– Вы представились капитаном торгового судна, Курт, – начала беседу детектив, опробовав жаркое. – Чем конкретно Вы торгуете? – Всем, что могу выгодно приобрести и перепродать. Я пользуюсь тем, что коммуникация двух больших континентов практически отсутствует по современным меркам. – Как на счёт наркотических веществ, – не в бровь, а в глаз ударила Александрос. – Торговлей ими Вы также не пренебрегаете? – Если Вы интересуетесь, потому что я помог Вашему спутнику, то могу сказать, что это было актом альтруизма и моей доброй воли. Желал помочь страждущему, дав ему то, чего он хотел. – Он хотел бросить наркотики. – Надеюсь, – ухмыльнулся Курт, – Вы понимаете, что это не так. – И всё же, Вы не ответили на мой вопрос, – настаивала Беатрис. – Я торгую всем, что попадает ко мне на борт, – отпивая вино, сказал капитан. «Попадает на борт?» – эти слова вызвали у Александрос тревогу. – Каким же образом это, как Вы выразились «попадает», к Вам? – Ну, не разочаровывайте меня, детектив. Я верю, что в отличие от своего безмозглого напарника Пита, Вы более продвинуты в дедукции, и, ходя по моему кораблю должны были догадаться, чем на самом деле я промышляю. Диковинные украшения, самоцветы, мешки с пряностями, вино, всё в небольшом количестве. Это действительно не в стиле торговцев, забивающих свои трюмы одним товаром, который им наиболее выгоден. – Вы разобьёте мне сердце, если скажете, что пират, – вымолвила Беатрис. – А Вы разобьёте мне сердце, если откажетесь быть моей морской женой в этом путешествии к берегам Забытого континента. Я изголодался по неиспорченным женщинам, – заявил Курт, ехидно улыбаясь, поблёскивая двумя золотыми зубами. – Портовые шлюхи не могут насытить либидо такого страстного человека, как я. Детектив посмотрела на Шипка, увидев его гнилое нутро, полностью перечеркивающее былые достоинства. – Как Вы знаете, я недавно потеряла своего любимого человека, и не готова подпустить кого-то достаточно близко. – Это плохо для Вас, не знаете, от чего отказываетесь, – Курт засмеялся. – Кроме того, это была простая шутка. Не нужно меня так разочаровывать, детектив. У Вас от компании Пита, старика и его сына наркомана совсем мозг атрофировался, или на Вас нагрянул старческий маразм? – Он допил вино, наполнив бокал себе и подлив напиток Беатрис. – Я же говорил, что не приглашаю Вас на свидание. Вы не интересны мне как женщина, я хочу знать, с какой целью Вы отправились в столь далёкий путь. С одной стороны Александрос вздохнула с облегчением, поняв, что её никто не собирается принуждать к любовным соитиям и, опустив оскорбления, промелькнувшие между ключевых фраз, напряглась из-за внезапного интереса капитана. Однако, она не видела ничего секретного в том, что касалось цели их экспедиции. Детектив подробно поведала свою невероятную историю, включая Джона, рудники, заключённого Микки, странную болезнь и руны, обнаруженные у него на внутренней стороне кожных покровов при вскрытии. – Я кое-что покажу Вам. – Курт достал из шкафа пергаментный листок, судя по всему весьма древний. – Что это? – взяв в руки сверток, спросила Александрос. – Возможно то, что Вы ищите. Ключ к переводу. На пергаменте были отображены трактовки некоторых из символов, которые Беатрис отчётливо помнила из увиденных внутри Микки. – Что Вы хотите за это? – Ничего, маленький подарок для Вас. Я же говорил, что встреча наша судьбоносна, – Курт подмигнул. – Покажите это Клебенсу. Пусть попробует расшифровать руны, пока мы в пути. У меня лишь два условия. Первое – Вы поделитесь со мной всеми сведениями, которые получите от лингвиста, второе – Вы оставите в тайне мой род деятельности от своих спутников. – Хорошо. Но, если здесь ключ к переводу, то у меня и у моих компаньонов нет надобности плыть с Вами. – В таком случае можете прыгнуть за борт и направиться к континенту, или островам Рэдберст. Я возражать не буду, только если не нарушите высказанные мною условия. Если нарушите хотя бы одно, и Вы, и Ваши товарищи перестанут быть гостями на этом судне. – В какой же роли тогда мы предстанем? – Будете моим товаром. Слухи о рынках работорговли на Забытом континенте вовсе не слухи, как и все остальные «байки», которые Вы могли слышать. Может отчасти они и приукрашены, но суть передают отменно. Беатрис покинула каюту капитана после ужина и направилась к Клебенсу Штейману. Он с сыном занимал одну каюту на двоих, поэтому она вызвала его на разговор на палубу. – У меня для Вас новости, как всегда полагается… – Одна хорошая, одна плохая? – пожилой лингвист засмеялся. – Пожалуй, о плохой я могу и сам Вам рассказать. Мы на борту пиратского судна, но вот мне интересна хорошая. – И с каких пор Вам известно об этом? – Беатрис всерьез стала сомневаться в своих дедуктивных способностях. – Не сетуйте на свой непрофессионализм, – успокаивал её Клебенс. – Всё дело в моём опыте, как путешественника разумеется, не как лингвиста. Я знаю, что все байки, которые ходят про Забытый континент, правдивы, в той или иной мере, просто не хотел пугать Вас раньше времени. – Только не говорите обо всём Виктору и Питу. Это было условием капитана. – Ну, Виктор, как и я, всё давно знает, а в умственных способностях вашего напарника я сомневаюсь ещё со времён нашего знакомства, так что, думаю, беспокоиться не о чем. Так, а в чём хорошая новость? – Вот, – Беатрис передала лингвисту свернутый пергамент. – Я получила это он Курта, похоже, что это ключ к переводу, или хотя бы часть его. Клебенс с трепетом взял пергамент и удалился в каюту, пообещав, что потратит на это всё своё время, и расскажет ей о первых результатах к утру. Ночь как всегда прошла для Александрос в переворотах с бока на бок, наградив её сном, лишь под утро. Разбудил ее Штейман старший, пришедший с планшетом в её каюту. – Есть новости? – протирая глаза, поинтересовалась Беатрис. – Есть, – не очень оптимистично сказал Клебенс. – Здесь действительно лишь малая часть транслитерации текста, но это значит, что мы на верном пути, это действительно язык, внутри этого погибшего парня из королевских рудников. – Удалось что-нибудь перевести? – В основном это отдельные слова, которые не имеют смысла поодиночке. Одну фразу я перевёл, практически полностью, додумав пару недостающих слов. – О чём же там говорится? – О хищных планетах. Вот, сейчас зачитаю: «Есть те, кто существует в космосе автономно, а есть и такие, что жаждут поглотить других, чтобы выжить. Бойтесь этих планет. Они странствуют по Вселенной, находят и поедают своих жертв, как настоящие хищники. Четырёх предвестников посылают они для исполнения своих целей: раздор, мор, голод и войну, приводящие к смерти». – Похоже на библейский сюжет о четырёх всадниках апокалипсиса. – Верно, – согласился Клебенс. – И посмотрите шире. Раздор и мор уже затронули наш континент. Возможно, в тексте есть информация о том, как сопротивляться этому. Поэтому мы непременно должны разыскать носителей языка и перевести остальное. – Вы верите в написанное? – Беатрис удивилась. Хотя ей казалось, что в этом может быть смысл. – Планеты, путешествующие по космосу, подобно живым существам? – А вы не читали труды одного геолога, жившего в прошлом веке, не вспомню сейчас его имя… Неважно. Он в своей книге, изданной на закате лет, делился своими наблюдениями, которые, как он верил, доказывают, что планета – это живое существо и у неё есть душа. А мы – живущие на ней, всего лишь клеточки гигантского организма, которые после смерти возвращаются к первоисточнику и перерабатываются в новые. Как клетки в наших собственных телах. Интересный рассказ лингвиста был прерван криками, доносящимися с палубы. Голос принадлежал Питу. Беатрис и Клебенс поспешили наверх. – Помогите! Беатрис! Эти пираты собираются бросить меня за борт! Пита держали четыре члена команды «Свежего ветра». Курт стоял рядом, обернувшись к пришедшим детективу и лингвисту: – Похоже, что Вы не выполнили ни одного из моих условий, госпожа Александрос, – сказал он сурово. – Это будет лишь маленьким предупреждение для Вас на будущее. – После этих слов он кивнул, и матросы выбросили вопящего от ужаса Пита за борт. – Нет! Что Вы делаете, остановитесь! – возражала детектив. – Схватите и отправьте их в темницы на нижнем ярусе, – скомандовал Курт, и матросы, хладнокровно выбросившие Пита, схватили Клебенса и Беатрис. – Вы больше не гости на моём корабле. И отношение к вам будет подобающим вашей наглости. Он не шутил. Похоже, что капитан не был готов слушать никаких возражений. Кто же теперь они? Пленники? Или товар для рынка торговли рабами? 38 Идэн VIII Идэн утирал слёзы, катившиеся по его побледневшему лицу, стоя перед зеркалом в своей палате. Пробудившись после всех этих, по большей части кошмарных, снов, он кричал: «Это не я! Не я! Не я!». Глядя на отражение, он мог вновь повторить это, с горечью и досадой. «Что же это получается? Последний сон, – принца охватил озноб. – Это была не бледная копия меня». Волосы из огненно-рыжих сделались седой тенью прежних, у корней отливали чернильной синевой и пурпуром. Глаза – синие с фиалковым отливом, на бледном лице каждую венку видно. Белки глаз стали тёмно-серыми. «Что за дрянью меня здесь напичкали? Если в банках действительно моя кровь, поменявшая свой цвет с человеческого на такой, то мой облик не таит в себе ничего загадочного. Как ещё может выглядеть кто-то, в чьих жилах течёт тёмная кровь?» Нет, он знал, в его венах течет огонь. Он был полон сил, когда пробудился, но теперь, оторвавшись от капельницы, понял, что, скорее всего, непонятный раствор, который ему вливали, и был их источником. В палату вошёл Квазарус Мунвойс, напугав его, резко открыв дверь, и не только этим. При их предпоследней встречи генерал королевской армии отнюдь не был дружелюбен. Он натравил на него своих верных псов, а потом избитого приковал в вертолёте к металлическим держателям и съездил по лицу своей огромной ладонью. – Я вижу, что Вы проснулись, – приветствовал Квазарус. – Ваша сестра ждёт Вас, пройдёмте со мной. Идэн молча последовал за генералом. Сопротивляться не было смысла, кроме того Его Высочество сам жаждал встречи с Эйрин, желая о многом у неё спросить. «Что происходит? Что она задумала? – вертелось в голове. – Скоро сам всё увидишь, – вспоминались её слова при последней встрече».