— Но это ведь для хирурга обычное дело, не так ли, инспектор? Они поговорили о его неподобающем поведении с персоналом и пациентами. Беклер вспомнила какой-то незначительный инцидент, давно исчерпанный к тому же. И все. Больше ей сказать было нечего. — Слушайте, инспектор, мы действительно не ладим. Он меня постоянно злит и делает это с удовольствием. Но лить на него помои только потому, что мы не ладим, и выдумывать небылицы я не стану. Коган — отличный хирург, и отрицать это бессмысленно. Прелесть ситуации в том, что доктор Коган сам себя закапывает, и виртуозно. Моя помощь ему не требуется. Зачем Коган ждал ее на парковке? Может, боялся, что она о нем плохо отзывалась, и решил выяснить отношения? Или еще проще? Забыл что-нибудь в больнице? Хотел, чтобы она передала кому-нибудь записку? И тут до Мэддена доходит. Не может быть! Он хватает блокнот и перелистывает его в поисках телефонного номера. Ага, вот он. Мэдден садится в кресло и нажимает кнопки на аппарате. — Ты чего это делаешь? — спрашивает Бернс. — Сам-то как думаешь? — вопросом на вопрос отвечает Хэнк. И тут же в трубку: — Здравствуйте, Ребекка. Это инспектор Мэдден. Простите за поздний звонок. У меня к вам один вопрос. Имя доктора Энн Беклер вам ни о чем не говорит? — Энн Беклер? Ну конечно. Беклер работает у нас пару дней в месяц. На добровольных началах. А что, с ней что-нибудь случилось? — Нет-нет, не беспокойтесь. Просто мы с ней недавно беседовали, и она что-то говорила мне про благотворительную работу. Спасибо вам большое! Мэдден вешает трубку. Биллингс и Бернс вскакивают и с нетерпением ждут продолжения. — Ну? — спрашивает Бернс. Мэдден улыбается: — Наша доктор Беклер пару раз в месяц работает в бесплатной клинике. — Интересненько… — тянет Бернс. — Делаем ставки? — Я ставлю на то, что он просил ее украсть историю болезни. — В смысле — уничтожить? — Может, и да, а может, и нет. Биллингс смеется. — Ребята, вы, по-моему, виагры переели. Эта тетка ничего тырить не станет. Не знаю, что он ей втюхивал, но она точно не купилась. — Помнишь Хетер, Бернс? Если посмотреть на пленку, она тоже не то чтобы купилась, — говорит Мэдден. — Это точно. — А через двадцать минут рассказала ему все как миленькая. — Ну, у этой Хетер так и так мозгов бы не хватило придерживаться инструкций. Теперь уже Биллингс довольно ухмыляется: — Что, твой чувак-то нагнал на тебя страху, а? Каждую тень теперь под микроскопом разглядываешь? — Это не мой чувак, а Мэддена, — отвечает Бернс. — Да, Хэнка-то он точно обработал. Смотри, какое у него лицо. Сейчас бросится на борьбу с демонами. Отличный триллер про больницу, ну прямо специально для тебя, а, Мэдден? Хэнк сердито смотрит на Биллингса: — Ну хватит уже! Тоже мне профи нашелся. Я сегодня не в настроении, так что кончай ржать. 2 Ничего, кроме правды 10 мая 2007 года, 12.33 На следующий день в кафе, оформленном в стиле кухни загородного дома, Тед и Кэролин занимают столик на улице. Кафе находится в самом центре Пало-Альто. Здесь отлично кормят. Мэдден сидит в машине, точно напротив. Дело происходит на Калифорния-авеню, ведущей во второй, менее помпезный центр Пало-Альто, совсем рядом с Эль-Камино. Мэдден отмечает в блокноте время и записывает: «Обед в „Джоаниз“ с адвокатшей». Бейсболку инспектор надел козырьком назад, а большие солнечные очки время от времени снимает, чтобы посмотреть в компактный, но мощный бинокль «Nikon». Всякий раз, как Хэнк замечает свое отражение в зеркале, он расстраивается. Это надо же так глупо вырядиться! Но маскарадный костюм свою функцию выполняет. По крайней мере, так ему сказал Бернс, давясь от смеха, когда сдавал пост у дома Когана. Как-то этот обед встречу адвоката и клиента мало напоминает. Сначала говорит один Коган, а Дупви внимательно слушает, улыбаясь. Потом они о чем-то весело беседуют. Потом настроение Дупви внезапно меняется. Она ужасно расстраивается. Если бы Мэдден наблюдал за незнакомыми людьми, он решил бы, что Коган ее только что бросил. Или признался в неверности. Но дело точно не в этом, и Мэдден напрягается. Беседа на пару минут прерывается. Коган и Дупви молча едят. После чего происходит нечто сногсшибательное. Они снова заговаривают о чем-то, и Коган протягивает Дупви бумагу. Может, это меню? Хэнк подносит бинокль к глазам и читает: «Увечье не помешало инспектору полиции…» Дыхание перехватывает. Глядя на соседнее сиденье, Хэнк пытается успокоиться и убедить себя, что еще не выжил из ума. Снова поднимает бинокль к глазам. Да, точно. Это та самая статья. Коган тычет пальцем в абзац в середине. * * * — Кэролин, пожалуйста, пойми меня правильно, — говорит Тед. — Я скрыл от тебя важную информацию. Она удивленно моргает. — К обвинению это отношения не имеет, — быстро добавляет Коган. Он говорит тихо, хотя час обеденный и вокруг довольно шумно, да и сквозняк, гуляющий по веранде, тоже заглушает его слова. — Я рассказал тебе правду про мои отношения с этой девочкой. Я не спал с ней, и точка. Она молча ковыряет салат, то ли сердится, то ли с мыслями собирается. — Как я, по-твоему, должна реагировать? — наконец произносит Кэролин. * * * — Ну, чего там? — спрашивает Бернс в телефонную трубку. — Он обедает в «Джоаниз» с этой Дупви. Как-то ему трудно называть ее адвокатом. На бумаге — да, но не во время разговора. — Спасибо, хоть вышел куда-то. — Я тоже так подумал. — И где ты? — На другой стороне улицы. Мне отсюда неплохо их видно. — Мэдден настраивает бинокль на столик в кафе. — Они снаружи сидят. У самых дверей. — А мы с Биллингсом затарились в мексиканском ресторане. Хочешь, я тебе буррито привезу? — Спасибо, не надо. Я захватил из дома бутерброд. — Тебя Пит искал. — Он знает мой номер. — Пит спрашивал, как продвигаются дела с поиском бывших пассий. Что ему ответить? — Что всегда. — Что у нас есть многообещающие зацепки? — Ага. Ну очень многообещающие.