Егор неожиданно стал знаменитостью, его звали в теле- и радиопрограммы, брали у него интервью. В конце концов, на одном из каналов узнали, что Булгаков и Греков вместе воспитывались, и устроили шоу с участием ближайших друзей. Телевизионщики ожидали скандала, потирая руки, предполагали увидеть драку двух ученых, чьи научные взгляды кардинально расходились. Но, к их огромному разочарованию, Костя с Егором были очень дружелюбно настроены, сразу заявили, что они лучшие друзья, но это никак не мешает каждому иметь собственные взгляды. Атмосфера накалилась лишь под занавес. Глава 23 Первым маску толерантного, уважающего чужое мнение человека сбросил Константин. Он громогласно заявил: — Не бывает генетических преступников. — Ошибаешься, — со спокойной улыбкой возразил Егор. — Вспомни народную мудрость: яблоко от яблони недалеко падает. Желание уничтожить себе подобных может перейти к человеку от деда, бабки, дяди, тети, не обязательно от отца с матерью. — Послушать тебя, так все вокруг потенциальные преступники, — взвился Костя. Егор закинул ногу на ногу. — Это нормально, когда мать кричит ребенку: «Я тебя за двойки утоплю», она не собирается в действительности лишать нерадивого чада жизни. Но я веду речь о других людях. Сам знаешь, социопатия не лечится, но она передается через гены. — Да любой человек может при определенных обстоятельствах убить своего ребенка! — гаркнул Константин. — Нет, — отрезал Егор, — это невозможно. — Еще как возможно, — наседал Греков. Егор не отступал: — Никогда, если среди его родственников не было убийц. Костя неожиданно улыбнулся: — Наш разговор из научной беседы плавно перетекает в ненаучный скандал. — Что доказывает: мы обычные люди, отягощенные образованием, — подхватил Егор, — но наше происхождение и воспитание удерживают нас от банальной драки. А вот если в твоем роду есть поколения кулачных бойцов, то в какой-то момент руки сами двинут противника в челюсть, не помогут никакие университеты. Перевоспитать уголовников нельзя. Их надо изолировать. Совершил непотребство? Навсегда в резервацию. И никаких детей от преступивших закон. — Мне удалось кое-кого перевоспитать, — вновь разгорячился Костя. — Не уверен, — поморщился Егор, — надо посмотреть, что будет с этими людьми через двадцать лет. И как поведут себя их дети. Благоприобретенные навыки не передаются. Надеюсь, ты не забыл лекции нашего биолога? Тут ведущий ожил и задал гениальный вопрос: — Вы о чем? Константин схватил стакан воды и начал жадно пить, а Егор, который в отличие от сильно нервничающего друга сохранил олимпийское спокойствие, дал пояснение: — Вы кареглазый, астенического телосложения, допустим, имеете аллергию на пыльцу. Научились читать, писать, говорить по-английски, вяжете шарфы, вышиваете крестиком. Если у вас родится ребенок, то он с большой долей вероятности получит карий цвет глаз даже при голубоглазой маме. Этот цвет доминирует. Скорее всего, ребенок окажется в зоне риска по аллергии и не будет страдать от ожирения, то есть унаследует прописанную в генах отца программу, но не научится свободно говорить на английском, не свяжет шарф, не вышьет полотенце петухами. Кое-чему вы научились сами. И вот это «кое-что» к детям от отца с мамой не переходит. В чем основное различие между нашими научными позициями? Я уверен: склонность к преступности прописана в генах, это как талант к сочинению стихов. Либо он есть, либо извините. Невозможно выучить человека на Пушкина. В результате прослушивания лекций про ямб и хорей[15] человек сложит вирши: «Моя любовь горела, как кровь». Но он никогда не напишет: «Я помню чудное мгновенье». Ему не дан талант. Кстати, нынешним звездам следует помнить, их заслуги в собственных успехах нет, им повезло появиться на свет у правильных родителей. Мое глубочайшее убеждение: если в человеке заложена программа убийцы, она рано или поздно активируется. Константин Павлович считает иначе. Греков вскочил: — Да! Из убийцы можно вылепить нормального члена общества. Но любой нормальный член общества способен стать убийцей. — Если в его генах есть соответствующая запись, — встрял со своим замечанием Егор. — Нет! — взвился Костя. — Ты свою генеалогию знаешь? Булгаков откинулся на спинку дивана. — Что за вопрос? В кабинете моего отца висят портреты предков, есть семейная Библия с записями. Я никогда не кичился своим происхождением, но корни нашей семьи уходят глубоко в века. И дед и прадед служили науке, и они, и остальные женились на дамах из достойных фамилий, нас миновал алкоголизм и разнообразные болезни. Костя ткнул в него пальцем: — И, тем не менее, при определенных обстоятельствах ты можешь убить своего ребенка! Владимир развел руками: — Прости, у меня нет детей! Ведущий, который во время беседы хлопал глазами, решил взять бразды правления в свои руки: — Надеюсь, господин Булгаков, отсутствие наследников не связано с вашим страхом передать ребенку склонность к убийству! Константин захохотал, Егор сохранил на лице вежливую улыбку, но было понятно, что Булгакова это заявление рассердило. Впрочем, различия во взглядах не мешают друзьям детства по-прежнему находиться в хороших отношениях. Кузя перевел дух и провозгласил: — Сейчас должны зазвучать фанфары. Хочешь десерт? Получай. Имена людей, которых в ходе того давнего, предпринятого под эгидой МВД эксперимента Костя из преступников переделал в белых и пушистых зайчиков, нигде не упоминаются. Вернее, я не могу их найти в Интернете. В то время, когда Греков выпрямлял кривые побеги, документы в электронном виде не хранили. Надо ехать в соответствующий архив, лопатить тонну бумаг. Я не удержалась от замечания: — Или спросить у Кости. — Он не скажет, а ты помалкивай, — рассердился Кузя, — сейчас кульминационный момент. Та-да-та-там! Та-там! Та-там! Бумс! Это был большой барабан! Теперь тарелки! Бамс! Дзынь! Помнишь, я говорил про книгу «Судьба», написанную Костей? Она о тех четырех преступниках. Слушай описание некоей «S», единственной женщины в той компании. Зачитываю текст: «Ей слегка за тридцать лет, но за плечами уже три срока. Один за воровство, украла в общественном транспорте кошелек у старушки. Кстати, в первый раз „S“ была очень удивлена, когда ее арестовали, потому что считала свой поступок шуткой. „S“ отделалась небольшим наказанием, но вскоре вновь оказалась за решеткой, теперь уже за драку. Некоторым людям хватает одного неприятного опыта общения с машиной правосудия, чтобы не рисковать больше, но „S“ уроки пошли не впрок. В начале девяностых она убивает человека. Преступление не планировалось заранее, произошел конфликт между уличными торговцами, среди которых была „S“, на беду в ее руках оказался нож. Принято считать, что такие нехорошие люди взрастают в неблагополучных семьях. Родители-алкоголики, наркоманы, асоциальные личности. Нет, отец „S“ был крупный ученый, работал в сфере гражданской авиации, мать — верная помощница мужа. Солидный достаток, благополучное, изобильное детство. Чего не хватало „S“? Вероятно, любви и внимания. Ее мать была не готова к роли матери, простите за тавтологию, иначе не сказать. „S“ появилась на свет как плод страстной любви. „А“, женщине, родившей „S“, едва исполнилось тогда восемнадцать. Сама ребенок, она тяготилась своим дитем, не хотела делить с ним любовь мужа. „S“ отдали в руки бабушки, поэтессы „К“, романтичной, восторженной особы…» — Стой, стой, — забормотала я, — «S» — это Соловьева, «К» — мать Алексея Михайловича, Кира Алексеевна, «А» — Ариадна Олеговна. И совпадает криминальная история. Значит, Ирина была среди участников эксперимента Константина. — Правда, я гений? — обрадовался Кузя. — Нет сомнений! — без тени улыбки подтвердила я. — Вот почему она исчезла с зоны, не досидев срока, — ликовал собеседник. — Попала в эксперимент. — И откуда у нее Катя? — слегка остудила я пыл парня. — Пока не знаю, но раскопаю, — пообещал король Интернета, — я только начал! От меня не спрячешься! — Если сведения существуют в электронном виде, — вздохнула я. — Странно, что Ирина отправилась к Егору Владимировичу. Соловьева хорошо знала Грекова, ей следовало обратиться со своими проблемами к нему. Почему она посещала занятия у Булгакова? — Ответ непременно отыщется, но пока его нет, — без особого восторга произнес Кузя. — Еще странность. Друзья Кати, Соня Вартанова и Сережа Воронин, вспомнили, что Ирина довольно долго ездила, как они посмеивались, в «секту». Но нам стало известно: старшая Соловьева встречалась с Егором Владимировичем непродолжительное время. Так где она пропадала? Хотя лучше выяснить: с кем? — на одном дыхании произнесла я. — Ни подруг, ни знакомых у Иры нет. С коллегами по работе и соседями отношений она не поддерживала. — Чтобы выяснить чью-то сущность, надо попасть с этим человеком в такие обстоятельства, в которые лучше ни при каких обстоятельствах не попадать, — отрезал Кузя, который сегодня вознамерился общаться со мной при помощи им самим придуманных афоризмов, — и ты не права! Ну почему я не удивлена? Всегда оказываюсь в чем-то не правой. — Есть пара человечков, с которыми Ира провела несколько часов в обстановке, когда ее пытались вызвать на откровенность. Группа Егора Владимировича, — продолжал Кузя, — думаю, надо покалякать со Светланой Кондратьевной Кусковой. Она может что-нибудь вспомнить. Я встала с кровати и забегала по комнате. — Почему она? В группе, судя по записям Егора, было, кроме Ирины, еще четыре человека. — Я уже всех проверил! — гордо объявил повелитель компьютеров. — Евгений Красюк, единственный мужик, нанялся на нефтяную платформу, сейчас он в другой стране, далеко-далеко в море, вернется в Москву через год. Новгородцева подалась в монастырь, бросила семью и непонятно в какой обители находится, искать ее замучаешься. Конечно, можно найти, неразрешимых задач нет, но это путь долгий, и сомнительно, что она разговаривать захочет. Кто у нас там остался? Любовь Малахитова. С ней совсем плохо. Зимой под машину угодила, насмерть ее задавило. А Света Кускова здравствует, живет в Москве, владеет небольшим ателье по пошиву одежды и, судя по изученным мною материалам Булгакова, отличается редкостной, прямо-таки патологической болтливостью. Готова рассказывать о своих проблемах часами. Покалякай с ней, определенно тетка что-то знает! Я не разделяла боевого оптимизма своего помощника. — Навряд ли Ирина Соловьева могла довериться женщине, у которой язык без костей. И желание говорить о своих проблемах не равно желанию откровенничать о тех, кто посещал группу. Егор Владимирович уверял меня, будто пациенты, прошедшие театротерапию, могут быть спокойны за свои секреты. Все тайны остаются внутри коллектива. Светлана не станет болтать. С одной стороны, она, вероятно, порядочная женщина и не захочет сплетничать об Ирине, с другой стороны, побоится, что Соловьева расскажет правду о ней. — У тебя есть другие зацепки? — обиделся Кузьма. — Лучше маленькая надежда, чем беспросветная безнадега. Я опомнилась: — Ты абсолютно прав. Дай, пожалуйста, мне координаты Светланы. — Высылаю эсэмэской, — пообещал Кузя, — поезжай к ней прямо сейчас, ее ателье работает с восьми утра, а я еще пошарю по чуланам. Я положила телефон на стол и пошла в ванную. Константин Греков хорошо поработал с Ириной, Соловьева стала другим человеком, вот уже много лет она не занимается воровством и не впадает в неуправляемый гнев. А может, просто стала изворотливее и не попадается? Надо бы вернуться в «Фасоль» и спросить у Елены Михайловны, не жаловались ли посетители на кражи? Хотя заведение средней руки, как правило, проходной двор, и вытаскивать у человека портмоне до оплаты счета глупо. Если уж и тырить кошелек, то проделывать это надо за пару минут до ухода клиента. Исчезновение денег он заметит в метро или вернувшись на работу. Подавляющее большинство людей подумает, что их ограбили на улице, и не побегут в милицию. Сотрудников «Фасоли» не заподозрят, сработает простая мысль: «Я расплатился по счету, значит, в трактире деньги были в сохранности». Может, нынешнее материальное благополучие Соловьевой базируется не на ответственности отца Кати, а на ловкости рук Ирочки? И вот еще вопрос. Почему Ира не пошла к Грекову? Один раз Костя уже работал с ней, у него возник с Ирой контакт, он хорошо знал ее. Однако Ирина предпочла обратиться к Булгакову. — Понимаешь, что ты наделала? — грянул за спиной гневный голос. Я, погруженная в раздумья, не слышала, как в ванную влетел человек, поэтому испугалась, уронила в раковину зубную щетку, подняла голову, увидела в зеркале отражение Елизаветы и забыла про хорошие манеры, привитые мне бабушкой Афанасией. — Какого черта! Лиза! Ты не знаешь, что неприлично без стука врываться в санузел?