Она спохватилась, вдохнула поглубже, чтобы успокоиться. На стене висел диплом колледжа «Саутвестерн». Рядом была пробковая панель с многочисленными фотографиями улыбающихся женщин и детей. — Я не занимаюсь уголовными делами, Уок. — Да знаю я, знаю. И Винсенту говорил. — Мой ответ — нет. — Моя задача была — уточнить. Марта улыбнулась. — До сих пор бегаешь по Винсентовым поручениям? — Я на все готов, лишь бы избавить невиновного от высшей меры. — То есть Винсенту грозит смертная казнь? — Да. Марта опустилась на стул, ноги в кроссовках устроила на столе. — Могу порекомендовать опытного адвоката. — Думаешь, я ему этот вариант не предлагал? Марта взяла из пиалы конфетку — драже «М&Ms». — Я-то ему на что сдалась? — Винсенту после тридцатника за решеткой все вокруг чужое. Только мы двое у него и остались. Он помнит, что ты — юрист, вот и уперся. — Я даже не представляю, что он за человек теперь. Да и ты наверняка сильно изменился. — Я как раз практически прежний. — Это меня и настораживает. Уок рассмеялся. — Может, возьмем еды навынос и закрасим белые пятна? — Он говорил тихо, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Тут поблизости готовят суперские такос; всего-то и надо, что восемьдесят девять центов — найдется у тебя? — А хочешь по-честному? — Хочу. — Я потратила немало лет, чтобы Кейп-Хейвен остался позади. Как по-твоему, есть у меня желание возвращаться? Уок встал, улыбнулся и прошел к двери. 15 Мейн-стрит медленно оживала. Милтон, по уши в кровище, расчленял тушу: отдельно грудинка, затем лучшие куски, далее то, что берут на рагу. Впечатление было, что у него в руках не мясницкий топорик, а резец ваятеля. Уоку он задешево уступил стейк — ни один курортник не добился бы такой скидки. Уок только что говорил с Хэлом. Звонил еженедельно, справлялся о детях, особенно расспрашивал о Робине — ведь мальчик той ночью мог слышать что-то важное. Сегодня Хэл сообщил, что Робину нашли психиатра; это женщина, кабинета у нее нет, и он, Хэл, возит внука прямо к ней домой. От ранчо двадцать миль. Ни имен, ни названий городов они с Хэлом не произносили — Уок перестраховывался. — Кофе сварить? — с порога спросила Лия Тэллоу. Уок качнул головой. — Ты как вообще? — Устала. Несколько дней подряд Лия приходила на работу заплаканная. Уоку казалось, дело в муже. Супружеская верность — это не про Эда Тэллоу; когда только он уймется? Мужчины, считал Уок, устроены иначе, порочны изначально и не борются со своими так называемыми слабостями. Потому что идиоты. — Бумаг накопилось — жуть. Не говоря о бардаке, который остался после Бойдовой команды. Не будь Лии Тэллоу, Уок бы точно пропал. Закопался бы в новых постановлениях и прочем. Все знали: он против перемен в Кейп-Хейвене, отвергает каждую заявку на снос старого дома. За Бойдом и его командой еще не простыл пресловутый след — в комнате пахло промасленной бумагой от бургеров, на всех поверхностях стояли чашки из-под кофе. Зато Бойд обещал держать Уока в курсе. — Я могла бы выйти в вечернюю смену, — заговорила Лия. — Ну то есть дополнительно к дневной. Если надо. — Лия, у тебя проблемы? — Нет, но ты ведь представляешь, каково оно — с детьми. Старший школу заканчивает, Рикки новую видеоигру клянчит… — Ладно, выкроим тебе рабочие часы. Бюджет у них, конечно, ограниченный, но Уок как-нибудь всё устроит. Было время — Эд владел «Тэллоу констракшн», Лия работала в компании мужа. Потом рынок повернулся к супругам Тэллоу задом. И все-таки не верилось, что дело только в падении цен на недвижимость. Лия засиживалась в полицейском участке допоздна, а в свободные дни пропадала на пляже. Что угодно, только б не идти домой, к Эду. Уок открыл папку. С фотографии на него глядела Стар. Отчеты полицейских штата находились тут же. Имелось у него и дело Винсента. Накануне вечером Уок словно вернулся на тридцать лет назад. Начал со стенограмм допросов и заседаний по делу о гибели Сисси Рэдли. Потом стал заново изучать второе дело — тюремную драку, что вышла из-под контроля. Погибшего звали Бакстер Логан; без таких, как он, на земле дышалось бы легче. Логану дали пожизненное за похищение и убийство молоденькой Энни Клейверс, служащей риелторской компании. Уок читал показания — и отчетливо слышал голос Винсента: «Это сделал я. Мы сцепились, я его ударил, он упал и больше не поднялся. Что было потом, помню смутно. Не знаю, Кадди, что еще вы хотите услышать. Давайте ваши бумаги, я всё подпишу». Далее Кадди на трех страницах втолковывал Винсенту суть произошедшего, окольными, но слишком понятными Уоку путями подводил его к простой мысли. «Запишем как самооборону — потому что это ведь очевидно». «Никакая не самооборона. Просто драка. Не имеет значения, кто зачинщик». Суд штата опять проявил жесткость. Винсента осудили за убийство второй степени. Добавили к изначальному сроку еще двадцать лет. Уок набрал номер Кадди. Ждать пришлось минут пять. — Я тут перечитываю дело Винсента Кинга… Кадди шмыгнул носом, словно был простужен. — Разве Бойд с ним не разобрался? — Разобрался. — Так я и думал. — Меня интересует, в частности, драка с Бакстером Логаном. Маловато подробностей по результатам вскрытия. — Это все, что мы имеем. Бакстер Логан умер в результате удара головой о каменный пол. Двадцать четыре года назад отчеты о вскрытиях были краткими — не в пример нынешним. — Как Винсент? Было слышно, как поворачивается в кожаном кресле крупный, грузный мужчина. — Будто воды в рот набрал. Даже со мной не говорит. — Он видел себя в новостях? На окружного прокурора давили местные — пусть, мол, поскорее предъявит официальное обвинение. — У него нет телевизора. Уок нахмурился. — Я думал… — В смысле, он сам отказался. Я-то ему сколько раз предлагал. — Чем он занят целыми днями?