— Милтон, да ведь ты Дарка и не знаешь толком. Поостерегся бы. — То же тебя касается. Скверно выглядишь — заболел, что ли? — К твоему сведению, я снова говорил с Брендоном. Лия Тэллоу сказала, что ты звонил в участок. Милтон напрягся. — Да ведь Брендон это всё из вредности делает. Знает, что мне приходится вставать ни свет ни заря, вот и шумит нарочно. Вчера вечером гляжу в окно — вот он, пожалуйста, в тачке своей расселся, двигатель на холостых оборотах тарахтит… Заметил меня — ухмыляется. Я ему что — пацан? Школа давно позади. Помнишь, он меня травил, однажды в унитаз головой сунул? Я взрослый человек, глумления не потерплю. Хорошо бы этому Брендону… — Что? Баранью голову во двор подкинуть? Глаза Милтона налились бешенством, шерсть на груди вздыбилась, как бы сама собой полезла из рубашечного ворота. — Ни про какую голову знать ничего не знаю! — А не ты ли заявлял, что Брендон мочился в твоем дворе? — Ну я. — С чего ты взял, что это именно Брендон? — Так с поличным застукал. Штору отвесил, а на меня рожа его глядит. — Господи… — Я сразу набрал «десять — девяносто восемь». — Побег из тюрьмы[30]. — У него есть яхта, оснащена по последнему слову техники. Стоит в Харбор-Бэй на приколе. Я думал, может, он продаст машину и переселится на яхту — отсюда подальше… — А мне Брендон сказал, что хочет пригласить тебя на морскую прогулку. Ты, мол, прекрасный сосед — честный и бдительный, и ему перед тобой стыдно. — Он так и сказал? Видно было, что Милтон повелся. — Ну да. Чтобы больше никаких обид. Кто старое помянет, тому… — Разве же я против? Милтон смотрел теперь умоляюще. — Надо мясца ему прислать. Конечно, для начала не вырезку, а подешевле чего-нибудь — как думаешь, Уок? — Спасибо, Милтон. Тот проводил его до двери. На крыльце Уок замялся, скользнул взглядом на противоположную сторону Айви-Ранч-роуд. — Недостает ее, — проговорил Милтон. — Жаль, что в ту ночь я… — Ну-ну, договаривай. — Я имел в виду: жаль, что она больше не с нами. — Вот ради ее памяти и ради детей мы обязаны арестовать убийцу. — Ты ведь его уже арестовал, Уок. В глаза ему Милтон смотреть избегал. Стоял, держа руки в карманах, блуждая взглядом по темному небу — словно и не было рядом Уока, словно Кейп-Хейвен и пролитая кровь никоим образом его, Милтона, не касались. 21 Санта-Ана[31] дышала жаром на них двоих, сидевших во дворике. Уок рано отправился в постель, но уснуть не получилось. Когда в дверь постучали, он лежал на спине, буравя потолок воспаленным взглядом. — С ума сойти — ты до сих пор живешь в родительском доме… Ужас как несовременно, — прокомментировала Марта. Она привезла ужин — говядину под соусом чили. Зажгла древнюю плиту. Уок сам никогда не стряпал и даже ничего не разогревал — на плите пылились флаеры из окрестных кулинарий. — Обработаю, пожалуй, рот воском, прежде чем снимать пробу. — Расслабься. Острого соуса здесь полкапли. Чили для неженок. Уже от первой вилки рот стал как огнедышащий вулкан. — Хороши полкапли! У тебя точно с желудком непорядок, Марта. Здоровых людей так на острое не тянет. Марта прыснула. — Ну тогда бери кукурузную лепешку. Тебе не повредит — вон как исхудал… Еще мне про здоровье говоришь! Он улыбнулся. — Ты Кейп-Хейвен вспоминаешь хоть иногда? — Каждый день. — Я сказал Лии, что мы снова встречаемся. — А мы встречаемся? — В смысле… то есть… Марта рассмеялась, Уок покраснел. — Лия — она все еще замужем за Эдом? — Ага. — Вот, наверное, горя с ним хлебнула… Отлично помню, как в старших классах он волочился за Стар. — За ней все волочились. — Видела я билборды «Тэллоу констракшн». А несколько лет назад у меня была клиентка, так ее мужа из этой компании уволили. Бедняга спился. — На рынке непростая ситуация, однако ветер должен перемениться. — Переменится, куда денется — особенно если они начнут строить новые дома. Уок привстал, подлил Марте вина. — Я снова говорил с Милтоном. — С мясником? И его по школе помню. Он все так же пахнет кровью? — Да. Милтон совершенно уверен, что слышал звуки ссоры и борьбы. Он готов свидетельствовать, что Винсент и Дарк подрались возле дома Стар. Его версия — ревность. Марта упиралась долго, но Уок таки уломал ее. И вот до чего они договорились: Уок занимается делом Винсента Кинга, всю информацию передает Марте, а ее задача — включать логику, вертеть каждый факт так и этак и сообщать Уоку, потянут ли они, перетасованные, хотя бы на грош в глазах опытного адвоката. При этом Марта наотрез отказывалась сама представлять Винсента в суде. Нет, они с Уоком соберут максимум деталей, скомпонуют их — и вручат готовенькое дело адвокату по уголовным делам. Ну а если Винсент от его услуг откажется — что ж, Марта, по крайней мере, попыталась помочь ему. — Ты бумаги просмотрела? — А как же. У меня ведь ни занятий других, ни потребностей вроде поспать-поесть. Марта, сопровождаемая улыбкой Уока, прошла к машине и вернулась с портфелем. Уок поспешно убрал посуду со стола. И вот бумаги разложены, а пяти противомоскитных свечек с запахом цитронеллы вполне хватает, чтобы противостоять ночному мраку и делать читабельным казенный шрифт. Налоговые декларации, заявления, отчетность компаний аж за два десятилетия; все, что Уок сумел накопать про Дикки Дарка. — С этим полный порядок, не придерешься, — заговорила Марта. — Дарк честно зарабатывает деньги. Около двух с половиной миллионов в год. Доходы подозрений не вызывают. Я проверила чуть ли не первую его сделку с недвижимостью — приобретение коттеджика на Лейвенхем-авеню, в Портленде.