* * * Местный бар, который находился всего в паре кварталов от дома, так и назывался «У Дьюка». Элис хотела что-то сострить про фантазию и оригинальность, но посетители отвлекли ее своей разношерстностью. Она и в обычных-то барах не была уже очень давно, а в тех, где среди людей танцуют всякие неведомые персонажи, один вид которых наводил ужас или пробивал на истерический хохот, так и вообще никогда. Костра тут же ретировалась на кухню к своему другу-повару, Роджер остался у входа рассматривать чей-то крутой байк, Астор остался дома, как и брюзга Ирг, так что до стойки они добрались впятером. Ветер и Эван оставили девушек, отправившись за напитками, и Элис могла позволить себе рассматривать окружающих, сидя на высоком барном стуле. – Гляди, Вик, у того парня татуировки как у тебя. – Ага. – То есть вы из одного мира? Серьезно? – Да. – Вик безразлично пожала плечами. – Мы не были знакомы там и тут тоже не слишком подружились. – А что они означают? – Кто? – Татуировки. – А-а-а. Вот эти, – Вик показала на узоры на груди и ключице, – наши клятвы, которые мы приносим, поступая на службу. Вот это – мой личный знак, данный мне при рождении, – она показала то самое тату на левой руке, к которому часто притрагивалась. – Еще есть символы стихий, символ моего отряда, молитва тоже есть… Тут нужно выделить целый день, чтобы все рассказать. – Ух ты! А я очень хотела сделать татуировку, когда училась в колледже, но так и не рискнула. – А я вот сделала! – Мика подняла край футболки, и Элис увидела тонкую строчку слов на незнакомом языке прямо под ребрами. – Что это значит? – Non sine vestigium evanescunt – я не исчезну без следа. – Иронично. – Еще как. Мой автор явно был саркастичной сволочью. – Мика поправила футболку и повернулась к Вик: – А я хотела спросить про волосы. Почему красный? – О, ну каждая красная прядь – за каждого погибшего из моего отряда. На минуту воцарилось молчание. Вик было не больше двадцати на вид, а повидать она успела столько, что хватило бы на пару жизней. – Тебе, наверное, легче от того, что рядом есть тот, кто тебя понимает. – Ну… Не то чтобы понимает… Стоп, Элис, ты о ком? – Об Асторе, конечно. Он ведь тоже такой как ты – воин. – Не путай. Я – солдат. – А разница? – Микалина придвинулась ближе, чтобы лучше расслышать. – Астора вырастили как ручного пса, который за хозяина бросится в огонь и горло любому перегрызет. А я создавалась как солдат, который отстоит свою планету. Я сражалась за свой дом, за людей, я боролась с чужим и ненужным для нашей земли. А Астор служил богатому придурку. Я его не осуждаю – мы такие, какими нас создали. Но не путай сторожевого пса с солдатом. – О чем болтаете? – Эван поставил бокалы с разноцветной жидкостью перед девушками. – Там, кстати, Принцесска. – Где? – Вик вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть свою знакомую через толпу. – Вон, у сцены. Элис пригляделась и тут же поняла, почему это чудо получило такое прозвище. Круглое личико с ямочкой на подбородке и огромными глазами, длинные золотистые волосы, стройная фигура и тонкие руки, светлое струящееся платье и туфли на каблуках. Если не принцесса, то определенно барби. – Ее в Диснее рисовали, что ли? Микалина чуть было не подавилась коктейлем, а все остальные непонимающе уставились на Элис. – В моем мире Дисней создавал сказочных принцесс: милых, прелестных и безумно одинаковых. Не удивлюсь, если эту прелесть зовут Эльза или Аврора! – Ребята! – тонкий голосок Принцесски долетел прямо до стойки. – Я так рада вас видеть! Эван, тебе сказали, что я переехала к Стиву? О, а это новенькая? – Элис. – Как приятно, Элис! А я – принцесса Арианна, но ты можешь звать меня просто Анна. – Она подпрыгивала на месте. – О, Стив уже вышел. Я должна идти! Еще увидимся! Я так рада, так рада! Арианна побежала к сцене, а Элис наконец-то могла больше не сдерживать смех. – Боже, она же щебетала как птичка! Даже Дисней на такое не способен! А она серьезно принцесса? – По крайней мере, так она говорит. – Стивен МакГрегор! Не может быть! – Элис в изумлении уставилась на сцену. – Откуда ты знаешь принцесскину любовь? – Эван был поражен не менее Элис. – Я смотрела шоу про него в своем мире. Он рок-звезда, фронтмен какой-то группы – уже не вспомню название. Его убили больные фанаты, я видела это! – Ничего себе… – Подождите… Это Принцесска к нему переехала? То есть милая и воспитанная Арианна влюбилась в стареющего рок-звезду? Реальная жизнь еще предсказуемее и банальнее любого сериала! – А в вашем этом шоу про него он тоже встречался с умницей и красавицей? – Лучше тебе не знать, что он делал в том шоу! Черт, так странно все это, ведь я его воспринимала как персонажа, а теперь… Мы одинаковые. Словно я попала на кабельное ТВ. Идиотское чувство. Все веселье тут же испарилось. Элис снова вспомнила, какой ненастоящей была ее жизнь и как странно все то, что происходило вокруг. – Вы потанцуйте, ребята, а я выйду подышу воздухом. Элис проложила себе дорогу к выходу, расталкивая танцующих. Все вокруг казалось фальшивым и наигранным. Пьяные веселящиеся люди и нелюди, танцующие на собственных костях. Ее выворачивало от этой лицемерной толпы. Элис вышла на улицу и сделала глубокий вдох. Ночной город встретил ее прохладой и относительным спокойствием. Правда, недолгим. – Малышка, ты чего загрустила? Родж появился из ниоткуда, что при его габаритах смело можно было назвать необъяснимым фокусом. В руках он держал бутылку пива, и что-то подсказывало Элис, что она была не первой за этот вечер. – Не выходит радоваться. Странно думать, что все эти люди, которые так самозабвенно отрываются здесь, на самом деле мертвы. – Прицепилась же ты к этому! Живи и не парься! – Не выходит, Родж. Я не могу, не умею так. Я постоянно возвращаюсь мыслями домой. Думаю о том, что там происходило после меня. И почему вообще я? Почему я заболела и умерла так рано? Не могла я прожить на страницах обычную долгую жизнь и умереть счастливой? – И все равно попасть сюда, только уже дряхлой старухой. – Да не в этом же дело! Я бы чувствовала себя счастливой, что столько прожила и умерла обычной смертью! – Эх, детка, где ж ты ее видела – обычную смерть? – Родж подцепил носком ботинка маленький камешек, и тот покатился по асфальту, отстукивая мелкую дробь. – Посмотри, сколько нас! А сколько окочурилось от старости? То-то же. Все, что в книжках пишется да по телику показывается, – все из жизни. Никто не хитрее ее, чтобы выдумать что-то новое. Элис не знала, что возразить. Но легче все равно не становилось. Прошло уже достаточно времени, а она так и не смогла принять все это. – А что случилось с тобой? – Со мной? Тьфу, ерунда. Напился и разбился! – Роджер даже это нашел смешным. – Люди после такого бросают пить! – Люди после такого бросают жить, малышка! А пить? Ни за что! Здесь-то что со мной случится, кроме похмелья да историй забавных, как с Микалиной? Ух, горячая же она баба! Элис невольно рассмеялась. Кого-то не изменила даже смерть. – Скажи нашим, что я ушла домой. – Но… – Повеселись, Родж. Только домой вернись, чтобы мы тебя не искали. Элис не стала дожидаться ответа. Она обняла себя, немного дрожа от прохладного ночного ветра, и побрела домой. Еще утром идея с ремонтом казалась важной и значимой, а отдых в баре – отличным времяпровождением. А сейчас она ощущала лишь пустоту и полную апатию. Столько людей вокруг, а ей так одиноко, так плохо и горько. Элис ненавидела себя за свою слабость и нытье, но ничего не могла поделать. Она машинально открыла входную дверь и, не зайдя за привычным стаканом молока на ночь, поднялась к себе в комнату. Быстрый душ, пижама и безмолвное желание уснуть и не проснуться. Даже если во сне ей снова будут сниться кошмары. Эта идеальная новая реальность казалась самым страшным из них. Вот только проснуться никак не выходило.