– Тот, кто рядом с тобой, – Тропинин замолчал на мгновение и продолжил: – Он тебя не обижал? – А должен? – уточнила я, не совсем понимая, в чем дело. – Никто не должен, – мрачно сообщил Антон и все же спросил, не выдержав: – Давно общаетесь? Его голос был зол, хоть он и старался скрыть это. – Нет, Антон, ты не подумай… Он меня оборвал. – Я ничего не думаю, Катя. И хочу сказать открыто: мне не в силах запретить тебе с кем-то общаться. Да и глупо это. Но я… – Антон вдруг замолчал. – Ревнуешь? – тихо спросила я, ловя на себе заинтересованные взгляды Кирилла. – Боюсь, – тихо поправил меня Антон, и его злость то ли прошла, то ли затаилась где-то глубоко. – Чего же? – ласково спросила я, отчего-то сама испугавшись. Он ответил спустя несколько секунд. – Того, что остальные будут лучше. – Лучше кого? – не поняла я. Разговор был все-таки очень странным. – Меня, – коротко пояснил Тропинин. – Заботливее, ближе, лучше. Я ненавижу бояться, но мне страшно. – Он помолчал и сказал вдруг: – Не хочу. – Чего не хочешь? – переспросила я. – Терять тебя, – коротко, со злостью, которая все-таки просто притаилась, сказал Антон. – Что ты говоришь? – изумленно переспросила я, понимая, что где-то в глубине меня радуется тот самый ехидный голос, ратующий за мучения Кея, который когда-то играл со мной. Он боится потерять меня – и это радовало, однако своеобразно и мучительно. Кирилл все-таки догадался выйти, и я могла говорить свободнее. – Антон, прекрати говорить глупости, – мягко попросила я его. – Я, конечно, рада, что твои чувства искренни и ты боишься потерять меня, – от своих слов я сама несколько смутилась, но хотела сейчас говорить правду. – Но в то же время мне обидно – ты насколько мне не доверяешь? Думаешь, что я влюбляюсь каждые полгода? Правильно! Лучшая защита – это нападение! Давай, доведи его до белого каления! – Да нет же, – с отчаянием воскликнул он. – Доверяю! И я услышала вдруг подозрительный стук. – Что это? – удивленно спросила я. – Стул упал, – равнодушно сообщил Кей, и в то же время на заднем плане раздался возмущенный голос Келлы: – Эй, психопат чертов, только попробуй разгромить мою комнату! Кей послал его в своей излюбленной манере, на что Келла разорался, и, видимо, ушел куда-то, потому что вопли синеволосого стихли. – Ты уверен, что все в порядке? – спросила я удивленно. – Конечно, Катя, все о'кей, – отозвался Антон и, чуть помолчав, добавил: – Извини. Не думал об этом – о доверии. Я думал о том, что не хочу видеть тебя рядом с этим типом в ресторане. «Этим типом» Кей выговорил с отвращением. – Понимаю, что это звучит странно, – вздохнула я, понимая, что нужно говорить правду до конца, но не разозлит ли его, что я общаюсь с музыкантом, да еще и из такой группы? Наверное, Антону нужно дать время остыть, а затем рассказать все до конца. – Но мы просто вместе обедаем. Я вышла в туалет, а он зачем-то ответил на звонок. Прости, если обидела тебя. – Думаю, скорее, я обидел тебя. Не прилетел. – Ты не виноват, что погода нелетная была, – возмутилась я. Как могла, я попыталась успокоить Тропинина, однако чувствовала, что с ним что-то не так. И это тревожило. Мы еще немного поговорили и распрощались – вроде бы тепло, но у меня появилось чувство, что я чего-то не понимаю. И безумно скучаю. * * * Антон с раздражением швырнул мобильник на столик, стоящий на балконе, и рывком сел на широкие перила, свесив ноги вниз. До аккуратно подстриженного газона было рукой пjдать – всего лишь два этажа. Страха высоты Антон никогда не испытывал, как, впрочем, и страха перед водой, всегда заплывая за буйки и глубоко ныряя, словно желая увидеть хозяина моря. – Не боишься упасть? – раздался позади спокойный, как и всегда, голос. Арин. Антон даже не обернулся на друга, на что тот нисколько не обиделся. Характер Тропинина был ему отлично известен. И Арин просто протянул ему сигареты и зажигалку. – Что случилось? – спросил длинноволосый музыкант и сам же ответил: – Кэт. Антон, выпустив струю дыма, улыбнулся, однако улыбка у него была злая. И пальцы, сжимавшие сигарету, едва заметно дрожали. Внимательный Арин приметил и это. – Ты такой догадливый, старина. Не хочешь открыть детективное агентство? – Что-то случилось? – вновь задал вопрос басист. – Я схожу с ума, – коротко ответил Антон. – Это не новость, – откинул назад волосы Арин – с ними то и дело норовил поиграть ветер. – У Кэт что-то произошло? Тропинин все же повернулся к другу и внимательно на него посмотрел. – А если и так – сестренке расскажешь? – Моя сестра тут ни при чем, – не собирался говорить об Алине Арин. Антон фыркнул. – Твоя злопамятность тебя погубит, – продолжал Арин, который то ли шутил, то ли был серьезен – по его виду и тону нельзя было сказать однозначно. – А я погублю тебя, если не заткнешься, – пообещал Антон злобно. – Ты ревнуешь ее, – явно имея в виду Кэт, сказал парень. Когда-то друг ревновал и его сестру. Алина всегда была яркой девушкой, и хоть и обладала стервозным характером, к ней тянулись и ее хотели. Антон часто злился из-за этого. Но старался не устраивать сцен ревности, все держа в себе. При всех своих недостатках Тропинин умел любить: странной, на чей-то взгляд, любовью, но нежной, пылкой, со всей отдачей. Чувства к Алине были его первыми, сумасшедшими, когда он без остатка почти отдавал всего себя своей девушке, и та, хоть и сама любила, пользовалась этим. Даже Арин понимал это. Он не вмешивался в отношения сестры и лучшего друга. Но видел, как Алина играет с Антоном, испытывает на прочность, то отдаляет, то приближает, то покоряется, то пытается подавить. Их любовь была похожа на горную быструю реку, узкую, бурлящую и стремительную. В такой легко утонуть, не совладав с потоком. И однажды эта река закончилась – впала в море. Сейчас повзрослевший Арин понимал, что отношения Тропинина с его старшей сестрой были обречены, и глупый поступок Алины был лишь ярким поводом для расставания. Любовь к Алине терзала, жгла, кидала из крайности в крайность. Кей тонул. Они должны были расстаться. Когда – вопрос времени. Арин помогал Алине только потому, что иначе не мог – сестра. Как можно бросить сестру? Любовь Антона и Кэт была другой. Похожей на море: огромное, спокойное, поглощающее горизонт. Вместо пульса – шум волн. Но и на этом море бывали штормы. – Захочешь выговориться – к твоим услугам, – сказал Арин, глядя на молчавшего друга. Кей не злиться не мог. Да и кто бы оставался спокойным, услышав вместо голоса Кати голос человека, которому при встрече при всем уважении хотелось вмазать. Разговор их был коротким, но эмоциональным. – Катя? – поняв, что трубку взяли, но молчат, спросил Тропинин. – Могу быть и Катей, – раздался веселый смутно знакомый голос. – Привет, Кей, это я. Антон молчал, пытаясь понять, у кого оказался телефон его девушки. Такого поворота событий он явно не ожидал. – Не узнал? – искренне огорчились на том конце провода. – Это твой чудесный несостоявшийся инвестор, которому ты немного подпортил лицо на прослушивании несколько лет назад. Кезона было трудно забыть. Антон выругался едва слышно. – Я до сих пор помню твои чудные злые глаза, – продолжал Кирилл таким тоном, словно вспоминал что-то приятное, а не драку. – И надеюсь, теперь ты понимаешь, что за правду надо не бить в лицо, как школьник, а благодарить. Но, смотрю, и вы стали успешными, в некоторых пределах, конечно, – уточнил Кирилл. – Наверное, развивались и совершенствовались? Мой совет о десяти тысячах часов пригодился? – Да, конечно, – произнес Кей, едва сдерживая ярость, нахлынувшую пополам с изумлением. Кого-кого, а уж этого человека, к которому у Тропинина было крайне неоднозначное отношение, он услышать не ожидал. – Твоими молитвами живу, *запрещено цензурой*. Мой бог – можно я буду к тебе так обращаться? – осведомился Антон, не понимая, как этот человек оказался рядом с его Катриной. – Не стоит, – сделал вид, что испугался, Кирилл. – Ты начнешь, а остальные станут повторять. Перед верующими будет неудобно. Кстати, классное имя, Антошка. А то все Кей, Кей.