Утром в среду, еще затемно, зазвонил телефон Фионы, и она подумала, что это кто-нибудь из штатов. Но это была Клэр. – В общем, звоню сказать, что я в порядке, – сказала она. – Здесь что-то творится, кварталах в пяти, я не знаю. Но мы в порядке. – Что там такое? Фиона встала на ноги. – Там полиция, это не теракт. Но стреляют. – О! Подожди, ты там… спасибо, что позвонила, родная. Спасибо тебе. Ты в квартире? – Ага, заглядывал полицейский. Нас тут фактически заблокировали. Голос у Клэр был неестественно спокойный. Фиона могла бы купиться на ее голос, если бы не знала, что рядом с Клэр должна спать Николетт – и какая мать сохраняла бы спокойствие в такой ситуации? Ей захотелось прилететь к ней через весь город. – Ты не у окна, а? – Ну, здесь все рядом. – Ты можешь загородить окно шкафом? Клэр замолчала, и Фиона заволновалась, что задела ее. – Ага, может. – А двери закрыты? – Конечно. – И еды у тебя достаточно? Ты есть в «Твиттере»? Приятель Ричарда узнавал новости из «Твиттера», – и, поскольку она еще недостаточно проснулась, чтобы в полной мере себя контролировать, она сказала: – Это знак, Клэр. Что тебе надо вернуться в Чикаго. Едва сказав это, она решила, что хватила через край, и Клэр сейчас отключится. Клэр рассмеялась. – Здесь все в ужасе от Чикаго. Им не верится, что я выбралась живой. – Или мы тебе найдем в Париже место понадежней. В районе получше. Мы с отцом могли бы скинуться. Она в буквальном смысле пыталась купить любовь дочери. Что ж, в первую очередь, ее безопасность, потом – любовь. В пять часов утра, под звуки выстрелов. – Мам, – сказала Клэр, – ты лучше спи, окей? – Ты потом еще позвонишь? – Конечно. Я… просто не паникуй, если я не звоню, окей? – Милая, конечно я буду паниковать. Но ты могла бы написать отцу, как тогда, если не хочешь звонить, а он мне передаст. Он был так рад твоей весточке. Фиона включила телевизор в гостиной – без звука, потому что все равно не понимала французской скороговорки – и компьютер Ричарда, чтобы открыть Си-эн-эн. К полудню от Клэр не было вестей, но Фиона узнала из новостей, что был пойман и убит последний подозреваемый. Никаких сообщений о смерти среди гражданского населения в пределах пяти кварталов не было. Ей пришло на ум посмотреть входящий вызов на телефоне, чтобы узнать номер Клэр. «Номер скрыт», – выдал телефон. Она пообедала, а потом позвонила Джейку и спросила, можно ли увидеться с ним. Он тоже задерживался в Париже как минимум до открытия выставки Ричарда, иначе его статья будет неполной; к тому же его знакомая (Фиона старалась думать, что их связывают чисто деловые отношения) разрешила пожить у нее подольше. Он спросил Фиону, не хотела бы она прогуляться, и она сказала, что нет – она очень хотела бы снова трахнуться с ним, если он придумает, где это можно устроить. Он перезвонил ей и назвал адрес – это оказалось маленькое офисное здание в районе Сен-Жермен, и Джейк привел ее в маленький, пустой кабинет с одним окном, столом, стулом и архитектурными принтами на стенах. – Извини, – сказал он. – Я думал, здесь будет хотя бы диван. Это был офис приятеля соседки его подруги, который, очевидно, сразу понял, в чем дело, и передал ему ключ. Может, во Франции все понимают такие вещи? – Идеально, – сказала она. Она усадила его на офисный стул, расстегнула ему рубашку, раздвинула ноги. Стул, к счастью, был без подлокотников. Они втиснули его между столом и стеной, чтобы он не катался. Она задрала платье, сдвинула трусики и опустилась на него. Он застонал и стащил с нее лифчик, и очень скоро, подозрительно скоро, они оба кончили. Все это было похоже на судорогу, на спазм, на некий быстрый и непроизвольный каприз тела. Джейк завернул презерватив в лист бумаги из принтера. – Не выбрасывай здесь в мусорку, – сказала она. – Выброси на улице. Она лежала на полу, потягивая спину. Джейк положил бумажный комок на стул и лег рядом с ней. – Ты окей? – спросил он. – У меня просто странные способы успокаивать нервы, – сказала она. – Эй, – сказал он и провел пальцем по ее подбородку и шее, – почему, как думаешь, мы встретились? – Потому что ты напился в самолете. – Я – в космическом плане. Люди вот так не входят в жизнь друг друга без причины. Зачем вселенная столкнула нас? – Ты сказал космическом? – Не притворяйся, что не веришь в это. Случайностей не бывает, не может быть. С людьми, которых мы встречаем, с которыми бухаем – так ведь? – Я не собираюсь типа жить с тобой. Это не судьба. – Я не об этом. Я просто философствую. Ты разве никогда о таком не думаешь? Типа куда мы попадаем после смерти? – Господи, Джейк, сейчас два часа дня. – Я думаю, это как сон, – сказал он, – только мы участвуем в создании мира своих снов. Так что все, что происходит на земле, всякая хрень, которая просто случается, извержение вулкана или что-угодно – это коллективные сны всех, кто когда-либо жил. – Значит, эти теракты – их увидела во сне уйма мертвецов. – Верно. – Хах, – она стала смеяться. – Ну да. Нет, это полная хрень. – Я не совсем в это верю. Но думать об этом приятно. Просто в мире иногда столько всякой хрени, что только так можно все объяснить. – Думаешь, нас контролируют мертвецы? – Точно. – Я открою тебе секрет, – сказала она. И он повернулся к ней. У нее был новый бинт на руке, и она взялась за край. – Мы их контролируем. Взять моего друга Джулиана. Пока я думала, что он мертв, все, что мы когда-либо говорили друг другу, все мои воспоминания о нем – они были моими. Дикость полная, но снова увидев его, я ощутила, как что-то ушло от меня. Какая-то энергия. Словно воздух вышел из шарика. – Тебе стало легче, – сказал Джейк, – или грустно? – Не грустно – это было бы нелепо. – Ты потеряла потерю. Это все равно потеря. Фиона села. – Спасибо, доктор Сьюз[138]. – Я что, задел больное место? Эй, вернись! На улице, когда она включила телефон, ее ждало сообщение от Клэр: все в порядке, и не хотели бы Фиона с Сесилией, может быть, завтра познакомиться с Николетт и посидеть с ней час, пока Клэр будет на работе, перед тем, как за ней приедет Курт? Сиделка подвела ее.