Замечание 7-е. О наступательной войне …Истинные правила ведения войны это те, которыми руководствовались семь великих полководцев, подвиги коих сохранила для нас история: Александр, Ганнибал, Цезарь, Густав Адольф, Тюренн, принц Евгений и Фридрих Великий. Александр провел 8 кампаний, в ходе которых завоевал Азию и часть Индии; Ганнибал – 17 (одну в Испании, 15 в Италии и одну в Африке); Цезарь – 13 (восемь против галлов, пять против легионов Помпея); Густав Адольф – 3 (одну в Ливонии – против русских и две в Германии – против Австрийского дома); Тюренн – 18 (девять во Франции и девять в Германии); принц Евгений Савойский – 13 (две против турок, пять в Италии, против французов, и шесть на Рейне и во Фландрии); Фридрих – 11 (в Силезии, в Богемии и на берегах Эльбы). Основательно изложенная история этих 83 кампаний составила бы полное руководство к изучению военного искусства и послужила бы источником всех правил оборонительной и наступательной войны. Александр в 334 г. до р. х. переправился через Дарданеллы с примерно 40-тысячной армией, в которой кавалерия составляла около восьмой части. Он форсировал Граник на виду у грека Мемнона, командовавшего на азиатских берегах армией Дария, и употребил весь 333 г. на утверждение своей власти в Малой Азии. В этом содействовали ему греческие колонии, расположенные на берегах Средиземного и Черного морей, как, например, Сарды, Эфес, Таре, Милет и проч. Персидские цари позволяли провинциям и городам руководствоваться собственными законами. Персидская монархия являлась объединением союзных государств и не представляла собой единой нации, чем облегчалось ее завоевание. Поскольку Александр стремился лишь к овладению престолом Дария, то он с легкостью присвоил себе права последнего, уважая обычаи, нравы, законы всех этих народов, которые не почувствовали никакой перемены в своем положении. В 332 г. он встретился с Дарием, который с 600-тысячной армией занял позицию у Тарса на берегах Исса, в Киликийских ущельях, разбил его, потом проникнул в Сирию, овладел Дамаском, где хранились сокровища великого царя, и осадил Тир; эта великолепная столица всемирной торговли задержала его на девять месяцев. После двухмесячной осады Газы Александр овладел ею, прошел в семь дней пустыню, вступил в Пелузий, в Мемфис и основал Александрию. Он не встретил никаких препятствий, потому что интересы Сирии и Египта всегда были связаны с интересами Греции, аравийские племена ненавидели персов, причем отвращение их основывалось на религии, а наемные греческие войска сатрапов перешли на сторону македонян. Менее чем в два года он покорил, после двух сражений и четырех или пяти осад, побережье Черного моря от Фазиса до Византии, берега Средиземного моря до Александрии, всю Малую Азию, Сирию и Египет. В 331 г. он снова перешел через пустыню, расположился в Тире, вступил в Дамаск, перешел Евфрат и Тигр и на Арбельских полях разбил Дария, который вышел ему навстречу с армией еще более многочисленной, чем на Иссе; Вавилон открыл перед ним свои ворота. В 330 г. он форсировал ущелье перед Сузою и овладел этим городом, Персеполем и Пасаргадою, где находилась гробница Кира. В 329 г. он снова пошел на север, взял Экбатану и распространил свои завоевания до Каспийского моря, наказав Бесса, подлого убийцу Дария; он проник в Скифию и нанес поражение скифам. В этот поход он опозорил столько побед убийством Пармениона. В 328 г. он форсировал Окс и, присоединив к себе 16 тысяч новобранцев, прибывших из Македонии, покорил соседние народы. В этом году он собственной рукой убил Клита и потребовал от македонян божеских почестей, от воздаяния которых они отказались; в 327 г. он переправился через Инд, победил в сражении Пора, взял его в плен, но обошелся с ним как с царем. Он намерен был переправиться через Ганг, но войско отказалось от этого. В 326 г. он посадил часть своей армии на 800 судов и поплыл вниз по Инду; достигнув океана, направил Неарха с флотом вдоль берегов Индийского моря[214] к Евфрату. В 325 г. он перешел в 60 дней пустыню Гедрозии, вступил в Караманию, последовательно возвратился в Пасаргаду, Персеполь и Сузу и вступил в брак с Статирою, дочерью Дария. В 324 г. он снова направился на север и, пройдя Экбатану, закончил свою жизнь в Вавилоне, где умер от яда. Его способ ведения войны был методическим и заслуживает величайших похвал. Ни один из его обозов не был перехвачен. Войско его возрастало по мере движения вперед; всего слабее было оно при Гранике, то есть в начале похода; на Инде оно было уже втрое сильнее, не считая отрядов, оставшихся в покоренных провинциях под командованием губернаторов и состоявших либо из македонян-инвалидов, или утомленных походами, либо из греческих наемных войск, бывших на службе у сатрапов, либо, наконец, из иностранцев, живших среди туземцев этих стран. Александр заслуживает той славы, которой пользовался столько веков у всех народов. Но что, если бы он потерпел поражение при Иссе, где Дарий находился на его пути отступления, примыкая левым крылом к горам, а правым к морю, между тем как македоняне примкнули справа к горам, слева к морю, а тылом к Киликийским ущельям? Что, если бы Александр был разбит при Арбеллах, где Тигр, Евфрат и пустыня находились у него в тылу, на расстоянии 900 лье от Македонии, без укрепленных пунктов? Что, если бы он был разбит Пором, имея в тылу реку Инд? В 218 г. до р. х. Ганнибал выступил из Карфагена, перешел Эбро и незнакомые карфагенянам Пиренеи; потом – Рону, Альпы и в первом своем походе стал твердою ногою посреди цизальпинских галлов, постоянных неприятелей, иногда победителей римского народа, чаще побежденных, но никогда не покоренных им. Не более как в шесть месяцев прошел он 400 лье, не оставив в тылу ни одного гарнизона и не учредив ни одного складочного пункта. Он не сохранил коммуникаций ни с Испанией, ни с Карфагеном, с которым только после сражения при Тразимене установил сообщение через Адриатическое море. Никогда никто не приводил в исполнение такого великого, такого обширного плана! Экспедиция Александра была гораздо менее смелой и гораздо более легкой; она имела гораздо больше шансов на успех. Однако эта наступательная война велась методически. Жители Цизальпинской Галии, Милана и Болоньи сделались для Ганнибала карфагенянами. Если бы он оставлял на пути крепости и складочные пункты, то ослабил бы себя, поставил бы под угрозу успех своего предприятия и стал бы уязвим повсюду. В следующем году он перешел Апеннины, разбил римскую армию в Тразименском сражении, обошел Рим и, достигнув нижних берегов Адриатического моря, открыл сообщение с Карфагеном. В 216 г. 80 000 римлян атаковали Ганнибала и были им разбиты при Каннах; если б победитель преследовал остатки неприятельского войска, то через шесть дней вступил бы в Рим и Карфаген, сделался бы властелином мира! Все же последствия битвы при Каннах были огромны: Капуя отворила свои ворота, все греческие колонии и множество городов Нижней Италии перешли на сторону Ганнибала и отложились от Рима. Ганнибал следовал правилу: держать свои войска сосредоточенными; занимать гарнизоном один только укрепленный пункт, где находились заложники, военные машины, знатные пленные и больные, полагаясь в отношении охраны коммуникаций на верность союзников. Он продержался целых шестнадцать лет в Италии, не получая подкреплений из Карфагена, и эвакуировал ее только по приказу своего правительства, поспешив на спасение отечества; счастье изменило ему при Заме, и Карфаген перестал существовать. Но если бы он был разбит при Треббии, при Тразименском озере или при Каннах, то не мог бы подвергнуться большим несчастьям, чем те, которые претерпел после битвы при Заме; понеся поражение под самыми стенами столицы, он все же не смог спасти свое войско от полного уничтожения. Цезарю был 41 год от роду, когда он, в 58 г. до р. х., через 140 лет после Ганнибала, предпринял первую свою кампанию: гельветы, в числе 300 тысяч, покинули свою страну, чтобы переселиться на берега океана. Из них 90 тысяч были вооружены. Они вступили в Бургундию. Жители Отэна призвали на помощь Цезаря. Он выступил из Вьенны – крепости в римских владениях, – двинулся вверх по Роне, перешел Сону у Шалона, настиг гельветское войско в одном переходе от Отэна и после упорного сопротивления разбил его. Принудив гельветов воротиться в свои горы, он переправился обратно через Сону, овладел Безансоном и перешел через Юру, чтобы остановить Ариовиста. Он встретил его в нескольких переходах от Рейна и отбросил за реку. Это поле сражения находилось в 90 лье от Вьенны, а поле сражения с гельветами – в 70. В продолжение этого похода он постоянно держал в совокупности шесть легионов, составлявших его войско, предоставляя союзникам охранять его коммуникации; у Цезаря всегда имелся запас продовольствия: на месяц в лагере и еще на один месяц – в крепости, где, по примеру Ганнибала, он держал заложников и размещал магазины и госпитали. Остальные семь кампаний в Галлии совершены по тем же правилам. Зимой 57 г. бельги выставили армию в 300 тысяч, поручив ее Гальбе, королю Суассона. Цезарь, уведомленный о том своими союзниками, жителями Реймса, поспешно двинулся в этом направлении и расположился на реке Эн. Гальба, видя невозможность атаковать его в лагере, переправился через реку и пошел к Реймсу; но Цезарь сорвал его расчеты, и бельги рассеялись. После того и прочие города этой лиги покорились один за другим. На Самбре, около Мобежа, напали на него нервии, и так неожиданно, что Цезарь не успел построить свои войска в боевой порядок. Из восьми легионов, составлявших его армию, шесть были заняты укреплением лагеря, а два находились еще позади с обозом. Счастье изменило ему в этот день; треверская конница отпала от него и распустила повсюду слух о совершенном истреблении римского войска; несмотря на это, он победил. В 56 г. Цезарь, выступив в поход, без остановок достиг Нанта и Ванна, послав сильные отряды в Нормандию и Аквитанию. Ближайшим опорным пунктом его была Тулуза (в 130 лье), отделенная от него горами, реками и лесами. В 55 г. он перенес войну в сердце Голландии, в Цюфтен, где 400 тысяч варваров переправились через Рейн, чтобы захватить земли галлов; Цезарь разбил их наголову, большинство истребил, остальных отбросил за Рейн, снова переправился через Рейн у Кельна, прошел Галлию, сел в Булони на корабль и высадился в Англии. В 54 г. с пятью легионами он снова переплыл Ламанш, овладел берегами Темзы, взял заложников и до наступления равноденствия переправился обратно в Галлию. Поздно осенью, получив известие, что 15 когорт, стоявших во главе с его подчиненным Сабином около Трира, были вырезаны и что Квинт Цицерон обложен в своем лагере при Тунгерне, Цезарь двинулся с 8 или 9 тысячами человек навстречу Амбиоригу, разбил его и выручил Цицерона. В 53 г. он подавил восстание жителей в Сансе, Шартре, Трире, Льеже и потом вторично переправился через Рейн. Галлы были разъярены, и всюду вспыхивали восстания. Зимою 52 г. произошли массовые выступления; даже столь верные жители Отэна приняли участие в войне; римское иго было ненавистно галлам. Цезарю советовали отступить в римские владения или перейти Альпы. Он отказался от того и другого. С десятью легионами, бывшими под его начальством, он перешел Луару, осадил среди зимы Бурж, овладел этим городом на виду у армии Верцингеторикса и начал осаду Клермона. Последнее предприятие не удалось; он лишился заложников, магазинов и ремонтных лошадей, находившихся в Невере, – его складочном месте, которым овладели отэнцы. Ничто не представлялось более критическим, чем его положение. Его подчиненного Лабиэна тревожило население Парижа. Цезарь призвал его к себе и всеми своими силами осадил Алесию, где заперлось галльское войско. 50 дней употребил он на сооружение контр – и циркумвалационных линий. Галлия выставила новую армию, более многочисленную, чем та, которую только что потеряла; одни лишь жители Реймса остались верными римлянам. Вскоре галлы явились[215] для освобождения этого города. Трое суток они вместе с гарнизоном совокупными усилиями старались уничтожить римлян в их расположении, но Цезарь восторжествовал над всеми. Алесия пала, и Галлия была покорена. В продолжение этой великой борьбы вся армия Цезаря находилась в его лагере; у него не было уязвимых мест. Он воспользовался своею победою, чтобы снова завоевать симпатии жителей Отэна. Он зимовал среди них, но часто совершал экспедиции в пункты, расположенные на расстоянии ста лье друг от друга, и сменял войска. Наконец, в 51 г. он осадил Кагор, где погибли последние из галлов[216]. Галлия сделалась римской провинцией; подати с нее обогащали ежегодно римскую казну восемью миллионами. В походах гражданской войны он побеждал, следуя тем же правилам, но подвергался гораздо большим опасностям. Он перешел Рубикон с одним только легионом, присоединил к себе тридцать когорт в Корфиние и в три месяца выгнал Помпея из Италии. Какая быстрота! Какая стремительность! Какая смелость! Пока собирали суда для перехода через Адриатическое море и перенесения войны в Грецию, где находился тогда его соперник[217], Цезарь перешел Альпы и Пиренеи, прошел Каталонию с 900 всадниками, которых едва достаточно было для конвоя, подступил к Лериде и в сорок дней подчинил себе легионы Помпея под начальством Афрания. Пройдя без остановки от Эбро до Сиерра-Морены, он усмирил Андалузию и совершил торжественный въезд в Марсель, только что взятый его войсками. Наконец он является в Рим и после девятидневной диктатуры снова покидает его и направляется в Брундисий, где становится во главе двенадцати легионов, собранных Антонием. В следующем, 48-м г. он переплыл с 25 тысячами Адриатическое море и сдерживал несколько месяцев все силы Помпея, до присоединения к нему Антония, который успешно совершил переход через море, невзирая на неприятельский флот. Тогда Цезарь двинулся вместе с ним на Диррахий, опорный пункт Помпея, и обложил его. В нескольких милях от этого города, на берегу моря, последний разбил свой лагерь. Тогда Цезарь, не довольствуясь обложением Диррахии, осадил и вражеский лагерь; он использовал вершины окружающих его холмов, построив на них 24 форта, и таким образом создал контрвалационную линию протяжением в 6 лье. Но Помпей, имея в тылу море, получал через него продовольствие и подкрепления благодаря своему флоту, который господствовал в Адриатике; пользуясь своей центральной позицией, он атаковал Цезаря и нанес ему поражение, которое стоило последнему до 30 знамен и нескольких тысяч отборных солдат – ветеранов. Счастье, казалось, изменяло Цезарю, он не мог надеяться на получение подкреплений из Италии, потому что море было для него заперто; все преимущества были на стороне Помпея. Цезарь, после марша в 50 лье, перенес войну в Фессалию и на полях Фарсальских разбил Помпея. Помпей, оставшись почти в одиночестве, несмотря на господство на море, принужден бежать, прибывает с мольбой о помощи к берегам Египта, где находит смерть от руки подлого убийцы. Несколько дней спустя Цезарь, преследуя его по пятам, вступает в Александрию; но тут жители этого большого города и войско Ахиллы осаждают его во дворце и в амфитеатре. Наконец, после девяти месяцев опасностей и беспрерывных сражений, в условиях, когда проигрыш хотя бы одного из них повлек бы за собой его гибель, он одерживает победу над египтянами. В продолжение этого времени Сципион, Лабиэн и царь Юба господствовали в Африке с четырнадцатью легионами, остатками партии Помпея. Их многочисленные эскадры перерезали морские коммуникации. Катон, находясь в Утике, воспламенял ненависть во всех сердцах. Цезарь с малым войском переплывает море, высаживает войска в Адруметте, сначала терпит неудачи, но в конце концов после прибытия всей его армии наносит при Тапсе поражение Катону, Сципиону и Юбе. Катон, Сципион и Юба кончают с собой. Ни крепости, ни многочисленные эскадры, ни клятвы и долг народов не смогли спасти побежденных от превосходства и энергии победителя. В 45 г. сыновья Помпея собрали в Испании остатки войск, разбитых при Фарсале и Тапсе, и оказались во главе армии, превосходившей ту, которой командовал их отец. Цезарь покидает Рим, в 23 дня достигает Гвадалквивира и разбивает Секста Помпея при Мунде. В этом сражении, едва не потерпев поражение, когда легионы его дрогнули, Цезарь, по слухам, хотел лишить себя жизни. Лабиэн пал в бою, а голову Секста Помпея положили к ногам победителя. Через шесть месяцев, в мартовские иды, Цезарь был умерщвлен в сенате. Если бы Цезарь был побежден при Фарсале, Тапсе, Мунде, то он подвергся бы участи Помпея Великого, Метелла, Сципиона, Секста Помпея. Помпей, которого римляне так любили, что прозвали «Великим», когда ему еще не было 24 лет; Помпей, победитель в восемнадцати походах и в трех частях света; Помпей, так прославивший римское имя, – окончил поприще свое после поражения при Фарсале, хотя владел морем, а соперник его не имел флота. Правила Цезаря были те же, коими руководствовались Александр и Ганнибал: держать свои силы в совокупности, не иметь уязвимых мест, устремляться с быстротою на важнейшие пункты, использовать моральный фактор, славу оружия, страх, который они внушали, а также политические средства для обеспечения верности союзников и удержания в повиновении покоренных ими народов. Густав-Адольф, переплыв Балтийское море, овладел островом Рюгеном, Померанией и устремился к Висле, Рейну и Дунаю. Он дал два сражения; победив при Лейпциге, он одержал победу и при Люцене, но последняя стоила ему жизни. Краткая карьера его ознаменована смелостью, быстротою маневра, отличной организацией и храбростью войск. Густав-Адольф был воодушевлен принципами Александра, Ганнибала, Цезаря! Тюренн проделал пять кампаний до Вестфальского мира; восемь – в промежуток времени от Вестфальского до Пиренейского мира и пять между Пиренейским миром и кончиною его, последовавшей в 1675 г. Его маневры и марши в кампаниях 1646, 1648, 1672 и 1673 гг. полностью соответствуют принципам Александра, Ганнибала, Цезаря и Густава-Адольфа. В 1646 г., выступив из Майнца, Тюренн двинулся вниз по левому берегу Рейна до Везеля, переправился на правый берег этой реки, пошел вверх до реки Лан, соединился со шведскими войсками, переправился через Дунай и Лех и прошел, таким образом, по неприятельской земле 200 лье; достигнув Леха, он собирает в кулак все свои войска, предоставив, подобно Цезарю и Ганнибалу, союзникам охрану своих коммуникаций или, по крайней мере, решив временно обходиться без резервов и коммуникаций, оставив за собой один только складочный пункт. В 1648 г. он переправился в Оттенгейме через Рейн, соединился в Ганау со шведскими войсками, двинулся к реке Редниц, отошел к Дунаю, через который переправился у Диллингена, разбил Монтекукули при Цусмерсгаузене, затем переправился через Лех у Райна и через Инн у Фрейсингена; устрашенный баварский двор покинул Мюнхен. После этого Тюренн перевел свою главную квартиру в Мюльдорф, наложил контрибуцию на этот город и опустошил всю страну в наказание за вероломство курфюрста. В 1672 г. Тюренн должен был, под главным начальством Людовика XIV, завоевать Голландию; он пошел вниз по левому берегу Рейна до того места, где эта река разделяется на несколько рукавов, переправился через нее и овладел шестьюдесятью укрепленными пунктами. Авангард его достиг уже Наардена. Неизвестно, в силу какой фатальной причины Тюренн остановился там и не вступил в Амстердам. Голландцы опомнились, открыли шлюзы и затопили страну. Французская армия, ослабленная оставлением гарнизонов в крепостях, ничего больше не предприняла. Король возвратился в Версаль и передал маршалу Люксембургу главное командование. Тюренн же с отдельным корпусом перешел Рейн и поспешил на помощь союзникам короля – епископам Министерскому и Кельнскому. Он направился вверх по правому берегу Рейна, прибыл к Майну и тут задержал сорокатысячную армию великого курфюрста до того времени, как последний, соединившись с армией герцога Лотарингского, принудил Тюренна отступить за Рейн. Это позволяло курфюрсту переправиться в Страсбурге через Рейн, но Кондэ вовремя подоспел к этому городу, разрушил мост и снова не допустил курфюрста осуществить свой план. Тогда последний пошел к Майнцу, где на расстоянии выстрела от крепости он навел мост и заполнил левый берег своими отрядами. Тюренн зимою перешел по мосту в Везеле на правый берег Рейна, нанес поражение великому курфюрсту, оттеснил его к Эльбе, принудил подписать 10 апреля сепаратный мир с Францией. Эти столь смелые и длительные марши Тюренна изумили всю Францию. Но пока они не увенчались успехом, они оставались объектом критики посредственных умов. В кампании 1674 года Монтекукули взял инициативу в свои руки и переправился через Рейн, чтобы перенести войну на левый берег. Тюренн не обратил на это внимания, сам перешел в наступление, переправился через Рейн и принудил Монтекукули возвратиться на правый берег. Потом он расположился лагерем при Вильштедте, чтобы прикрыть Страсбург, находившийся в двух лье позади него, и мост в Оттенгейме, находившийся в четырех лье правее. Монтекукули же расположился за Кинцигом, в 1–1189; лье от французского войска, примыкая к крепости Оффенбург, занятой его гарнизоном. Позиция Тюренна была невыгодна. Ему следовало лучше вступить в сражение, чем подвергаться опасности лишиться моста у Оттенгейма и пути к отступлению, или же страсбургского моста. Если бы Монтекукули сделал шестичасовой ночной переход без отдыха в направлении на Оттенгейм, то, имея операционную линию на Фрибург, он захватил бы Оттенгеймский мост, прежде чем французы успели бы подоспеть к нему. Однако он ничего этого не сделал, топтался на месте и ограничился удлинением левого крыла. Он надеялся одними демонстрациями принудить противника оставить вильштедтский лагерь и очистить дорогу на Страсбург. Тюренн тоже ничего не сделал и, растянув правое крыло, ухудшил свое положение; наконец, заметив, в каком рискованном положении находится его армия, он разрушил мост у Оттенгейма, навел другой у Альтенгейма – на два лье ближе к Страсбургу и Вильштедтскому лагерю. При всем том он был все еще слишком далек от Страсбурга; следовало навести мост в одном лье от этого города. Монтекукули, изменив свой план, решился перейти Рейн ниже Страсбурга, приказал жителям этого города, которые все ему продались, приготовить суда для моста, а затем двинулся вперед, чтобы принять их. Но Тюренн немедленно занял острова, устроил преграду из кольев и ретраншементы на реке Ренхен. Монтекукули, заметив, что он отрезан от Оффенбурга и корпуса Капрары, был вынужден отказаться от своего намерения. В этом походе Тюренн сделал большую ошибку, которая могла бы повлечь за собой гибель войска, если бы против него действовал принц Кондэ; он навел мост в Оттенгейме, в четырех лье от Страсбурга, вместо того чтобы навести его в одном малом лье. Но он доказал, что стоит несравненно выше Монтекукули тем, что: 1) принудил последнего отказаться от собственной инициативы и следовать его инициативе; 2) не позволил ему вступить в Страсбург; 3) захватил мост, приготовленный жителями Страсбурга, и 4) встав на Ренхене, отрезал Монтекукули от Оффенбурга и корпуса Капрары, что, несомненно, принудило противника отступить через Шварцвальдские горы и явилось апогеем успехов, достигнутых в эту кампанию. Принц Евгений Савойский в кампанию 1697 г. победил турок, разбив их при Занте и принудив их к заключению мира. В 1701 г. он вторгся в Италию через Триент с тридцатитысячной армией, перешел Адидже у Карпи, проник в провинцию Брешиа, отбросил маршала Катина за Олио и разбил Виллеруа при Кьяви. В 1702 г. он захватил врасплох Кремону, но проиграл сражение при Лучаре. В 1704 г. он командовал во Фландрии и одержал победу при Гохштете. В 1705 г. он действовал в Италии против Вандома и потерпел неудачу при Кассано. В 1706 г. он выступил из Триента, направился по левому берегу Адидже, переправился через нее на виду у французской армии, пошел по левому берегу По, вверх по течению, перешел Танаро на глазах герцога Орлеанского и, обойдя все линии французов, соединился под Турином с герцогом Савойским, атаковал их правый фланг между Сессией и Дорией и заставил отступить. Этот маневр – образец смелости. В 1707 г. он вторгся в Прованс и осадил Тулон. В 1708 г. он начальствовал над войсками на Рейне, сражался при Уденарде и четыре месяца осаждал Лилль. В 1709 г. он одержал победу при Мальплаке; в 1710 г. взял Кенуа и осадил Ландресси. Маршал Виллар спас Францию при Денене. Мир 1724 г. закончил эту войну. В кампанию 1716 г. против турок принц Евгений овладел Темешваром, осадил и взял Белград и принудил Порту к миру. В 1733 г. он совершил последний поход; но преклонный возраст сделал его робким, он не решился рискнуть своей славой в восемнадцатом сражении и позволил маршалу Бервику взять на глазах его Филиппсбург. Фридрих при вторжениях своих в Богемию и Моравию, в действиях на Одере, Эльбе и Заале следовал большей частью правилам этих великих полководцев. Он особенно полагался на дисциплину, храбрость и тактическое искусство своих войск. Наполеон проделал 14 кампаний: две в Италии, пять в Германии, две в Африке и Азии, две в Польше и России, одну в Испании и две во Франции. В первой итальянской кампании в 1796 г. Наполеон выступил из Савоны, перешел горы в слабо прикрытом месте, там, где Альпы соединяются с Апеннинами, разобщил австрийскую и сардинскую армии, овладел крепостью Кераско, при слиянии рек Танаро и Стуры, в двадцати лье от Савоны, и устроил там свои магазины. Он заставил короля сардинского уступить ему крепость Тортону, лежащую в двадцати лье восточнее Кераско, по направлению к Милану; утвердился тут, перешел По в Пьяченце, взял крепость Пиццигетоне на Адде, в 25 лье от Тортоны, двинулся потом к реке Минчио, овладел Пескиерою на линии Адидже, в 30 лье от Пиццигетоне, занял на левом берегу этой реки стены и форты Вероны, господствовавшие над тремя каменными мостами этого города, а также Порто-Леньяго, что дало ему еще один мост через эту реку. В таком положении он оставался до взятия Мантуи. От лагеря при Вероне до Шамбери, ближайшего складочного пункта на границе Франции, он владел четырьмя крепостями, где находились его магазины и госпитали; для них требовалось не более четырех тысяч человек гарнизона, состоявшего из выздоравливавших и новобранцев. Таким образом, на этой линии протяжением в сто лье у него было по одному складочному пункту через каждые четыре перехода. Когда, по взятии Мантуи, Наполеон направился в Церковную область, то Феррара, на реке По, была его первым, а Анкона, у подножия Апеннин, – в шести или семи переходах от Феррары, – вторым складочным пунктом. В 1797 г. он переправился через Пьяве и Тальяменто и укрепил, в восьми переходах от Мантуи, Пальма-Нову и Озопо. Потом, перейдя Юлийские Альпы, он исправил старинные укрепления Клагенфурта, в пяти переходах от Озопо, и расположился на горе Земмеринг. Здесь он находился в 80 лье от Мантуи, но на этой операционной линии у него были три крепости и через каждые пять или шесть переходов имелся опорный пункт. В 1798 г. Наполеон открыл военные действия на Востоке взятием Александрии; укрепил этот большой город и сделал его средоточием своих магазинов и формирований. Во время похода в Каир он приказал построить форт в Рахмании, в 20 лье от Александрии, и вооружил в Каире цитадель и несколько фортов. В Салихии, в 20 лье от Каира, при входе в пустыню, на пути в Газу, он построил форт. Достигнув этой деревни, войско находилось в 15 переходах от Александрии и имело на этой операционной линии три опорных пункта. В кампанию 1799 г. он прошел 80 лье по пустыне, осадил Сен-Жан д’Акр и выдвинул наблюдательный отряд к Иордану, в 250 лье от Александрии, своего главного опорного пункта. В Катии (в 20 лье от Салахии), в Аль-Арише (в 30 лье от Катии) и в Газе (в 20 лье от Аль-Ариша) построены были форты. Таким образом, на этой операционной линии протяжением в 250 лье находилось восемь пунктов, достаточно укрепленных, чтобы сопротивляться противнику, которого следовало здесь опасаться, и потому в эти четыре кампании ни один его курьер, ни один обоз не были перехвачены. В 1796 г. несколько одиночных солдат было убито в окрестностях Тортоны; на Ниле, между Розеттою и Каиром, задержано было несколько джерм; но то и другое случилось в самом начале кампании. Сформированные в Египте полки на одногорбых верблюдах так свыклись с пустынею, что коммуникации между Каиром и Сен-Жан д’Акром, как и между Верхним и Нижним Египтом, оставались все время открытыми. С 25-тысячной армией он занимал тогда Египет, Палестину и Галилею, то есть пространство в 30 тысяч квадратных лье. Между его главной квартирой перед Сен-Жан д’Акром и главной квартирой Дезэ в Верхнем Египте было 300 лье расстояния. В кампанию 1800 г. соблюдаемы были те же правила. Германская армия[218], прибыв на Инн, овладела крепостями Ульм и Ингольштадт, что давало ей два больших складочных пункта. При заключении перемирия в Пфуллендорфе необходимость потребовать передачи этих крепостей была упущена из виду. Обладание ими Наполеон считал столь необходимым условием успеха своих действий в Германии, что передача их сделалась условием sine qua non[219] для продления перемирия. Галло-батавская армия, находившаяся в Нюрнберге, прикрывала на Дунае левое крыло, а армия, действовавшая в Граубюндене, – правое крыло в долине Инна. Когда резервная армия спустилась с Сен-Бернара, то Иврея послужила первым складочным пунктом. Даже после победы при Маренго он не считал Италию снова завоеванной, пока не были опять заняты все укрепленные пункты, по сю сторону Минчио; и только с условием сдать их он позволил Меласу отступить к Мантуе. Захватив в 1805 г. Ульм у восьмидесятитысячной австрийской армии, он двинулся к Леху, исправил в Аугсбурге старинные укрепления, вооружил их и сделал этот город, предоставивший ему столько ресурсов, своим складочным пунктом. Он восстановил бы крепость Ульм, но укрепления этого города были срыты, а окружающая местность являлась слишком неблагоприятной. Из Аугсбурга он направился к Браунау и, заняв его, получил обеспеченную переправу через Инн; это был второй складочный пункт, позволивший ему продвинуться до Вены. Обеспечив эту столицу от нечаянного нападения, он двинулся в Моравию и овладел цитаделью в Брюнне, которая была немедленно вооружена, снабжена припасами и служила, находясь в 40 лье от Вены, опорным пунктом для действий в Моравии. В одном переходе от Брюнна он дал сражение при Аустерлице. С этого поля сражения он мог отступить в Вену и перейти там Дунай или идти по левому берегу в Линц, а затем переправиться через ту же реку по мосту в этом городе, прикрытом сильными укреплениями, расположенными на окрестных высотах. В 1806 г. он перенес свою главную квартиру в Бамберг, а армию сосредоточил на Реднице. Прусский король намерен был движением к Майну перерезать операционную линию французов, ведущую на Майнц, и тем остановить их. С этой целью он направил туда корпуса Блюхера и герцога Веймарского. Но коммуникационная линия французской армии шла уже не на Майнц, а от крепости Кронах, лежащей у выхода из Саксонских гор, к крепости Форхейм (на Реднице), а оттуда – к Страсбургу. Поскольку Наполеону не было опасно наступление пруссаков, то он двинулся вперед тремя колоннами: через Кобург пошла левая, состоявшая из 5-го и 7-го армейских корпусов, под начальством герцогов Монтебельского[220] и Кастильонского[221]. Центр, при котором он находился сам, направился на Кронах и Шлейц; его составляли 1-й и 3-й армейские корпуса маршала Бернадотта и князя Экмюльского[222], гвардия и резервная кавалерия. Правая, в составе 4-го и 6-го армейских корпусов герцога Далматского[223] и князя Московского[224], двинулась через Байрейт на Гоф. Прусская армия, стоявшая между Нейштадтом и Веймаром и уже выступившая к Майну, остановилась для поддержки своего авангарда. Отрезанная от Эльбы и Берлина и лишенная магазинов, она тогда только увидела опасность своего положения, когда последнее сделалось уже отчаянным. И хотя пруссаки находились вблизи Магдебурга, в середине своей земли и в двух переходах от Эльбы, они потерпели поражение, были отрезаны и лишены возможности отступить. Из всей старой армии Фридриха не спасся ни один человек, если не считать короля и нескольких эскадронов, которые с трудом достигли правого берега Одера: более 100 000 человек пленных, сотни орудий и знамен явились трофеями, взятыми в этом сражении. В 1807 г., владея крепостями Кюстрин, Глогау и Штеттин, он[225] перешел через Вислу в Варшаве и укрепил Прагу, которая служила ему одновременно предмостным укреплением и складочным пунктом. В то же время строилась Модлинская крепость и приводился в оборонительное положение город Торн. Дойдя до реки Пасарги, армия остановилась, чтобы прикрыть осаду Данцига, который сделался складочным и опорным пунктом при действиях, предшествовавших фридландскому сражению, определившему исход войны. Если бы военные действия не прекратились, эта линия была бы укорочена взятием города Пиллау, до перехода армии через Неман. В 1808 г. большинство крепостей северной Испании: Сан-Себастьян, Памплуна, Фигерас, Барселона – находились во власти французской армии, двигавшейся к Бургосу. В 1809 г. первые пушечные выстрелы раздались около Регенсбурга. Аугсбург послужил центром, откуда велись его[226] операции. Поскольку австрийцы срыли укрепления в Браунау, он избрал город Пассау, лежащий при слиянии Инна и Дуная, как гораздо более выгодный пункт, ибо тамошний мост обеспечивает переправу через обе реки. Он приказал укрепить этот город, а также прикрыл первоклассными укреплениями мост в Линце. Прибыв в Вену, французская армия имела, независимо от этой коммуникационной линии в Баварию, еще и обеспеченное сообщение с Италией через замок Грац и крепость Клагенфурт. В 1812 г. он владел на Висле крепостями Данциг, Торн, Модлин и Прага. Вейлау, Ковно, Гродно, Вильно, Минск послужили магазинами близ Немана, Смоленск – главным складочным пунктом при движении к Москве. При осуществлении этой операции он имел через каждые восемь переходов сильный опорный пункт. Все почтовые станции были укреплены, снабжены бойницами и заняты каждая всего одной ротой с одним орудием. Это настолько хорошо обеспечило военные сообщения, что на протяжении всей кампании не был перехвачен ни один курьер, ни один обоз; и даже во время отступления, за исключением четырех дней, пока адмирал Чичагов не был отброшен за Березину, коммуникации армии с ее складочными пунктами оставались свободными. В 1813 г. Кенигштейн, Дрезден, Торгау, Виттенберг, Магдебург и Гамбург были его[227] крепостями на Эльбе, а Мерзебург, Эрфурт, Вюрцбург – этапными пунктами на пути к Рейну. В 1814 г. он повсюду имел крепости, и если бы Париж не пал, то обнаружилась бы вся важность находившихся во Фландрии крепостей. Наполеон принудил бы союзников очистить столицу, если бы переход на их сторону 6-го армейского корпуса не помешал ему двинуться к Парижу; ибо союзные генералы не решились бы вступить в сражение на левом берегу Сены, имея в тылу Париж, находившийся еще только три дня в их власти. Измена нескольких министров и гражданских чиновников облегчила неприятелю вступление в Париж; но только измена одного из маршалов помешала этой временной оккупации столицы стать гибельной для союзников. Все планы четырнадцати кампаний Наполеона были сообразны с подлинными принципами военного искусства. Действия его были смелы, но методичны. Это лучше всего доказывается обороною линии Адидже в 1796 г., когда Австрия потеряла несколько армий, а также Пасарги в 1807 г. – для прикрытия осады Данцига. Но если нужен пример наступательной войны, веденной по ложным правилам, то таковым может служить кампания 1796 года в Германии. Французская Самбро-маасская армия, овладев Вюрцбургской цитаделью, утвердилась в числе 50 000 человек на Реднице. Между тем левый фланг и центр Рейнско-мозельской армии (50 000) пошли через Неккар к Нересгейму, а правый фланг (20 000), под начальством Ферино, двинулся к Форарльбергу, у подножья тирольских гор. Эти три корпуса, разделенные горами и большими реками, имели каждый свою коммуникационную линию с Францией, так что поражение одного подвергло бы опасности другие два корпуса. Фланги – всегда самые слабые части наступающей армии. Должно по возможности стараться примкнуть оба фланга или по крайней мере один, к нейтральной стране или крупным естественным препятствиям. В нарушение этого первого правила войны французская армия, разделившись на три отдельные корпуса, приобрела шесть открытых флангов. Действуя же правильно, она легко могла бы основательно прикрыть оба фланга. У средней колонны, действовавшей при Нересгейме, левое крыло было открыто, даже правое не было примкнуто к Дунаю, потому что не позаботились овладеть Ульмом, оставленным противником, что одно только и могло дать правильный ход всей кампании. Таким образом, колонна висела в воздухе в 80 лье от Рейна, без единого опорного и промежуточного складочного пункта. Эрцгерцог, выделив свои главные силы против Самбро-маасской армии и правого корпуса, которым командовал Ферино, двинулся к Нересгейму; но после мужественного отпора французов перешел обратно Дунай и Лех, оставил 25 000 человек против левого фланга и центра Рейнско-мозельской армии, от которой только что понес поражение у Нересгейма, а с главными силами направился против Самбро-маасской армии и отбросил ее за Рейн. В эту кампанию главнокомандующий Рейнской армией[228] сделал еще одну важную ошибку: он оставил у себя в тылу две большие крепости – Филиппсбург и Мангейм, не обложив их и выделив четырехтысячный отряд только для наблюдения. Ему следовало тесно обложить их, чтобы перерезать все коммуникации с эрцгерцогом, лишить всяких известий о ходе войны и всякой связи с окрестностями; такая блокада явилась бы путем к взятию их. Он был жестоко наказан за это упущение. Гарнизоны обеих крепостей прогнали за Рейн французский наблюдательный отряд, возмутили крестьян, перерезали его коммуникации и, как только узнали об успехе эрцгерцога, едва не захватили врасплох Кель и Страсбургский мост. Никогда правила ведения войны и осторожности не нарушались столь грубо, как в эту кампанию. Весь план кабинета был порочен, а исполнение его еще более порочным. Как же следовало поступить? 1) Соединить упомянутые три корпуса под начальством одного главнокомандующего. 2) Действовать сосредоточенными силами, иметь только два фланга и одним из них упираться постоянно в Дунай. 3) Овладеть прежде всего четырьмя неприятельскими крепостями, находившимися на Рейне, или по крайней мере заложить траншеи против двух; занять Ульм, чтобы иметь надежный и значительный складочный пункт на Дунае, при выходе из Шварцвальда. Другим примером наступательной войны, которая велась с нарушением важнейших правил военного искусства, может служить война в Португалии в 1810 г. Англо-португальская армия состояла из 80 тысяч человек, в том числе 15 тысяч человек ополчения, находившегося для наблюдения в Коимбре и опиравшегося на Опорто. Французская армия, заняв Сиудад-Родриго и Алмейду, вступила, в числе 72 тысяч, в Португалию и атаковала противника, занявшего позиции на высотах Бусаго. Силы обеих сторон были одинаковы, но позиция Бусаго была весьма сильная. Французы потерпели неудачу, но обошли на другой день неприятельские линии, направившись к Коимбре; вследствие этого португальцы отступили к Лисабону, сжигая все на пути и опустошая страну. Французский генерал[229] преследовал их по пятам, не оставив даже наблюдательного отряда против пятнадцатитысячной дивизии ополчения, отступившей к Опорто, и, таким образом, обнажив свои тылы и опорный пункт Коимбру, где оставалось 5 тысяч раненых и больных. Он не успел еще дойти до Лисабона, как португальская дивизия овладела уже Коимброю и отрезала ему все пути к отступлению. Надлежало оставить, по крайней мере, шеститысячный отряд для защиты и укрепления Коимбры и для сдерживания дивизии, стоявшей у Опорто. Правда, что тогда он привел бы к Лисабону только 60 тысяч человек, но этих сил было бы достаточно, если бы английский главнокомандующий[230] был намерен посадить свои войска на суда; если же тот, напротив, собирался (на что указывало все) удержаться в Португалии, то французам не следовало идти далее Коимбры. Они должны были занять впереди этого города, или даже в нескольких переходах, выгодную позицию, укрепить ее, выслать отряд для овладения городом Опорто, обезопасить тылы и коммуникации с Алмейдой и выждать взятия Бадахоса и прибытия армии из Андалузии на Тахо. Дойдя до лисабонских укреплений, французский генерал не решился атаковать их, хотя должен был знать об их существовании, потому что противник производил работы в продолжение трех месяцев. Общее мнение таково, что если бы он тотчас по прибытии атаковал укрепления, то овладел бы ими. Но спустя два дня было уже поздно. Между тем в Лисабоне англо-португальская армия усилилась значительным числом батальонов ополчения, так что французский генерал, не добившись никакого успеха, лишился 5 тысяч раненых и больных и своих коммуникаций. Под стенами Лисабона он заметил, что у него мало снарядов. Он не обдумал своего предприятия. Наступательной кампанией, которая также велась против всех правил, была и война Карла XII в 1708 и 1709 гг. В сентябре 1707 г. этот государь во главе 45 тысяч человек выступил из Альштадтского лагеря под Лейпцигом и прошел через Польшу. Двадцатитысячный корпус Левенгаупта высадился в Риге. 15 тысяч стояли в Финляндии; следовательно, он[231] имел возможность сосредоточить 80 тысяч человек лучших в мире войск. Оставив 10 тысяч в Варшаве для защиты короля Станислава, он в январе 1708 г. прибыл в Гродно, где и расположился зимовать. В июне, пройдя минские леса, он подступил к Борисову, перешел Березину и разбил 20 000 русских, укрепившихся по ту сторону болот; переправился в Могилеве через Борисфен[232] и 22 сентября разбил шестнадцатитысячный корпус московитов при Смоленске. Он достиг границ Литвы и готовился вступить на территорию собственно России; встревоженный царь сделал ему мирные предложения. До того времени действия Карла сообразовались с правилами военного искусства, – коммуникации его были обеспечены, он владел Польшею и Ригой, находился в десяти переходах от Москвы и, по всей вероятности, вступил бы в нее, если б не сошел с большой дороги на эту столицу и не двинулся на Украину – на соединение с Мазепою, который привел ему только 6 тысяч человек. Такое движение обнажало с фланга, – на протяжении 400 лье, считая от Швеции, – его операционную линию; он не был в состоянии удержать ее и потерял возможность получать подкрепления. Левенгаупт, через 12 дней после него, перешел Борисфен у Могилева с 16 000 человек и 8000 повозок и, едва сделав четыре перехода в направлении Украины, был атакован русским царем во главе сорокатысячного войска. 7, 8, 9 и 10 октября он мужественно сражался, но потерял все обозы, 11 000 войска и только с 5000 присоединился к своему государю на Украине, нуждаясь во всем. Между тем царь создал значительные магазины в Полтаве. Карл XII в мае 1709 г. осадил этот город, но в июне прибыл царь с 60 000 человек для снятия осады. У короля оставалось только 30 000, в том числе украинские казаки. Он атаковал русскую армию и был разбит; катастрофа его армии была полной; он с трудом добрался до Турции, переправившись через Днепр[233] с одною тысячею солдат.