей гимнастики, думать не думала, то ударилась в разгуляево: мальчики, винишко и все такое прочее. Вышла какая-то скверная история, то ли авария в пьяном виде, то ли еще что, у отца инфаркт, у девки неприятности, но вроде все замяли. Потом она из города уехала, был слух, что вышла замуж. – И чего? – выслушав рассказ Романа Андреевича с приоткрытым ртом, спросила Женька. – И ничего. Это то, что Андрей сообщил. А на остальное нужно время… Я с Игорем едва знаком, а вот вы с Веркой старые подруги, поезжайте к ней и уговорите все рассказать в милиции, если будут хитрить да темнить, наверняка лишатся ребенка. – Легко сказать – поговорить, – проворчала я. – Да Верка даже не в курсе, что нам про Лельку известно… Думаешь… – Не думаю, но точно знаю: милиция для того и существует, чтоб заниматься такими проблемами. Мы с Женькой невесело переглянулись, но совету вняли и поехали к Дунаевым. Открыла нам мать Веры, лицо заплаканное, плечи опущены, и двигается как тяжелобольная: ясно, что хорошими новостями не пахнет. – Есть что-нибудь новое? – испуганно спросила я, она только головой покачала. Игорь, Вера и вернувшаяся Наталья были в комнате. Взглянув на нас, Вера нахмурилась и спросила: